Наталья Александрова - Шкатулка Люцифера

Надо отдать должное его собеседнице, она не всплескивала руками, не перебивала его глупыми восклицаниями типа «Какой ужас!» или «Ну, обалдеть!», не задавала по ходу дела неквалифицированных вопросов, не глядела с презрительным недоверием и не кривила губы.

Она спокойно смотрела ему в лицо и слушала очень внимательно.

– Ну что? – спросил Старыгин, отпив чаю из термоса, так как от разговоров пересохло в горле. – Верите вы в такую историю?

– Ни за что бы не поверила, – призналась она честно, – если бы не случай, который произошел со мной. Вернее, с больным, которого меня пригласили осмотреть.

Она откашлялась, отхлебнула чаю из предложенного Старыгиным металлического стаканчика и начала было рассказ, но Старыгин перебил ее.

– Давайте, что ли, познакомимся, – предложил он неуверенно, – а то как-то неловко разговаривать с незнакомым человеком… не знаешь даже, как обратиться… Меня зовут…

Он порылся в карманах и протянул ей визитку. Собственно, у него имелись два типа визиток – одни официальные, на русском и на английском, там были указаны все его титулы (такой-то, эксперт, реставратор, член международных обществ и прочая, и прочая, и прочая), другие же самые обычные – имя, фамилия и телефоны.

Старыгин хотел показать соседке простую визитку, но под руку попалась официальная. Она подняла брови, прочитав все титулы, и едва заметно усмехнулась.

– Ну, а вас как зовут?

– Вы не поверите, – она вздохнула. – Агриппиной меня зовут. Агриппина Макаровна Кудряшова. Вот с этим именем и живу.

– А что? – протянул Старыгин. – Имя как имя… император такой был в Древнем Риме… Агриппа.

– Не утешайте! – отмахнулась она. – Я уж привыкла. Ну ладно, слушайте.

По профессии она врач. Кардиохирург, если точнее. И, как это ни пафосно звучит, по призванию тоже. То есть работа для нее всегда была на первом месте. Ей повезло – окончив институт, она попала на стажировку к профессору Сатарову. Профессор изобрел уникальный метод операций на сердце и успешно его внедрял. Он взял ее к себе, за что она, Агриппина, не устает благодарить судьбу. С тех пор прошли годы, профессор Сатаров стал академиком, теперь у него своя клиника, он часто представляет свой метод на мировых конгрессах и симпозиумах. Оперирует он теперь гораздо реже – все же возраст дает себя знать. Зато он воспитал целую плеяду учеников, и она, Агриппина Кудряшова, очень гордится, что принадлежит к их числу.

Слушая эту прелюдию, Старыгину хотелось насмешливо хмыкнуть. Или саркастически улыбнуться. Или уж просто поднять брови якобы в немом удивлении. Этим он хотел дать понять своей не слишком любезной соседке, что, конечно, ей верит, но не понимает той горячности, с которой она рассказывает о своей профессии.

Впрочем, никакой горячности в ее рассказе не было. Просто и спокойно она констатировала факты – да, она любит свою работу, и работа эта для нее всегда была и будет на первом месте.

Старыгин решил не заедаться, тем более что Агриппина перешла к делу.

Она приехала в Таллинн за день до Старыгина. Ее пригласили эстонские коллеги провести сложную операцию на сердце. Как она уже говорила, она владеет уникальным методом профессора Сатарова, и коллеги пользуются случаем поучиться, так сказать, на примере. Операция прошла удачно, и Агриппина задержалась на несколько дней, потому что, во-первых, хотела понаблюдать за пациентом, а во-вторых, коллеги пригласили ее на банкет по случаю юбилея заведующего клиникой, неудобно было отказаться. Ну, еще она консультировала врачей по поводу сложных случаев, в общем, работы хватало, дни зря не проходили.

Автобус замедлил ход и остановился.

– Кингисепп! – сказал водитель. – Следующая остановка – Петербург. Кто собирается у метро выходить, переставьте свой багаж на правую сторону!

Старыгин встал с места, чтобы выпустить соседку. Она накинула куртку и резво устремилась на перекур. Он тоже решил выйти поразмяться – до города ехать еще часа полтора, ноги затекут. Господи, как домой хочется!

В Кингисеппе никто не вышел, зато сели трое – высокий старик в длинном черном пальто, тяжело опирающийся на палку, и молодой папаша с девочкой на руках. Девочка крепко спала. Старыгин подхватил сумку и помог старику забраться в автобус. Тот дышал тяжело, с присвистом, но глядел бодро.

Старыгин перехватил зоркий взгляд, которым окинула старика Агриппина. Было такое чувство, что она просветила старика рентгеном, тут же все поняла, поставила диагноз и выбрала лечение. Наверное, у него, Старыгина, бывает такой взгляд, когда он глядит на картину перед реставрацией.

Наконец все сели, и автобус снова тронулся в путь. Старыгин на миг испугался, что его своенравная соседка захочет сейчас поспать и не доскажет ему свою историю. Однако она расположилась поудобнее и продолжала рассказ.

Сегодня утром она забежала в больницу, чтобы забрать нужные бумаги и еще раз взглянуть на прооперированного пациента. Там все было нормально. Она немного задержалась, потому что ждала коллег, чтобы попрощаться.

Накануне многие были на юбилее в ресторане гостиницы Ревель-парк, она-то ушла раньше, а другие остались. И, зная, что задержатся, на сегодняшнее утро никаких операций не назначали.

Старыгин помнил по своему прошлому приезду, что гостиница Ревель-парк – весьма приличный дорогой отель. И ресторан там тоже шикарный, гостей принимают по высшему разряду, требуют соблюдать дресс-код. Мужчин если не в смокингах, то уж без галстука точно не пустят, а для дам обязательны вечерние туалеты. Тем более на торжественный банкет по случаю юбилея. И вот интересно, как выглядела его новая знакомая в вечернем платье… Выходило, что никак. Больше того, Старыгин был почти уверен, что и платья-то вечернего в ее гардеробе нету. Как же она вышла из положения… Не в джинсах же в дорогой ресторан идти! Хотя… с этой мадам станется, она все делает как ей удобно.

– Взяла напрокат платье и палантин, – сказала Агриппина, – вам же интересно.

Старыгин был уверен, что ни слова не сказал вслух. Мысли их там, в медицинском институте, учат читать, что ли?

– С чего вы взяли, что меня интересуют такие подробности? – стал горячо и многословно оправдываться Старыгин.

– У вас все на лице написано, – спокойно ответила она.

– Вы не отвлекайтесь. – Дмитрий Алексеевич взял себя в руки и решил держаться потверже, – вы по делу говорите, а то вон скоро приедем, и я так и не узнаю, откуда вы слышали те стихи.

Соседка поняла намек Старыгина, что, как только автобус остановится в Петербурге на Балтийском вокзале, они распрощаются, причем без всякой сердечности, и больше никогда не увидятся. И что совместная шестичасовая поездка на автобусе если и повод для знакомства, то вовсе не обязательно это знакомство потом продолжать. Даже крайне нежелательно.