Джинн Калогридис - Князь вампиров

А их немало, причем из некоторых делаются далеко идущие (и совершенно неоправданные) выводы. Например, высказывались предположения, будто Стокер заимствовал способ расправы с вампирами (нанесение удара колом в сердце) у Влада, сажавшего своих врагов на кол. Пристрастие душевнобольного Ренфилда к измывательству над насекомыми и мелким зверьем тоже якобы перекликается с любимым развлечением Влада, когда тот находился в венгерском плену. Отпугивание графа Дракулы и прочих вампиров священными предметами (прежде всего золотым распятием) связывают с тем, что Влад предал православную религию, приняв католичество. Все эти заключения (до сих пор не нашедшие подтверждения) строятся на предположении, что Стокер знал про Влада гораздо больше, чем вычитал у Уилкинсона. Другими источниками сведений называют венгерского профессора Арминия Вамбери, а также собственные изыскания Стокера, предпринятые писателем в Британском музее (и профессор, и музей косвенно упоминаются в романе).

Немало написано и о том, что Стокер, возможно, учился у Вамбери. Утверждается, будто именно Вамбери снабдил писателя сведениями о Трансильвании, познакомил с легендами и сказаниями о вампирах, а также показал ряд документов пятнадцатого века, касающихся Влада. Но при этом все доказательства подобной учебы – исключительно косвенные. Доподлинно известно, что Стокер и Вамбери по меньшей мере дважды встречались. У нас есть письменное свидетельство их знакомства (Стокер упоминает об обеих встречах в своей книге "Личные воспоминания Генри Ирвинга", вышедшей в 1906 году). Однако писатель нигде не обмолвился о том, что они с Вамбери беседовали о Владе, вампирах или Трансильвании. Ван Хельсинг в романе Стокера учится у таинственного мага по имени Арминий (естественно, многие считают это данью уважения Вамбери). Многим хотелось бы видеть в венгерском ученом наставника Стокера (параллельно тому, как маг Арминий был наставником Ван Хельсинга). Гипотеза заманчивая, но опять-таки ничем не подкрепленная.

Брэм Стокер действительно занимался в Британском музее, но нет доказательств, что ему удалось обнаружить какой-либо дополнительный материал об историческом Дракуле. Высказывалось огромное количество голословных предположений касательно того, что Стокер, возможно, познакомился с одним из немецких сочинений пятнадцатого века, посвященным Владу Колосажателю, которое сопровождалось ксилографическим портретом Влада и заголовком: "Удивительная и пугающая история о великом кровожадном воине по имени Дракула". Ряд исследователей убеждены, что Стокер сделал своего Дракулу даже внешне похожим на Влада. Но опять-таки доказательств тому нет. Скорее всего, Стокер нарисовал словесный портрет Дракулы по описаниям злодеев, встречающимся в средневековой германской литературе. Весьма возможно, что облик вампира был подсказан писателю его издателем Генри Ирвингом.

Ван Хельсинг в романе Стокера рассуждает: "Должно быть, граф Дракула и есть тот самый воевода Дракула, получивший это прозвище от турок". Да, именно так. Но здесь важно отметить следующее: писатель нигде не называет своего героя Владом. В романе нет ни слова о знаменитой жестокости Влада и о его излюбленном способе казни – сажании на кол. И тогда возникает вопрос: почему же Стокер – писатель, который пользовался данными из самых разных источников, порою черпая оттуда малозначительные и сомнительные сведения, – игнорировал столь впечатляющую возможность сделать своего героя-злодея еще рельефнее? Одно из двух: либо Стокер знал больше, однако предпочел не включать эти сведения в свой роман, либо он в полной мере задействовал все известные ему факты. Сама я склоняюсь ко второму предположению, ибо серьезных доказательств в пользу первого, как уже говорилось, пока нет. Достоверно мы знаем лишь то, что Стокер обнаружил у Уилкинсона имя "Дракула", которое ему понравилось и которым он решил назвать своего героя.

Переплетение фактов и выдумки – малопочтенное занятие для ученого-историка, зато в работе писателя, обладающего живым воображением, оно дает удивительные результаты. Поскольку сегодня нам известно о Владе Колосажателе гораздо больше, чем во времена Стокера (в первую очередь, благодаря исследованиям Раду Флореску и Реймонда Мак-Нелли), нас перестало поражать, что граф и воевода слились в один персонаж. Наиболее ярко это показано в фильме Фрэнсиса Форда Копполы, поставленном в 1992 году по стокеровскому "Дракуле". Но связь между графом-вампиром и его историческим прототипом наличествует и в более раннем фильме Дэна Кертиса "Дракула" с Джеком Палансом в главной роли. Примеры упомянутого слияния в художественной литературе еще более многочисленны. Назову лишь несколько произведений: "От рождества Дракулы" и "Кроваво-красный барон" Кима Ньюмэна, "Дети ночи" Дэна Симмонса, трилогию "Дракула жив!" Питера Тремейна, "Дракулия" Эрла Ли и трилогию Джинн Калогридис. Вымысел сделал Влада тем, кем он никогда не был в жизни, – вампиром. Но этот же вымысел принес ему (наравне с его вымышленным двойником) бессмертие.

Элизабет Миллер, профессор английского языка и литературы Мемориального университета провинции Ньюфаундленд (Канада)

Пролог

ЗАПИСАНО РУКОЮ ВЛАДА III, ГОСПОДАРЯ ВАЛАХИИ

Бухарест, дворец-крепость Куртя Домняска, 28 декабря 1476 года

Одного взгляда за окно достаточно, чтобы понять: скоро выпадет снег. Похолодало, небо затянули свинцовые тучи, закрыв солнце. А воздух жжется, словно из него вот-вот вырвется молния. Он щиплет кожу.

Мы ждем.

Он приближается... Басараб движется на Бухарест...

Иногда я отрываюсь от пергамента и поглядываю на лицо своего "верного сподвижника" Грегора. В неверном свете факелов он выглядит еще более встревоженным. Я прячу улыбку. Грегор – сын знатного румынского боярина. Наши лица похожи: узкие, с орлиными носами. Над нашими глазами нависают тяжелые веки, а иссиня-черные волосы доходят нам до плеч. Даже рост у нас почти одинаков. Ничего удивительного: ведь мы с ним – отдаленная родня.

На этом сходство заканчивается. Ума от предков Грегору явно не досталось. Как глупо он ведет себя, то и дело отодвигая тяжелые занавеси, чтобы посмотреть в окно. Он глядит на город, раскинувшийся внизу, на высокие, крепкие стены, возведенные по моему приказу. На то, что за стенами (вернее, что скоро должно там появиться). Грегор думает, будто я не знаю.

В самое ближайшее время сюда вторгнется Лайота Басараб с четырьмя тысячами турок, дабы убить меня и захватить трон, который я лишь недавно себе вернул. Моих людей наберется едва ли две тысячи, остальные мои защитники вернулись на север, в родные края.