Внушитель - Алла Экем
Однажды, когда мамы не было дома, дядя Паша — Богдану было трудно называть его отчимом, — налил себе из принесенной бутылки водки и залпом осушил рюмку. Мальчик в это время был на кухне. Ему неприятно было это видеть.
— У нас в доме не пьют, — заметил он.
Тот медленно обернулся, занюхивая выпитое спиртное куском хлеба.
— Давай, поучи еще меня.
— Ну, если вы так просите — поучу. Сейчас только с Майей заниматься закончу, — съязвил парень.
Сожитель тут же взвился. Вскочил.
— Щенок! Дерзить мне будешь?
Богдан сомкнул зубы. Сильно захотел пригвоздить этого типа взглядом. Желание согнуть его было так велико, что мальчик почувствовал силу внутри себя. Непонятную и ищущую выхода. Злость и вместе с ней еще что-то. Это его напугало.
Сожитель, увидев закипающую злобу в глазах пацана, стушевался. Что- то во взгляде его было жутковатое.
— Мне тяжело, — почему-то сказал Паша, словно оправдываясь. Вздохнув, убрал бутылку подальше в шкаф под раковину. Богдан хмыкнул. — Ты только матери не говори.
«Можно подумать, нам легко. Приперся сюда на все готовое. А мама все равно догадается по запаху», — фразы вертелись на языке, но мальчишка решил их не озвучивать. Если маме с ним нормально, то надо потерпеть.
Вечером пришла мама с работы. Она подрабатывала, убираясь в офисе, недалеко от дома. Она громко что-то обсуждала на кухне с Пашей. Богдан доделывал с сестрой уроки. Но не выдержал и вышел к ним.
— Можете потише? Вы нам мешаете.
И посмотрев на мать, её бледное лицо, тут же подскочил к ней.
— Мама, что такое?
Мать охнула и схватилась за сердце.
— Что-то сердце сдавило.
— Сейчас. — Богдан бросился к аптечке. — Какую таблетку давать? Или скорую вызвать?
Мама выдавила улыбку.
— Сейчас отпустит.
За это время дядя Паша даже не предпринял попытки помочь. И даже никакого волнения не выказал.
— Валидол от сердца? Или тебе твои дать, что в сумочке? — уточнил сын.
— Валидол.
Богдан стал искать нужные таблетки в аптечке. Паша молча ушел в зал.
Через полчаса сердце у мамы отпустило. Все это время Богдан сидел на кухне с матерью — она не захотела прилечь. Ушел, только когда увидел, что ей полегчало. Пошел укладывать сестренку спать.
Когда мама зашла в комнату детей, пожелать спокойной ночи, дочка уже спала. Богдан не мог не спросить. Вопросы давно крутились у него на языке.
— Мама, зачем он здесь? Кто он? Что он у нас вообще делает? Почему не работает? — злые вопросы срывались с губ сына и давили на мать.
— Богдан, я даже не знаю, как объяснить, — она замолчала, вздохнула. — Ты у меня такой взрослый уже. Помощник. — потрепала сына по волосам. — Мы в больнице познакомились, — слова подбирались с трудом. — Я думала, мне будет легче с мужчиной. Вам не хватало отца… Понимаю, что никто папу не заменит. Но думала, что получится создать что-то подобие полной семьи. Теперь вижу, что ошибалась… Он там был другой. Он был внимательным и любезным. Куда это делось в нашей квартире? Даже не знаю. Наверное, показалось. Я приняла скоропалительное решение. А теперь выгнать жалко. Это же не зверь. Пожалела, наверное. У него никого нет. Один он.
«Соврал, лапшу навешал на уши, а ты поверила», — хотелось сказать Богдану. Но маму расстраивать еще больше не стал. — Хочешь, я его выгоню?
Мать опять улыбнулась.
— Взрослый, — она будто впервые рассматривала внезапно повзрослевшего сына. — Так быстро вырос…Почти семнадцать. Рассуждаешь, как мужчина… Спасибо тебе за все. Как мне повезло с тобой, — она поправила его непослушную челку. — Ты так похож на отца. Упрямый, прямолинейный, твердый в решениях, с обостренным чувством справедливости… Если со мной что-то случится — береги Майю.
— Что с тобой должно случиться, мама? — разговор пугал Богдана. — Тебе Пашка угрожал что ли?
Мама покачала головой. Больше она ничего не произнесла. Богдану показалось тогда, что над ними в комнате витал дух несчастья. Что-то во взгляде матери было такое щемящее душу.
Через два дня ее не стало. Сердце. Богдан не мог поверить. Как это так? — мамы нет. Вот была, разговаривала, шутила, обнимала сестру, сидела рядом…И ее уже нет. А чужой и не нужный Паша здесь. Зачем? Почему не наоборот? Где справедливость?!
Глава 3
Похороны прошли быстро. Майя не плакала — словно до нее не доходила глубина горя. И он старался держаться. Нельзя показывать свою слабость. Нельзя показывать сестре, что он сам боится. Семнадцатилетний парень, еще не взрослый, но уже не ребенок. Отчаяние порой заглушало все его чувства. Отчаяние и ощущение несправедливости. Страшно было подумать, как они будут дальше жить, поэтому он старательно отгонял от себя эти мысли. Сестренка была для него сейчас тем островком тепла и спасения, что не давал окунуться в пучину безнадежной тоски. Они вдвоём остались одни наедине с пугающей суровой жизнью.
Соседи помогали первое время и деньгами, и продуктами. Подключился весь дом. Дети и не подозревали, что не только в их подъезде семью хорошо знали. Паша жил у них в квартире, хотя раздражал и его, и даже тихую сестру. Сожитель быстро оформил опеку на Майю и попечительство на старшего. Богдан был категорически против, но должен был сдаться под неприятными фактами, что без его вмешательства сестру могли определить в детский дом или приемную семью. Должен быть благодарен за это. Но никакой благодарности к Паше не испытывал. А тот даже не пытался наладить контакт с осиротевшими детьми. Оставался, как и раньше, молчаливым, угрюмым квартирантом. Не готовил. Не убирал. Не работал. Уходил куда-то неожиданно на несколько часов и так же возвращался. Мог не появляться целый день. Он был никем и никакой. Как клещ, впившийся в их маленькую, осиротевшую семью. Богдану он и при маме не нужен был, а сейчас — тем более.
Несколько раз приходили с попечительского совета. Общались с Пашей, задавали вопросы Богдану и Майе, смотрели обстановку в доме, выясняли, чем дети питаются, как живут. Богдан думал: вот они увидят, что Паша здесь чужой, не такой заботливый, как хочет всем показаться, и что-то изменится… Социальные визитеры остались всем довольны. Поразительно! Как так? Куда они смотрели? Богдан не понимал такой необъективности. Он знал, что квартирант это делает только для своей выгоды — прописаться и остаться жить в квартире, а может еще какой интерес был. Но
