Наталья Егорова - Обочина

Пройдя вдоль магазинчика, он заглядывает за угол и натыкается на ржавую вывеску "Чарли Понг" над лесенкой в подвал. Там приоткрыта дверь с висящей на одном гвозде ручкой, у порога разлилась грязная лужа. Возникает неровный ритм ударника на грани слуха.

Андрей бросает еще один неуверенный взгляд вдоль улицы. Надо бы продолжать путь, но холодно, сыро, он устал, а подвальчик обещает тепло и возможность отдохнуть. Он осторожно спускается по неровным ступенькам и толкает дверь.

Помещение тонет в темноте, поэтому вначале слышится звук. Играет странный, какофоничный джаз: рояль, саксофон и ударник ведут свои импровизации, словно не замечая друг друга. К этой музыке примешивается сухое неритмичное щелканье. Бар освещен пятнами мутного зеленоватого света, углы погружены во тьму, и только над стойкой бара свет красный, как в фотолаборатории.

Первое, что бросается Андрею в глаза, массивный стол на тяжелых ногах-тумбах, придвинутый к стене налево от входа. Стол теннисный, сетка натянута небрежно и провисает посередине. Возле стола пыхтят два удивительно похожих толстяка в свитерах крупной вязки. Играют они молча и будто бы стремятся не переиграть соперника, а как можно дольше удержать шарик на столе.

Кроме него и играющих толстяков, посетителей в баре нет. Андрей обводит взглядом длинное помещение с круглыми столиками, на которых кое-где видны тарелки с объедками, неубранные стаканы и пепельницы, полные окурков. Ножки столов и стульев тускло отсвечивают металлом.

Наконец, взгляд добирается до стойки, залитой неприятным красным светом. Бутылки на полках кажутся заполненными дегтем, а узкое зеркало так грязно, что почти ничего не отражает. Ветка "китайских фонариков" свешивается с зеркала фантастической сороконожкой.

Бармен вскрыл боковую панель кассового аппарата и увлеченно ковыряется там отверткой. Вошедшего посетителя он будто бы не замечает, отчего вся сцена приобретает оттенок бреда.

Андрей шагает к стойке. Музыка мгновенно смолкает, и в наступившей тишине щелканье целлулоидного шарика об деревянную столешницу становится особенно звонким.

– Будьте любезны...

Бармен поворачивает к нему круглое щекастое лицо, имеющее смутное сходство с лицом жабочеловека. На лице написано явное недовольство.

– Ну? - произносит он тоном человека, которого какой-то болтун отрывает от важного дела.

– Ч-чаю, пожалуйста... горячего, - с запинкой говорит Андрей.

– Нету, - равнодушно бросает бармен и снова утыкается в нутро кассы. Жестяной скрежет, и на стойку вываливается какая-то деталь.

Андрея задевает подобная грубость. Конечно, он внутренне ждет неприятностей на каждом шагу, но это уже чересчур. Нарастающее раздражение прорывается в голосе, и он говорит резко:

– Тогда пива.

Бармен неохотно распрямляется, швыряет отвертку куда-то под стойку - раздается железный лязг. На бармене светлая рубаха, вся в пятнах разной интенсивности, галстук-бабочка перекосился на сторону, одна из пуговиц оторвана с мясом - торчат обрывки ниток. Он молча ставит на стойку высокий стакан, на котором в свете красной лампы становятся видны пятна от грязных пальцев. Не спрашивая о сорте, бармен срывает крышу с бутылки об край стойки и выливает все ее содержимое в стакан. Пена ползет на стойку с тихим шипением.

– Тридцать пять рублей, - бросает он.

Андрей секундно колеблется: пиво дороговато, да и бармен ведет себя хамски. Но взгляд бармена столь вызывающ, что он привычно тушуется, суетливо лезет в карман, не сразу вытаскивает застрявший кошелек, роется в нем, роняет мелочь на стойку...

Бармен сует деньги в ящик кассы и, выудив отвертку, проверяет большим пальцем ее остроту. Андрей со стаканом идет к столикам.

Толстяки перекидываются шариком, не сходя с места, как будто он подвешен между ракетками на нитке. За одним из столиков обнаруживается не замеченный раньше посетитель. Он, видимо, пьян и дремлет, развалившись на стуле, запрокинув голову. Андрей видит надвинутую на лицо шляпу, торчащий из-под нее длинный подбородок, голую шею с выступающим кадыком. В тот момент, когда он смотрит пьянице в лицо, прямо из-под шляпы, жужжа, вылетает крупная муха. Это отвратительно, Андрея передергивает, он чуть не расплескивает пиво.

Андрей оборачивается и видит, как бармен слизывает лужу со стойки длинным языком. Потом невозмутимо возвращается к раскурочиванию кассы. Абсурдность его действий выглядит совершенно естественной.

Ноги спящего торчат поперек прохода, и Андрей осторожно обходит его. Выбирает относительно чистый столик, садится лицом к стойке. И толстяки, и пьяница оказываются сбоку. Андрей делает глоток, задумывается, отхлебывает еще.

Звуки отдаляются, делаются глуше и глубже. Андрей согревается, полурасстегивает куртку, разматывает шарф.

В соседний стул попадает отскочивший от стола шарик. Андрей ловит его после нескольких неловких попыток, пока тот подпрыгивает на столе, на полу. Поворачивается бросить обратно играющим, но те уже щелкают по другому мячику, и Андрей, после некоторых колебаний, оставляет прилетевший у себя на столе.

Он отхлебывает еще пива, ему уже почти уютно. Взгляд размывается, окружающее подергивается пеленой.

Внезапно в столешницу упираются расставленные костистые пальцы. Андрей вздрагивает, поднимает глаза. Над ним нависает давешний пьяница: длинное узкое лицо, тонкие губы кривятся в болезненной гримасе, черная шляпа сдвинута на затылок. Он весь одет в черное, пальто расстегнуто, на шее тонкое кашне, рукава кажутся коротковатыми.

Мутно глядя в пространство над головой Андрея, он будто продолжает прерванный разговор:

– Работу не нашел, а впрочем, какая нужда, - бормочет он, и в голосе чудится нотка сумасшествия, - Жена... ведь главное, чтоб все, как у людей... Они приходят на все готовенькое, а весь твой опыт, оказывается, никому не нужен... Тебя спихнули, старик, просто на обочину, понимаешь?

Последняя фраза звучит неожиданно внятно, пересекаясь с недавними андреевскими мыслями. Черный человек с размаху опускается на стул напротив Андрея, нетрезво чокается с его стаканом так, что едва не смахивает его со стола - Андрей еле успевает подхватить. Наклоняется к собеседнику и доверительно сообщает:

– Все серь.

Андрей отшатывается в легкой панике. Он не знает, как вести себя с этим пьяным и, вероятно, ненормальным человеком. То, о чем бормочет Черный человек, созвучно его собственным мыслям, но сама его личность пугающа. Впрочем, с сумасшедшими нужно просто соглашаться.

– Кому оно нужно - высшее образование, если потом столько лет торчать, как приклеенный, за одним столом... - пьяница говорит будто сам с собой, голос набирает силу, Андрею здорово не по себе. - Никому она не нужна, эта работа... По телевизору одно и то же, одно и то же каждый день...