Евгений Кусков - Из тьмы

Порой она впадала в такое состояние, когда уже невозможно было терпеть вечное одиночество… и никто в этом мире не мог ей помочь. В подобные моменты она снова и снова думала о том, чтобы покончить с собой, считая это единственным лекарством — но что-то её останавливало. Она просто понимала, что поступает неверно, хотя за секунду до этого была полна решимости. И не могла сделать последний шаг. Впрочем, уже совсем скоро всё повторялось опять. И так — без конца.

Что у неё есть сейчас? Приличная квартира в не менее приличном районе Торонто. Нормальная работа в местной газете — не особо оплачиваемая, ведь Кейт параллельно продолжала учиться, но для одного человека вполне хватает. Красный "Джип Чероки Ларедо" под домом. Счёт в банке.

Но всё вышеперечисленное играет роль только тогда, когда ты счастлив. Конечно, "лучше плакать в лимузине, чем в автобусе", однако в конце всё равно ждёт пустой дом, каким бы шикарным или уютным он ни был. Что значат материальные блага, когда душа разрывается на части от невыносимой — куда более страшной, чем физической — боли? Какой смысл в карьере, если желание умереть возникает чаще, чем любое другое?

Единственное, что по-настоящему имеет значение в жизни человека, будь то мужчина или женщина — это присутствие рядом другого человека, любимого и любящего. Остальное — лишь надбавка, чтобы ещё больше скрасить счастье.

Кейт не могла понять, откуда у неё берутся силы, чтобы держаться на плаву, когда, казалось бы, погружение неизбежно. В данном конкретном случае — погружение во тьму. В одном она не сомневалась — лучше бы она умерла тогда вместе с Джеком. Всё равно жизнь, что была у неё сейчас, даже отдалённо не напоминала ту, которая могла бы быть, не сложись всё столь ужасно.

…Будильник был заведён на 9:30 a.m., но девушка проснулась намного раньше. Причиной послужил очередной кошмарный сон, вернувший её в Стар-Сити августа 2005 года. Она протёрла глаза и взглянула на окно, за которым брезжил рассвет.

Было очень холодно, и Кейт съёжилась под одеялом. Как и бессчётное количество раз до этого, едва проснувшись, она почувствовала ужасную пустоту и боль в груди. Уткнувшись носом в подушку, она отчаянно хотела заснуть снова, чтобы подарить забвению ещё несколько ненужных часов ненужной жизни.

Убедившись в бесплотности своих попыток, девушка резко отбросила одеяло и встала с постели. Холод накинулся на неё с жаждой изголодавшегося хищника, но она практически не отреагировала на это, потому что сама впустила его в дом — окно было приоткрыто всю ночь. Морозный воздух снаружи обосновался в квартире, привнеся уже почти зимнюю свежесть. И Кейт не собиралась выгонять его.

Она искренне пожалела, что сегодня воскресенье и не нужно ехать в редакцию или в университет — работа и учёба хоть как-то помогали скоротать время, поэтому будни пролетали сравнительно быстро. А вот выходные тянулись просто мучительно, не говоря уже о праздниках.

Девушка вспомнила минувший Новый год. В тот день она была как никогда близка к тому, чтобы завершить начатое пятого декабря. На сей раз спас её не котёнок — к слову, загадочный зверёк больше не появлялся, хотя иногда он был ей так нужен. Спасение пришло в виде сильной метели — настоящей бури. В то время как всю ночь подавляющее большинство бурно радовалось неизвестно чему, она сидела возле окна, слушая вой ветра и смотря, как бешено мельтешащий снег оседает на подоконнике. Даже сейчас она не могла сказать, почему стихия, всегда привлекавшая её, оказала такое сильное влияние, что оно даже затмило желание покончить с собой.

С тех пор только в пасмурные дни она более-менее нормально себя чувствовала. Солнечные же вызывали непреодолимую тоску и злость. Да, в последнее время она всё чаще и чаще выходила из себя, причём именно по пустякам. Особенно же её напрягал смех, улыбки, беззаботные разговоры, неподдельная радость людей. Чужое счастье было так невыносимо, что Кейт как можно скорее стремилась уйти от него подальше, вернуться в свой замкнутый мрачный мир.

Она вообще стала очень нелюдима, чем вызывала непомерное удивление окружающих. Ещё бы — в свои двадцать четыре она выглядела великолепно, так как продолжала следить за собой, но делала это исключительно для себя и… Джека. Остальные мужчины её не интересовали, несмотря на все их старания. Пускай думают, что хотят — всё равно их версия будет куда красочней, чем реальность. К тому же, они не знают, что она пережила в Стар-Сити.

Никто не знает и не должен знать.

Джон сидел в кабинете лейтенанта Аманды Трентон, ссутулившись и глядя на пол у своих ног. В участке, как всегда, было очень шумно, однако сегодня этот гвалт, вопреки обыкновению, приносил Стивенсу облегчение, мешая сконцентрироваться на воспоминаниях.

Дверь открылась и закрылась, на пару секунд позволив гомону ещё больше усилиться. Аманда — 37-летняя брюнетка с приятной наружностью — присела рядом со Стивенсом и, протянув ему пластиковый стаканчик, сказала:

— Как ты и просил — не слишком горячий.

— Спасибо, — он взял кофе и отхлебнул.

— Как ты? — участливо осведомилась она.

— Дерьмово, — ответил он.

Джон ей всегда нравился — и не только, как хороший полицейский. В нём чувствовалась надёжность. То, что он был независим и даже немного эгоистичен, разочаровывало её, как женщину, но как лейтенант полиции она всегда была довольна своим подчинённым.

— Слушай, по-моему, тебе надо отдохнуть.

— Выяснили, кто эта девушка? — проигнорировав уместное замечание, спросил он, откидываясь на спинку софы.

— Да, — Аманда с сомнением поглядела на папку в своей руке.

— И? — выждав паузу, произнёс Стивенс.

— Думаешь, тебе стоит сейчас?..

— Стоит, — отрезал, не дав договорить, он.

Лейтенант вздохнула, внимательно глядя на лицо подчинённого, а потом открыла-таки папку и достала фотографию, комментируя:

— Эмили Стэттон, 22 года, живёт… жила здесь, в Питтсбурге. До настоящего времени работала секретаршей в небольшой местной фирме по торговле мебелью. Не замужем — пока никаких сведений об отце ребёнка. Родители тоже местные…

Аманда продолжала говорить, но Джон не слушал её. Всё его внимание было целиком и полностью захвачено снимком. На нём улыбающаяся девушка в джинсовом костюме весело махала рукой фотографу. Стивенс не мог оторвать взгляда от миловидного лица и настолько доброй и открытой улыбки, что у него в который раз за последние несколько часов встал ком в горле. Едва себя сдерживая, он посмотрел в сторону, однако Эмили продолжала стоять у него перед глазами, но уже привязанная к стулу и фактически без головы… С ужасом Джон понимал, что вряд ли сможет избавиться от этого кошмарного видения до самого конца жизни.