Роберт Стайн - Лучшая подруга. Поцелуй убийцы. Богатая девочка. Побег

Бека расстроилась. «Ну почему я принимаю все так близко к сердцу?» — спрашивала она себя.

Когда машина свернула на Фиар‑стрит и остановилась у ее дома, Бека дрожала от холода и нервного напряжения. Она толкнула дверцу. Поток холодного воздуха ворвался в машину.

— Встретимся в школе, — бодро сказал он. — Не переживай.

«Ему на меня наплевать», — с горечью подумала Бека.

Девушка захлопнула дверцу машины. Эрик сразу же дал задний ход и умчался прочь, дока она разыскивала в кармане ключи. Мысли Беки кружились в голове, как падающий снег. «В таком состоянии я не могу пойти домой. Нужно немного развеяться». В связке она обнаружила ключ от машины родителей. «Поеду к Биллу. Нет, лучше просто покатаюсь по городу. Постараюсь успокоиться».

Бека направилась к гаражу. Под ногами хрустел свежий снег. Девушка старалась открыть раздвижную дверь как можно тише, чтобы не услышали родители.

Через некоторое время она выехала на улицу с потушенными фарами и понеслась вниз по Фиар‑стрит, колеса машины утопали в снегу.

«Какой мягкий, уютный снег, — думала девушка, включая фары. — Я только покатаюсь по городу, а затем вернусь».

Сердце все еще билось часто, внутреннее напряжение не спадало. «Почему я так расстроилась из‑за разрыва с Эриком?» — думала она, сворачивая на Миллроуд.

«Сейчас, когда все позади, я нервничаю еще больше». Все это не имело смысла. «Прими жизнь такой, какова она есть, девочка, — сказала она себе. — Черная полоса закончится».

«Мне нужно позвонить Биллу, кстати, Триш и Лайле тоже. Как они удивятся, когда узнают, что я все‑таки рассталась с Эриком».

«Во всяком случае больше, чем Эрик», — с досадой подумала Бека. Она вспомнила, как он пожал плечами, это невыносимое выражение безразличия на его лице. «Да кому он нужен?» — обиженно подумала девушка.

Погруженная в свои мысли, Бека вовремя не заметила светофора на перекрестке. Когда красные рекламные огни Корсики замелькали в ветровом стекле, было уже слишком поздно. Хотя в последний момент Бека успела нажать на тормоз, ее машина врезалась в другую.

Услышав скрежет металла и звон разбитого стекла, Бека закрыла глаза.

Глава 2 

— Не могу поверить, что у тебя нет ни одной царапины! — воскликнула Триш.

— Я ехала не очень быстро, — ответила Бека. — Все из‑за снега. У нашей машины нет серьезных повреждений, только одна фара разбилась.

— Тебе повезло, — сказала Лайла.

— Вряд ли можно назвать это везением, — объясняла подругам Бека. — Отец жутко рассердился, что я взяла машину без разрешения.

Девушки сочувственно заохали.

Субботнее утро следующего дня порадовало хорошей погодой. Голубое небо, ярко‑белый свежевыпавший снег.

Бека и две ее подруги уютно устроились в спальне. Старый радиатор у окна время от времени тихонько шипел.

Бека, в безразмерном синем шерстяном пуловере и черных леггинсах, сидела на своей кровати, прислонившись спиной к стене и скрестив ноги. Спицы быстро‑быстро мелькали в ее руках, на коленях лежал клубок оливковой пряжи.

— Скорее всего я не закончу этот свитер к Рождеству, — пробормотала Бека.

— А для кого этот подарок? — спросила Лайла, подняв голову. Девушка лежала на животе на ворсистом мягком ковре, лениво листая страницы старого журнала.

— Для моей кузины. Ой! — вскрикнула Бека. — Я уколола палец, — она сосредоточенно рассматривала маленькую ярко‑алую каплю крови, выступившую из ранки.

— Свитер может запачкаться!

Бека отбросила вязание в сторону и принялась искать на туалетном столике бумажный носовой платок.

— Я вяжу, чтобы успокоить нервы, но сегодня что‑то не работается, — сказала она подругам, прижимая к пальцу носовой платок. — Мы с моей кузиной Рейчел вяжем друг другу свитера. Подарок к Рождеству. У Рейчел свитера получаются отличными, с маленькими ровными петлями, со сложными узорами, а мои… — ее голос стал грустным.

— Не бери в голову, — сказала Лайла, закрыв журнал, и перевернулась на спину, заложив руки за голову. На девушке был темно‑бордовый с белым спортивный свитер и потертые джинсы, вытянутые на коленях.

— Тебе нужен пластырь, — сочувственно сказала Триш, оторвавшись от созерцания зимнего пейзажа за окном.

— И как же я буду вязать с заклеенным пальцем? — возразила Бека.

— Плохо! — отшутилась Триш. Она улыбнулась, обнажив ортопедические скобки на зубах, которые носила уже год. Триш была круглолицей невысокой девушкой в сером тренировочном костюме. Рыжие волосы, жизнерадостное смешливое лицо.

— Потрясающая стрижка, — подала голос Лайла.

— Да, впечатляет! — с энтузиазмом подхватила Триш.

Бека придирчиво посмотрела в зеркале на туалетном столике.

— По‑моему, слишком коротко, — сказала она неуверенно.

— Ничего ты не понимаешь! — объявила Триш.

Впервые Бека увидела ультрамодную короткую стрижку у одной фотомодели из журнала «Семнадцать». Модель внешне была очень похожа на Беку — блондинка с миндалевидными зелеными глазами, высокими скулами, нежной белой кожей и даже маленькой ямочкой на подбородке. Словом, Беке крупно повезло, она остригла почти все свои волосы и теперь щеголяла в своей новой шикарной прическе.

— Я похожа на мальчика! — сказала Бека.

— Ты прекрасно выглядишь! — убеждала ее Триш.

— Хватит напрашиваться на комплименты! — воскликнула Лайла, закатив глаза. — Ты выглядишь потрясающе, и ты это знаешь.

— Я тебе завидую, — откликнулась Триш, сидя на подоконнике. — Представь, как бы выглядело мое круглое лицо с такой короткой стрижкой. Как шар для боулинга с ножками!

— Лучше уж быть похожей на шар для боулинга, чем на аиста, — проворчала Лайла.

На самом деле девушка втайне гордилась своим высоким ростом, но не упускала случая посмеяться над собой.

Бека сняла с пальца повязку.

— Кажется, все в порядке.

Она перешагнула через лежавшую на полу девушку и снова взялась за вязание.

— Тебе нравится этот цвет? — спросила она Лайлу.

— Да, потрясающе! Не сравнить с цветом свитера кузины, правда?

Триш засмеялась.

— Оставь ее в покое, — сказала Бека, нахмурившись. — Кстати, моя шея немного побаливает после вчерашнего.

— Ну и ночка у тебя была! — Триш покачала головой. — Сначала расставание с Эриком, а после — разбитая машина!

Лайла улыбнулась.

— Складно говоришь, Триш. Тебе следует стать писателем.

— Эрик совсем не казался расстроенным, — проворчала Бека, стараясь вспомнить рисунок орнамента.