Мифы Ктулху - Роберт Ирвин Говард
Он беззвучно рассмеялся.
— Что не так? Это прекрасная поляна. Она хороша как банкетный зал, и я много раз пировал на ней. А еще в банкетных залах зачастую танцуют, эх-ха! Смотри, смотри же на мой танец!
Мой юродивый спутник принялся совершать странные прыжки вокруг меня, то и дело запрокидывая голову и хрипло, утробно похохатывая. Ну что за досада! Нарваться на этого сумасброда в пути через лес!
Пока он выделывал свои звериные коленца, я осмотрелся. Тропа не шла дальше, а остановилась на поляне — вот что до меня только что дошло!
— Идемте, — мягко позвал я, — нам пора. Разве вы не чувствуете сами, как здесь воняет шерстью? Неподалеку волчье логово. Возможно, голодное зверье уже спешит в нашу сторону!
Де Люп опустился на четвереньки, умудрившись каким-то образом остаться выше моей головы, и направился ко мне странным скользящим шагом.
— Этот танец называется «волкопляс», — прохрипел он, и у меня зашевелились волосы на затылке от страха.
— Не подходи! — Я стал пятиться прочь от безумца.
С пронзительным криком, подхваченным лесным эхом, он прыгнул на меня; хотя на поясе у него висел кинжал, он не схватился за него. Я почти вытащил рапиру из ножен, но тут он схватил меня за руку и повалил головой назад. Я потащил его за собой, и мы вместе покатились по земле. Освободив руку, я рывком сорвал с головы незнакомца маску — и с губ моих сорвался крик ужаса: под нею сверкали звериные глаза, в лунном свете сверкнули кипенно-белые клыки. Это была морда волка.
В одно мгновение вольчьи зубы щелкнули у самого моего горла. Когтистые пальцы вырвали рапиру из моей хватки. Стиснув кулаки, я принялся лупить по морде чудовища, но его челюсти все равно достали мое плечо, когти заскребли у самого горла. Я завалился на спину; мир померк от боли. Вслепую я нанес удар — рука опустилась, затем инстинктивной мертвой хваткой сомкнулась на торчащей рукояти кинжала, который я все никак не мог достать. Выхватив оружие, я нанес удар сверху вниз.
Ужасный полузвериный крик — и в следующее мгновение я уже был на ногах, освободившись от веса его тела. У моих ног, корчась, лежал оборотень.
Я наклонился, поднял кинжал, затем сделал паузу, посмотрел вверх. Луна висела близко к зениту. Если я убью эту тварь как человека, ее страшный дух будет преследовать меня вечно. Я сел и стал ждать. Тварь смотрела на меня горящими волчьими глазами. Длинные жилистые конечности судорожно изгибались; казалось, на них стремительно нарастает густая шерсть. Опасаясь потерять рассудок, я выхватил у ночного монстра его собственный клинок и зарубил его. Затем вонзил лезвие в землю и бросился бежать прочь.
Перевод Г. Шокина
Примечание
Рассказ написан в 1925 году. Первая публикация — журнал “Weird Tales”, август 1925-го. Является второй по счету профессиональной публикацией автора (первая — рассказ «Копье и клык» (Spear and Fang), также в “WT”, в июле того же года, повествующий о быте пещерных людей).
Текст примечателен тем, что вполне мог бы стать прологом или вводной частью к написанному в том же году рассказу «Волкоглав»; сам по себе он — образец почти «ученической» работы писателя, виньетка, чьи главные достоинства могут быть не столь очевидны в отрыве от продолжения (см. комментарий к «Волкоглаву»). Тем не менее зачастую составители антологий отдают предпочтение именно «Случаю…»; показательна история публикаций на русском языке: в период с 1990-х годов по настоящее время — десять изданий «Случая…» против пяти у «Волкоглава».
Волкоглав
Страх? Прошу прощения, господа, но подлинное значение этого слова вам неизвестно. Нет-нет, я останусь при своем мнении.
Вы — солдаты, искатели приключений. Вы знаете, как наступают полки драгун, как неистовствует овеваемое ветром море. Но страх — настоящий, пробирающий до мурашек, ужасающий страх — вам неведом. А вот мне довелось познать это запредельное чувство, и вряд ли кто-то еще изведает подобный ужас, покуда легионы тьмы не хлынут из адских врат и мировой пожар не поглотит всех нас.
Я расскажу вам эту историю, ибо это было много лет назад и на другом конце света, к тому же никто из вас никогда не видел человека, о котором я вам рассказываю. Не видел — и не увидит, и не узнает.
Вернитесь вместе со мной через годы к тому дню, когда я, безрассудный юнец, сошел в гавани с маленькой лодки, высадившей меня с корабля, проклял грязь, царившую на грубой пристани, и зашагал по причалу к замку, куда меня пригласил старый друг, дон Винсенте да Лусто.
Дон Винсенте был необычным и дальновидным человеком — сильным и смелым мужем, чьему взору открывались виды, недоступные его современникам. Возможно, в его жилах текла кровь тех древних финикийцев, которые, как рассказывают, в смутные эпохи правили морями и строили города в далеких землях. Его судьба была странной, но он был удачлив — мало кому пришли бы в голову подобные схемы обогащения, да и еще меньше народу на этом поприще достигло бы успеха. Ведь его поместье находилось на западном побережье темного, таинственного континента, озадачивавшего исследователей, — Африки.
У небольшой бухты он расчистил угрюмые джунгли, построил свой замок и склады и безжалостной рукой стал изымать богатства земли. У него было четыре корабля: три небольших судна и один вместительный галеон. Они курсировали от его владений к городам Испании, Португалии, Франции и даже Англии, груженные редким лесом, слоновой костью, рабами; тысячами диковинных богатств, которые дон Винсенте добыл торговлей и завоеваниями.
Да, дикая авантюра, еще более дикий быт — и все же он смог бы создать империю и в этой помраченной земле, если бы не крыса Карлос, его троюродный брат… Но я забегаю вперед в своем рассказе.
Все внимание сюда, господа, — пальцем, обмакнутым в вино, вывожу я на столешнице приблизительную карту. Здесь находилась маленькая гавань, а здесь — широкие причалы. Вот тут, по небольшому склону с хижинами, похожими на склады, с каждой стороны шел причал, а вот здесь он упирался в широкий, неглубокий ров. Через него проходил узкий разводной мост, а затем шел высокий частокол из бревен, врытых в землю. Он опоясывал весь замок по кругу.
Сам замок, построенный по
