Почему прекратилась стройка жилого комплекса в лесу - Ваш Маленький Поклонник
Одной из таких прохожих была высокая, худощавого телосложения девушка с тёмными волосами, кончики которых были выкрашены в розовый. Ядовито-зелёная кофта и чёрные джинсы делали её ещё более худой. Она встретилась со мной взглядом. Чуть прищуренные глаза говорили о том, что девушка пыталась нас узнать. Вскоре на её лице засветилась улыбка и, побежав к нам навстречу, из её рта вырвалось радостное:
— Лёша, Одуванчик!
Трое посмотрели на неё. Я моментально узнал в ней нашего с Лёхой друга детства — Таню. Она сильно изменилась. Мои руки широко раскрылись. Она подбежала ко мне, и мы обнялись. Невозможно передать радости, которую мы испытывали в тот момент.
Таня, как уже было сказано, наш с Лёшей друг детства. Она на два года старше, чем я. Познакомились мы с ней во дворе, когда я сидел на детской площадке и ждал Лёху. Она подошла ко мне, потому что я выглядел грустным. Не зная тогда моего имени, Таня назвала меня одуванчиком, из-за моих кучерявых волос. Она всегда была для нас примером. Я с Лёхой всегда восхищались её смелости, уму и справедливости. Наша охота за мистикой началась именно тогда. Смелая Таня была нашим руководителем в походах ночью. Мы сбегали втайне от родителей из дому и гуляли по двору, залезали туда, куда нельзя и т. д. Наша дружба продлилась пять лет, но в какой-то момент она переехала в другой город. Какое-то время у нас была связь друг с другом, но потом Таня пропала. Со временем забылось название города, куда переехала наша подруга. Только сейчас в памяти всплывали буквы, составлявшие столь заветное некогда слово.
Лёша подошёл к нам. Танька бросилась в объятия к нему. Мы очень скучали друг по другу. На наших глазах были слёзы радости. Никто из нас не ожидал такой встречи.
— Кто это? — Марина немного ревновала, хотя понимала, что этого не нужно делать.
Таня посмотрела на неё, отпустив друга и вытирая слёзы рукавом кофты. Я объяснил всю ситуацию и познакомил Макса и Марину с Таней. Я, местами Лёша, рассказывали своему старому другу (точнее подруге) о том, что было после её переезда, а она рассказала нам о своём. Мы узнали, что она не бросила наше занятие и у неё была теперь своя команда, как и у нас, только более подготовленная и развитая, но они не были блогерами, в отличие от нас. Таня сказала, что она сейчас шла как раз на встречу с ними, и предложила нам пойти с ней и познакомиться с ребятами.
Команда Тани состояла всего из трёх человек — нашей подруги, Киры и Миши. Они все были старше нас. Миша показался нам скучным, слишком строгим и до жути правильным, хотя это было ошибочным мнением. У него есть право на использование огнестрельного оружия, имеется ружьё и парочку пистолетов. Новенький Мерседес и навороченные приборы также принадлежат ему. Кира — его девушка — очень весёлая и позитивная девушка, лучшая и единственная подруга Тани. Больше о ней нечего сказать, ведь ничего особенного, кроме красоты, в ней не было. Они дружат с того момента, как Таня переехала к ним в город. Мы были удивлены тому, что такие крутые ребята не являются блогерами.
— Какими судьбами здесь? — Холодный взгляд Миши устремился именно на меня. Сглотнув вставший в горле ком, я в третий раз рассказал во всех подробностях о месте, куда мы едем.
Их всех явно заинтересовало место, куда мы направляемся. Я предложил поехать с нами, на что Таня с радостью согласилась, а остальные её поддержали. Мы направились к своей машине, а ребята остались ждать нас здесь. Через полчаса Лёха подъехал к ним. Вспыхнули фары и послышался звук ещё одного двигателя. Лёша включил навигатор и поехал по назначенному маршруту, а Миша за нами.
Ехали мы примерно два часа. Остановились перед самым лесом и вышли из машин.
— Дальше только пешком. — Макс доставал вещи из багажника.
Я посмотрел маршрут до нужного места. Идти недолго — минут пятнадцать. Мы взяли рюкзаки и сумки и направились вглубь леса. Лёха с Мишей оставались возле машин. Я заметил, что они о чём-то говорили, после чего закрыли машины и присоединились к нам. Девушки несли вес меньше, чем мы. Через определённое мной время мы достигли того самого здания недостроенного жилого комплекса.
Два серых, разрушенных бетонных этажа, слегка заросшие мхом, предстали перед нами. Большие квадратные или прямоугольные отверстия в стенах должны были стать окнами, но, видимо, не суждено им. Перед постройкой лежали доски, кирпичи и строительные материалы, также покрытые мхом. Некоторые из них были пригодны для использования, но большинство таковыми не являлись. Атмосфера этого места была жутковатой, ничего хорошего тут не было. Мне стало не по себе.
— Боже, Славик, какой же ты трус! — Подумал я про себя, помотал головой и смело двинулся вперёд. Друзья, переглянувшись (они были удивлены тем, что я пошёл в этот раз первым, хотя обычно был где-нибудь в конце и помогал Лёхе нести вещи), направились за мной. Команда Тани последовала их примеру.
Макс, Миша и Кира настроили и расставили камеры по всему периметру заброшки, включая пространство перед ней. Я изучал постройку, каждый этаж, который был три метра высотой. Всё было совсем привычным для нас, за исключением стен, а точнее их состояния: на них были следы от ударов, будто кто-то пытался пробить их. Так было везде кроме того места, где мы решили организовать базу (если это можно так назвать). Таня и Марина занялись её обустраиванием, а мы с Лёхой пошли проведать ребят.
В конце дня обе команды были в сборе. Девушки занимались едой, а парни обсуждали дальнейшие планы. Мне не одному это место показалось негостеприимным. Миша отвёл меня в сторону и сказал о том, что ему это место не нравится.
— Где ты вообще его отыскал?
— Ну… В комментах смотрел. — Я вопросительно смотрел на него.
— Вы что — блогеры? — Видно Таня забыла упомянуть об этом, когда знакомила нас.
— Ну, да. — Больше разговора между нами не было. Мы вернулись обратно.
На ужин были бутерброды, хотя хотелось чего-то посытнее. Никто не стал упрекать Марину с Таней за такую скудную еду, потому что это было лучше, чем ничего. Вскоре все улеглись. Кто-то, уже не помню кто (может даже и я сам), выключил единственную горевшую лампу. Всё погрузилось в темноту. Глаза слипались, и только
