Стихи и букет роз - Чарльз Ллойд Биркин
Салли шла по коридору, пока не оказалась в главном зале замка с высоченными потолками. Несколько свечей предназначались для того, чтобы скрасить мрак комнаты. Широкая лестница, как заметила Салли, вела наверх в темноту. Латы и мерцавший мрамор отбрасывали тени своих холодных очертаний.
Человек опустил чемоданы и распахнул дверь справа, за которой приветливо горел, распространяя тепло, огонь в камине. Салли решила, что от нее хотят, чтобы она обождала хозяйку здесь. Она подумала, не немой ли этот слуга, и поспешила к камину, благодарно вытягивая свои онемевшие руки.
Сняв пальто и шляпу, она бросила их на стул, покрытый великолепным гобеленом, цвета которого с течением многих веков поблекли. Открылась дверь, и в комнату вбежала Маргарет. Ее лицо раскраснелось от холодного ночного воздуха.
— Простите меня за то, что я заставила вас ждать. Но я вижу, что вы удобно устроились.
— Да… Мадам де Сивенн, кто этот необычный человек, впустивший меня сюда?
— Вы имеете в виду Пьера? О, он вовсе не так страшен, как кажется. Этот бедняга нем, и у него не все в порядке с головой. Но он замечательный слуга. Однажды я оказала услугу его матери, и с тех пор они оба очень преданны мне. Я надеюсь, он не испугал вас.
— Нет. Не то чтобы испугал. Но я такого немного не ожидала.
— Мне следовало бы предупредить вас, — она направилась в зал. — Но я уверена, что вы захотите принять ванну и переодеться. Я покажу вам вашу комнату. Мы обедаем или, скорее, ужинаем в девять.
Обед помог рассеять мрачную атмосферу. Пища была простой, но хорошо приготовленной. Великолепный омлет, холодная ветчина и салат, а также свежие фрукты и за ними отлично сваренный кофе. Обед приготовила Мари, мать Пьера, сморщенная старуха какого-то невероятного возраста, которая также прислуживала за столом. Потом они вернулись в светлую гостиную, чтобы насладиться ликерами и сигаретами. Салли поразила бледная печальная красота хозяйки, на десять лет ее старшей, которая, держа в тонких пальцах русскую сигарету, сидела на низенькой скамейке и глядела на огонь. Она очень красива, подумала Салли, и красота ее строгая и хрупкая. Наконец, Маргарет встала и посмотрела на часы.
— Ну, моя дорогая, уже пол-одиннадцатого. В Сивенне бессмысленно сидеть допоздна. Я хочу, чтобы у вас на лице появился румянец, прежде чем вы вернетесь в Лондон. Если вам что-нибудь понадобится, я надеюсь, вы дадите мне знать.
Салли прошла с ней до своей комнаты. Ветер утих, луна скрылась за тучами, и ночь вплотную подползла к стенам замка. Салли никогда раньше не испытывала чувства такого одиночества. Казалось, на всем свете осталось только четыре человека: Маргарет де Сивенн, она сама, Пьер и сморщенная Мари.
Итак, вот ее комната. Она зевнула и потянулась всем телом. Сон и отдых — вот все, чего она жаждала. А завтра будь что будет.
На следующий день она и Маргарет прогулялись до деревни, представлявшей из себя разбросанную группу жалких домишек, над которыми возвышался замок, а за ним, в свою очередь, массивный зловещий Монтнегр. Возвратились они, когда уже стемнело. Салли устала и была голодна, но день, проведенный на свежем воздухе, благоприятно подействовал на нее. Хозяйка посмотрела на Салли и улыбнулась:
— Вы видите, я была права, пригласив вас приехать сюда. Вам была просто необходима перемена места.
— У меня не хватает слов, чтобы отблагодарить вас. Но я хочу поговорить с вами обо всем. Я не совсем понимаю, зачем вы делаете все это для меня.
Маргарет нетерпеливо пожала плечами.
— Зачем вспоминать старое? Оно мертво, и воскрешать его опасно, — у нее в голосе появилась странная нотка.
Тем же вечером чуть позже, после обеда, когда женщины сели покурить, Салли решила поговорить с Маргарет откровенно и до конца прояснить ситуацию. Она была глубоко тронута добротой последней, и ей было искренне жаль, что тогда все не вышло по-другому. Но ведь она не знала ничего о Маргарет и поэтому обвинять ее было не в чем. Салли лежала, свернувшись калачиком, на диване. Они обсуждали книги, и это было показательно: беседа касалась лишь самых абстрактных тем, абсолютно не связанных ни с чем личным. Маргарет старательно избегала всего, что могло бы выходить за пределы абстрактных дискуссий. И Салли почувствовала, что пришло время рискнуть и попробовать оправдаться в глазах этой женщины. Она отложила в сторону сигарету, резко вскочила на ноги и движением руки отбросила назад свои густые белокурые волосы.
— Мадам де Сивенн… Маргарет. Могу я называть вас Маргарет?
— Конечно же.
— Я хочу объяснить вам все насчет Андре и меня.
— О, боже! — воскликнула Маргарет и посмотрела на нее ничего не выражающим взглядом. В ее голосе чувствовалась невыразимая скука.
— Но я обязана это сделать. Вы так милы со мной, что я чувствую себя просто… — она поискала нужное слово, — просто нахалкой.
— Кто же может изменить чувства людей?
— Понимаете, я ничего о вас не знала. Я познакомилась с Андре в ночном клубе. Я знала, что он женат, но думала, одному богу известно, что он не живет с женой, — она замолчала. — Вы очень любили его?
— Он был для меня всем.
— Я тоже любила его. Вот почему это было так ужасно, когда все произошло. О, это был просто какой-то кошмар. А газеты — они не щадили меня, вы знаете. Я думаю, вы прочитали, что он умер в моей спальне. Да, жизнь для меня закончена, и я не вижу выхода.
— Вот почему я и позвала вас сюда — чтобы вы могли скрыться от Лондона, пока… вас не перестанет мучить ваша уязвленная гордость.
Салли встала и подошла к огню, прислонясь к высеченному из камня камину. Ей было легче разговаривать с хозяйкой, не видя ее глаз.
— Кажется странным, что я рассказываю все это жене?
— Разве есть что-либо более странное, чем сама жизнь?
— Маргарет! Я любила Андре. Я любила его, и он любил меня. Мы ничего не могли поделать, ничего. Помню тот вечер, когда я видела его в последний раз, тот вечер, когда он умер. Я ждала, когда он зайдет за мной, чтобы отправиться вместе на обед. В квартиру позвонили, меня охватила паника, ведь я была еще не совсем готова. Я подумала, что пришел Андре, но это был не он. Это был мальчик с огромным букетом алых роз и
