Брайан Смит - Прыщавый

Затем женский голос свистящим шёпотом произнёс:

— Уходи отсюда.

Дверь заскрипела.

И стала закрываться.

Уилл действовал, не задумываясь. Он сунул ногу в щель, чтобы не дать двери окончательно закрыться. Девушка продолжала с силой давить на дверь, больно наступая белым «Рибоком» ему на ногу. Балансируя пиццей, которую он поднял ладонью левой руки, Уилл мешал процессу закрытия правой.

Девушка повторила ему:

— Уходи!

Голос прозвучал более громко, чем раньше. Теперь в нём явственно проступало… что?… страх?

Или что?

— Эй, остынь, ладно? Я не грабитель и не насильник. И я не из плохих парней. Я всего лишь чувак, выполняющий свою работу.

Девушка глубоко вздохнула, показав, что сдаётся.

— Я давала тебе шанс, мистер. Не виновата я, слышишь?

Уилл нахмурил брови.

Странно, однако.

— В чём не виновата, куколка?

И тут мужской голос произнёс:

— В этом, говнюк.

Дверь распахнулась, и дверной проём заполнил мужик, напоминавший бегемота. Две мясистые руки сгребли в горсть фирменную рубашку Уилла и втащили его внутрь. Напавший мужик, бывший, похоже, под наркотой, развёл руки и поднял его в воздух.

Коробка с пиццей, ярко мелькнув, улетела куда-то в темноту.

Уилл краем глаза разглядел смазанное пятно от движения позади громадного тела мужика.

Девушка, стройная красотка с тёмными волосами и большой грудью, закрывала входную дверь.

Стук захлопнувшейся двери точно совпал с моментом, когда спина Уилла встретилась с изысканно украшенными старинными часами. Боль от столкновения была мощнейшей. Бой часов наполнил его голову неблагозвучной хаотичной музыкой, маленькими звуковыми бомбами, которые уничтожили любую способность связно соображать следующие несколько секунд.

Он упал далеко от часов, выставив вперёд протянутые руки. Руки на что-то наткнулись, что-то твёрдое — стекло двери антикварного шкафа, который стоял напротив всё ещё громыхавших часов. Тут у Уилла наступило озарение, длившееся всего наносекунду, когда его мозг проанализировал ситуацию, понял, что сейчас произойдёт и проинформировал его, что поделать с этим он ничего не сможет.

Его руки прошли сквозь стекло.

Когда разбившиеся осколки стали нарезать ломтями его предплечья, он завопил.

И продолжил падать, всё еще бессильный справиться с инерцией своего тела. Он влетел в шкаф, плечом ударился о полку и упал на колени.

Кровь ручьями стекала с его рук.

Осколки стекла сваливались со спины и разбивались об пол.

Уиллу хотелось орать.

Боль была колоссальной.

Несмотря на это, ему вспомнились слова матери, которые она говорила в периоды великих потрясений (например, когда обнаруживала, что у неё заканчивался кокаин и, чтобы пополнить запас, брала деньги, которые откладывались на его учёбу в колледже): «Будь благодарен и за малое, сынок».

Теперь Уилл прислушался к её словам.

Он был благодарен за мгновения покоя. Он знал, что продлится это недолго, но, тем не менее, испытывал благодарность. Дыхание его сделалось шумным и хриплым. Капля чего-то, что могло быть потом — а возможно, кровью — набухала на кончике его носа. Он глядел, как она упала и влажно ударилась об паркет.

Угу, — понял он, — это кровь.

Он посмотрел наверх, на атаковавшего, который теперь навис над ним.

Мужик был просто гигантских размеров, но не это в его внешности было самым выделяющимся элементом. На нём были кожаные засаленные штаны, чёрные армейские ботинки и всё, больше ничего. Ляжки были здоровенные, как у дуба. Он был лыс, с голым торсом, и более мускулист, чем Уилл когда-либо видел на рестлинг-арене. Большое, раздутое брюхо свисало с пояса. Могуче сложенный пивной обжора, психованный мудила из ада.

Уилл почувствовал, как съёжились его яйца.

Однако самой невероятной составляющей его облика были ухоженные усы, как у Фу Манчу;[6]это, а также полное отсутствие бровей.

«Охренеть! — подумал Уилл. — Какой извращенец будет сбривать себе брови?»

Но ему не дали обдумать этот или какой другой вопрос. Лысый снова схватил его за рубашку и дёрнул к своей ноге.

Голова Уилла ушла в плечи.

Он не знал, что задумал чувак, но был почти уверен, что приятным это не будет. Внутренне он уже приготовился к тому, чтобы совершить ещё один полёт на борту авиакомпании «Эйр Хопкинс».

Однако ничего такого не случилось.

Вместо этого мужик отпустил рубашку Уилла.

— Чёрт, — он оглядел Уилла с ног до головы. — Это чё за костюм?

Уилл зажмурился, прогоняя влагу из глаз, и достаточно долго останавливал головокружение, чтобы позволить мозгу составить связные предложения.

— Это униформа «Зоны Пиццы». Я там работаю. Пиццу развожу. Работа такая. Тем, кто хочет пиццу, я её отвожу. А ты, если вдруг передумал насчёт пиццы, мог бы просто об этом сказать.

Лысый по-прежнему хмурился.

— А что это у тебя на носу?

Он прищурился и наклонился ближе. Затем со смехом воскликнул:

— Это же прыщ!

Уилл насупился:

— Это не прыщ.

Лысый заржал ещё громче:

— Здоровый, да ещё и злокачественный. Смотри, головка чёрная. — Слёзы безудержного веселья текли из уголков его глаз.

— Гы-гы! У этого задрота прыщавая рожа, похожая на пиццу, которую он возит.

Уилл, конечно, не мог взглянуть на свой нос, но знал, что прыща там не было.

— Это не прыщ. Это кровь. Ты слепой, что ли?

Он услышал, как девушка фыркнула.

Она незаметно подошла к большому парню.

Несмотря на весь ужас своего затруднительного положения, Уилл не мог устоять перед искушением поглазеть на девушку. Она была соблазнительной крошкой. На ней были обрезанные голубые джинсы в обтяжку и небольшой топик, который едва прикрывал выпирающую грудь. Уилл представил, как он проводит рукой по её загорелому бедру, затем выше, двигаясь наружу по сладкой выпуклости, и затем останавливается, чтобы вобрать в пригоршню её восхитительную попку.

Из всех сексапильных девушек, на которых он в последнее время положил глаз, она была самым лакомым кусочком.

Её полные, надутые губки выглядели так, словно были специально созданы для того, чтобы доставлять оральное наслаждение.

Неожиданно губки чуть заметно приоткрылись.

— А он кажется милым, Хэнк.

Хэнк набычился.

— Заткнись, похотливая шлюха.

И сбоку ударил Уилла в голову.

— Не глазей на мою девку, сволочь.

Новая порция страданий полностью подавила сексуальный инстинкт Уилла.

Мир на мгновение исчез, а затем, словно в тумане, вернулся опять.