Не желаете ли вы поговорить о зомби? - Хиль де Брук
— Ах это, — гость небрежно взмахнул рукой и в его голосе зазвучали стальные ноты. — Мои маленькие друзья позаботились, чтобы ты никуда не звонил, — а я все смотрел на оборванный телефонный провод и никак не мог понять, когда это произошло.
Он был цел этим утром. До пробежки, до возникновения пугающего торговца на пороге моего дома.
— Вот в чем ваша проблема, старина, — чуть смягчившись, продолжил тот. — Чистеньких богатых людишек, решивших, что зомби-апокалипсис вас не коснется. Вы успели сколотить состояние и обменять его на пожизненные запасы всего необходимого до того, как система рухнула. Отгородились от остального мира высоченными заборами под током и думаете, что это даст вам возможность спокойно дожидаться старости. Так ведь?
Я выкинул руку к шкафчику, уже понимая, что ничего не найду. Пальцы схватили пустоту. Из-под ног выскользнуло что-то шерстяное, коричневое. Что-то с длинным скрученным на конце хвостом. С шокером в передних лапках оно бросилось к «Джорджу» и с невиданной для мертвой обезьяны прытью взобралось ему на плечо.
— Умница, — гость забрал шокер и почесал мерзкую тварь под облезавшей шеей.
А я не мог отвести взгляда от пустой глазницы и разорванной кем-то пасти, из которой свешивался черный, будто ссохшийся язык.
— Кажется, ты забыл закрыть дверь, — сообщил «Джордж», не отвлекаясь от своего занятия.
— Нет, — простонал я, отказываясь верить в происходящее.
— Уверен? Потому что я-то дверь точно не закрывал, — засмеялся надо мной гость.
Мартышка вторила ему, издавая еще более мерзкие звуки, но хуже всего было то, что я слышал их. Тех, кому здесь было не место. Восставших из мертвых, зараженных новой чумой двадцать первого века и не где-нибудь на экскурсии в гетто, где на них можно было взглянуть с безопасного расстояния.
Я слышал их хрипы и шарканье ног в своей гостиной и все больше терял самообладание. Паника накрыла меня с головой, когда «Джордж» в своем идеальном костюме двинулся ко мне. Мартышка, взвизгнув фальцетом, сорвалась с его плеча и ускакала прочь, а все мои мысли захватил пугающий «коммивояжер», буквально приперший меня к стенке. Я чувствовал, как ускоряется сердечный ритм, как не хватает воздуха в легких. Как отчаянно хочется ущипнуть себя и проснуться в холодном поту в своей постели.
Хрипы становились все громче и настойчивей. Гостиная, где еще полчаса назад было светло, медленно погружалась во тьму, и в этой тьме копошились изломанные тени.
— Ну так что насчет зомби, приятель? Определился, кто тебя съест? — гость придавил мою грудь одной рукой, а другой оперся на стену, словно настойчивый любовник. И заглянул мне в глаза. — Или мне выбрать за тебя?
— П-пожалуйста, — кажется, сказал я, боясь дышать, — я не хочу умирать…
— Никто не хочет. В первый раз, — холодно усмехнулся он и придвинулся еще ближе, раскрыв рот.
Я закричал и забился, пытаясь вырваться. Его челюсти сомкнулись на моей шее, а хватка оказалась сильней, чем я мог представить. Все мои потуги были бесполезны. Проскользнувший в мой дом коммивояжер превратился в хищника, державшего добычу в зубах, и этой добычей ко всему ужасу был я.
Мертвецы обступали нас. Я видел толстых и тощих, старых и молодых, женщин и мужчин, детей… Я слышал хриплый визг чертовой обезьяны и мышиный писк. Что-то запрыгнуло мне на ноги и топталось по босым ступням, пока гость смыкал на мне челюсти. Но если он и хотел, будто вампир, испить моей крови, то вскоре отстранился, а я вдруг в экстазе потянулся к нему. Чтобы снова ощутить прикосновение губ на своей коже и проникающие в мясо зубы. Рана кровоточила, футболка быстро намокала у горловины, а в штанах у меня потеплело и напряглось так, словно никто и не думал скормить меня зомби.
Дыхание перехватило.
— Стой, — только и смог сказать я, попытавшись ухватить гостя за вычурный галстук. — Ты не можешь… так просто уйти.
Но тот ускользнул так же легко, как поставил подножку до этого.
— Вообще-то, — «Джордж» развел руками как победитель по жизни и сердцеед. — Могу! Прости, приятель. Ты так и не ответил на мой вопрос, поэтому сегодня едят все!
Он удалялся, оставляя меня на растерзание своим голодным теням.
Сердце вырывалось из груди. Больше всего на свете я хотел снова почувствовать его зубы в себе и эту головокружительную боль. Чьи-то руки схватили меня за плечо и дернули. Маленькие зубки впились пониже бедра. Зубы покрупнее выхватили кусок плоти вместе с футболкой на животе. Я застонал, откинув голову назад, ударился затылком о стену. И это тоже взволновало меня, как никогда раньше. Невозможные мертвые люди и звери, которым здесь было не место, отрывали от меня по кусочку и жрали, давясь, выхватывая друг у друга из рук, лап, когтей. Кровь хлестала из свежих ран, опьяняя меня теплой, влажной болью. Мы были связаны этой кровью и этой плотью, словно извращенным таинством в конце света. И вскоре я перестал чувствовать что-либо кроме нарастающей кульминации экстаза.
А потом пришел конец всего.
***
«Джордж» покинул дом, мурлыкая себе под нос «это всего лишь игра, это всего лишь игра1». Через руку он нес несколько дорогих костюмов вместе с вешалками — тех, что приглянулись ему больше всего. В другой руке — пара лакированных туфлей из натуральной кожи. Он давно хотел сменить обувь, но прошлый «жертвенный агнец» носил обувь на размер меньше. Этот же определенно был послан «Джорджу» судьбой.
Оставив позади дом и подъездную дорожку, заклинатель зомби бросил одежду и обувь на заднее сиденье черного «Кадиллака Эльдорадо», а сам сел за руль.
С пассажирского сиденья истошно заголосила мертвая обезьяна, привлекая к себе его внимание. В прошлой жизни лабораторская мартышка страдала клептоманией. Как выяснилось, могила этого исправить не смогла.
Скользнув безразличным взглядом по коричневому меху в золотых цепочках, «Джордж» взял с подставки бутылку воды. Прополоскал рот, выплюнув порозовевшую воду на дорожку, и захлопнул дверцу. Показал зубы зеркалу, проверяя, не осталось ли на них следов крови и, довольный собой, улыбнулся.
— Я был хорош, — сказал он отражению. — Чертовски хорош! — и засмеялся.
Мартышка яростно заголосила, ткнув его по колену кулачком.
— Да, да, и ты тоже. Кто бы спорил.
Он выдернул из кармана брюк серебряный портсигар, принадлежавший бедняге. Взял одну из сигарилл, провел под носом, благоговейно вдыхая аромат качественного табака, и вставил в зубы. Зажигалка нашлась в бардачке, куда на
