Марк Тюфо - Zombie Fallout. Апокалипсис

Мы выехали из ворот, перекрытых минивэнами. Отсюда было ближе всего до нашего пункта назначения. Напротив ворот, по ту стороны дороги, располагался молельный дом Свидетелей Иеговы. Я задумался о том, сколько из преданных последователей учения, посещавших этот храм, удостоились одного из столь желанных вожделенных 144000[26] местечек в Земле Обетованной за прошедшую неделю. Когда я обуздал свой цинизм, то заметил, что кто-то стоит на дальнем конце принадлежавшей храму парковки. Мое сердце забилось чуть быстрее. Зачем кому-то понадобилось просто стоять там? Что-то тут было неправильно. Я велел Алексу, сидевшему за рулем, свернуть на стоянку. Отклонение от маршрута его не обрадовало: парень считал, что из Джеда получится едва ли лучшая нянька, чем из его полукоматозной супруги. Но когда я показал ему то, что заметил, он быстро согласился. Мы уже были в двадцати пяти ярдах, однако стоявшая на парковке женщина все еще не бросилась прочь и не заковыляла в нашу сторону. Мы могли определить, что это женщина, по изящной фигуре и длинным волосам, но кроме этого разглядеть что-то было сложно.

– Алекс, подъезжай футов на двадцать, и посмотрим, что будет, – попросил я.

– Что-то тут не так, Майк, – ответил тот, озвучив наши общие мысли.

Когда мы подъехали ближе, стало ясно, что при жизни эта женщина была удивительно красива. Даже в смерти она сохранила некое величие. Длинные волосы цвета воронова крыла скрывали большую часть язв на ее лице, но обнаженные руки были изуродованы терзавшей ее болезнью. Я видел, как по предплечьям зомби пробегала какая-то рябь, хотя «Оно» не двигало ни единой мышцей.

Джастин прицелился.

– Пап, хочешь, чтобы я это пристрелил? – спросил сын.

Подсознательно я понимал, что она опасна, как и всякая красивая женщина, а сейчас от нее исходило ощущение куда более грозной опасности, но остатки человечности не позволяли мне убить ее, если она ничем нам не угрожала. Женщина не пыталась напасть на нас, лишь настороженно следила за машиной, и это потрясло меня, потому что я осознал, что тут дело не ограничивается рудиментарными остатками интеллекта. Мы просто сидели в фургоне и пялились на нее.

– Пап? – снова спросил Джастин.

Ему хотелось, чтобы это противостояние закончилось.

– Опусти винтовку. Алекс, вези нас отсюда, и поживее, – сказал я, не отрывая взгляда от зомби.

Тут я услышал, как Сплиндер тихонько охнул – он увидел то же, что и я. Зомбодева кивнула, словно благодарила нас за то, что мы оставили ей жизнь. Я содрогнулся, но никто из сидящих в фургоне ничего не заметил. Теперь, оглядываясь назад, по прошествии всего лишь несколько коротких недель, я сожалею, что не позволил Джастину пристрелить ее.

Когда самообладание вернулось ко мне, я объяснил этот «кивок» воздействием стресса и вообще обманом зрения. Но в глубине души я понимал, что обманываю себя. Хотелось бы мне, чтобы и Сплиндер ничего не заметил. Было бы намного легче отмахнуться от этого, если бы не еще один свидетель.

– Алекс, сворачивай у «Лоуис», – сказал я дрожащим голосом.

К счастью, все остальные внимательно изучали окрестности и не заметили, что мой голос стал выше на октаву.

– Майк, ты же слышал Джеда – сначала надо раздобыть еду, а уже потом набрать пиломатериал для башен, – воспротивился Алекс.

– Да, что же еще Джед мог сказать. Старый пень не проторчал ни смены на этих проклятущих лестницах. Я едва могу заснуть от боли в ногах.

Алекс открыл было рот для возражений, но я его перебил.

– Алекс, я знаю, что делаю. В любом случае, сколько провизии, по-твоему, нам удастся сюда втиснуть? Объезжай магазин сзади. Готов поспорить, что у них там найдется фура побольше. Мы сможем загрузить туда все материалы и провиант на год вперед.

– Майк, но я не умею водить фуру, – проныл Алекс.

– Не мельтеши, – сказал я, озаряя его самой лучезарной и фальшивой из своих улыбок. – Я водил фуру в те времена, когда служил в морской пехоте.

Алекс взглянул на меня с легким сомнением; и, если бы он пялился чуть дольше, я бы раскололся и предложил забыть весь этот чертов план.

Мой получасовой опыт вождения большой фуры начался с пари, заключенного с приятелем-морпехом. Мы всю ночь бухали в кабаке базы, а под утро отправились к казармам. Мы как раз проходили мимо оружейного склада, когда обнаружили на парковке здоровенную фуру в камуфляже.

– Спорю, что ты не сможешь подкинуть нас домой на этой фигне, – бросил мне вызов мой брат во хмелю Чак Блейлок.

– А вот и смогу, – выпалил я, протискиваясь сквозь запертые ворота.

– Какого хрена ты делаешь? – спросил Чак, словно уже забыл, что пять секунд назад поспорил со мной.

Он и правда забыл, но, к сожалению, моя кратковременная память была не такой паршивой. Я взобрался в кабину и включил зажигание, чтобы прогреть запальные свечи. В ключах не было необходимости – как и во всех армейских машинах, ключей тут не предполагалось. Было бы как-то нехорошо, если бы в пылу сражения водителя убили или взорвали, и ключи сгинули бы вместе с ним. Вы уловили суть, так? В общем, через полминуты после того, как я пробрался сквозь ворота, грузовик ожил. Я рывком тронулся вперед.

– Вот дерьмо, тут целая куча передач, – пробормотал я.

Конечно, я уделял больше внимания коробке передач, чем воротам, и почти не заметил, как снес их с петель. Двигатель заглох, и Чак влез в кабину на пассажирское сиденье.

– Как раз вовремя, – сообщил он, после чего начал тихо похрапывать.

До казарм надо было проехать всего две улицы, но я был так пьян, что потерял всякое чувство направления. Когда нас остановили восемь «Хаммеров» с военной полицией, я был уже в десяти милях от дома, раздолбал три машины и одну караулку. В общем и целом, не столь уж прекрасное завершение прекрасной ночки. На трибунале ответственный офицер, полковник Ларет, сделал мне поблажку. В первую очередь потому, что фура, которую я угнал, не подняла на воздух половину штата. Мы и понятия не имели, что грузовик был набит взрывчаткой «С-4». По справедливости, меня могли бы приговорить к пожизненному заключению в «Ливенворте»[27] только за это. Когда все закончилось, я лишился двух полосок (разжалован из сержантов в ефрейторы), трехмесячного оклада, и на год застрял в казармах. Чака лишили одной полоски только за то, что он залез в кабину. Еще его перевели на другую базу – в Японию, на Окинаву – чтобы впредь мы не могли сеять хаос вместе. Я, конечно, дико скучал по Чаку, но уж лучше так, чем пожизненное в «Ливенворте» – которое вообще-то равнялось семи годам заключения, учитывая тяжелый труд. В общем, если коротко, то технически я водил большую фуру… хотя у меня и не сохранилось никаких воспоминаний об этом.