Катрин - Александр Райн
– Это от сглаза. Порошок нужно принимать ровно в полночь каждые третьи сутки, начиная с первой полной луны, то есть со вторника. А это засунете ей под дверь.
Катрин узнала голос, который принадлежал их новой соседке.
– А поможет? – этот сомневающийся голос был явно чужим.
– Если не поможет, я дам вам кое-что посильней.
– Сколько я вам должна?
– Думаю, мы сочтёмся в следующий раз.
«Что она ей там втюхивает?» – заинтересовалась Катрин.
Будет неудивительно, если это окажутся наркотики. В прошлом году одного из соседей уже накрыли с его домашним «гербарием». Скоро сто́ит ожидать шприцы по всему подъезду и дырявые бутылки. За размышлениями Катрин не заметила, что квартиру быстро заполнил горький дым от подгоревшей еды.
– Спасибо, спасибо большое!
Через несколько секунд послышались быстрые удаляющиеся шаги.
– Любишь подслушивать? – вдруг громко спросила соседка, явно адресовав свой вопрос Катрин.
Та отшатнулась от двери и на цыпочках побежала назад на кухню. Увидев почерневшее месиво, она выключила газ и накрыла сковороду крышкой. Юное сердечко от волнения колотилось как сумасшедшее. Катрин уселась на табурет и, затаив дыхание, стала ждать. Через секунду в подъезде раздался звук хлопнувшей двери. Катрин выдохнула, затем налила в стакан воды и выпила залпом.
«Как она меня услышала?» – стучало у неё в голове.
Остаток дня прошёл как обычно. Катрин умела быстро приходить в себя, поэтому через пару часов спокойно покинула квартиру, уже не боясь встретиться с соседкой лицом к лицу.
«Подумаешь, фифа какая ушастая», – говорила она голосом своей матери, которая постоянно вела себя так, будто была очень деловой особой.
В подъезде всё чаще стали появляться новые люди. Сомнительные личности: ни с кем не здоровались, старались не показывать лиц, при виде кого-то из жильцов быстро покидали подъезд – все они были гостями девушки, что жила напротив семьи Катрин.
Торговка наркотиками действовала слишком смело. Появление людей в погонах было лишь вопросом времени. Скоро квартира снова будет выставлена на продажу, и это, безусловно, радовало. Но полиция всё не появлялась. Не было ни дня, чтобы мать Катрин не упомянула о новой соседке.
– Мне кажется, она проститутка. Аркадий, чего молчишь?! – пинала она мужа.
– Я, я йе у… – что-то несвязное мычал в ответ Аркадий.
Слова ему давались с трудом – он был единственным членом семьи, которого интересовала только его вечно страдающая от похмелья голова, и ничего больше. Соседка волновала его не более того факта, что он надел майку задом наперёд и разные носки.
– Завтра пойду к участковому и скажу, чтобы он взял её на заметку. Ишь чего удумала – приёмы на дому устраивает! Мне тут всякие извращенцы спидозные на хрен не сдались! – мать бухтела, как старый пылесос: долго, громко и нудно.
Катрин молча кивала головой, поджав губы и уткнувшись в мобильник. Она-то знала, кто и зачем приходит на их этаж. Но девочка не спорила и не рассказывала о том, что слышала – достаточно было того, что мать решила взять это дело на личный контроль.
Девочка как раз писала сообщение об этом своей подруге, когда ей прилетело тревожное смс: «Ты оставила свой дурацкий бабский дневник в подъезде, заберёшь в тридцать пятой квартире».
«Как это я оставила дневник?!»
Катрин резко вскочила со стула, испугав мать, которая делала маникюр за обеденным столом. Поранив палец, женщина сунула его в рот и, не вынимая, выругалась вслед убегающей дочери.
Катрин вбежала в свою комнату, подняла засаленный красно-коричневый портфель и, скрипнув молнией, вывалила его содержимое на кровать. Целая гора разностей посыпалась наружу: ручки, тетради, обёртки от конфет, пивные крышки, прокладки – всё что угодно, но только не дневник. И тут Катрин вспомнила, что вчера вечером, когда они с подругой пили пиво в подъезде на подоконнике второго этажа, она выложила дневник, чтобы спрятать в него пачку сигарет, но в итоге убрала его назад.
«Я точно помню, что убирала его, точно помню… или нет…»
В этом дневнике было слишком много личной информации, чтобы кто-то мог совать туда нос. Мать понятия не имела о том, что Катрин сделала аборт; о том, что дочь в прошлом году была не у бабушки, а провела все выходные у подруги на даче; о том, что она пробовала два года назад нюхать клей вместе с одноклассниками… Всё это девочка занесла в свой дневник, снабдив мельчайшими подробностями. Только так она чувствовала себя более-менее нормально, словно всё, что происходит в её жизни, это какой-то дурацкий сценарий, выдуманная история, драма, что сгодится для авторского кино, но не для жизни подростка.
Где-то в груди появился неприятный ком, он перехватил дыхание, а затем опустился по пищеводу в область желудка. Квартира под номером тридцать пять принадлежала той самой соседке напротив, которая ужасно не нравилась всей семье Катрин.
«С одной стороны, хорошо, что дневник нашла новая соседка, а не кто-то из знакомых. Возможно, с ней удастся договориться», – подумала Катрин.
Прокрутив всю ситуацию в голове и приняв решение не волноваться раньше времени, она вдруг осознала, что упустила одну важную деталь:
«Так. Стоп. Откуда она вообще взяла мой номер?»
Прикинув, как и что нужно говорить, девочка обулась и вышла из квартиры.
Раньше в квартире напротив жила милая старушка, которую все в подъезде любили и уважали. Она всегда была очень добра с Катрин и при каждой встрече интересовалась делами всей её семьи. Остальных соседей не волновали дела других, а эта женщина дарила уют целому подъезду.
Однажды в её квартиру проникла парочка отбитых на всю голову «торчков» из соседнего района. Они давно следили за ней, знали её распорядок дня, поэтому всё спланировали заранее. Дождавшись, когда старушка получит пенсию и соберётся за покупками на рынок, двое отморозков разворотили деревянную дверь и вынесли всё, что имело хоть какую-то ценность, включая накопления за пару месяцев.
Старушку хватил неслабый удар – эта ситуация в корне изменила всю её жизнь. Она долгое время не появлялась на людях, продукты ей носили родственники, а иногда даже соседи. Тех «торчков» поймали через два дня во время очередной кражи, а сознательные жильцы, к которым не относилась семья Катрин, скинулись и поставили женщине новую красивую, а, главное, надёжную дверь. Старушка умерла лет семь назад, и с тех
