Одиночество на троих - San Tolyich
Вдруг мурашки побежали по спине, как будто маленькая Лили, как в детстве, сыпанула ему за шиворот льда. Он вскочил и начал ходить по вершине холма. Догадка настолько его ошеломила, что руки его перестали его слушаться. Спустя две минуты он немного успокоился и смог прикурить.
А ведь выбоина не на пустом месте образовалась. Не на пустом! Был там случай. Да еще какой! Об этом целую неделю только и разговоров было потом в Вилиджтауне. Однажды на этом месте попал в аварию Роб Зелински. Он ехал на своем мотоцикле и на ровном месте перевернулся. Он был пьян и гнал на большой скорости. Роб утверждал, что перед мотоциклом асфальт будто бы прогнулся так, что там образовалась яма фута в два диаметром. переднее колесо попало в яму, и он перелетел через руль и набил себе шишку на затылке и сломал руку. Никто тогда и не поверил ему. Мало ли что привидится пьяному человеку. А сейчас-то оказывается, что выбоина как раз на том месте, где по словам Роба, «асфальт прогнулся".
А ведь, Роб, она спасла тебя тогда, – прошептал вдруг Папаша Джози,– Если бы ты не упал тогда, то после бутылки виски на скорости в шестьдесят миль через сто ярдов в своем состоянии не вписался бы в поворот на мост. А в тот день как раз там сняли старое ограждение, а новое должны были установить только на следующий день. И если бы тебя, Роб, дорога не остановил перед мостом, ты бы запросто свалился вниз и свернул бы себе шею о камни.
Папаша Джози вдруг рывком бросил в сторону недокуренную сигарету и побежал с холма вниз по старой заброшенной тропинке. Бежал, чтобы удостоверится в этой своей догадке. Бежал по направлению к заброшенному месторождению. Там в двухстах ярдах от последнего поворота на Виллиджтаун Дорогу пересекала тропинка. Именно по этой тропинке шла домой маленькая Лили двадцать пять лет назад, когда чуть не попала под грузовик. Если догадка верна, то там сейчас должна быть выбоина. Папаша Джозеф не бывал около месторождения с тех пор, как месторождение закрыли.
Там была яма. Она была настолько большой, что даже сейчас, ночью, при свете звезд ее можно было заметить с десяти ярдов. С того места, где когда-то стояла насмерть перепуганная Лили, а сейчас стоит Папаша Джози.
Дорога спасла тогда Лили. А потом Роба. А еще случай с Мари Костидо…И со старым Роденбергом… И выбоины в тех местах есть. Одна около заправки, а другая около здания мэрии. И еще… И еще.. Много случаев было связанных с Дорогой. Каждый житель городка, наверное, мог бы припомнить какой-нибудь необычный случай, связанный с Дорогой. Да только спросить-то сейчас не у кого.
Папаша Джози снова закурил и сел прямо на асфальт. Он погладил рукой шершавую поверхность и спросил у дороги: "Это правда? Это все-таки правда? Это ты спасла мою дочь тогда?. И Роба?. И других? Ты спасала людей, а сама от этого сейчас страдаешь? "
Дорога молчала. Он хотела подать ему какой-нибудь знак, приподнять под ним асфальт хоть на дюйм. Но она была больна, и у нее не было на это сил. Единственное, что она смогла придумать – это скатить камешек с насыпи в нору к старому койоту.
Камешек попал койоту на скрещенные передние лапы, куда он только что хотел положить свою старую седую морду и попытаться уснуть, несмотря на боль в животе. Койот посмотрел с удивлением на камешек и вдруг задрал морду и завыл.
Койот всегда чувствовал в дороге огромное непонятное живое существо. Он побаивался этого существа, но чувствовал себя рядом с ним в безопасности. Он даже три года назад перебрался жить поближе к Дороге, а нору вырыл прямо под насыпью. Теперь он почувствовал, что это большое существо также одиноко и несчастно, как и он сам. От этого чувства койоту стало так непереносимо грустно и он завыл так, как никогда не выл. Завыл и про свое одиночество и про одиночество этого большого существа. Больной желудок зверя скручивался от этого в тугие узлы, так, что слезы выступили на глазах старого койота, но он продолжал выть, сглатывая слезы.
Папаша Джози вздрогнул, когда услышал вой неподалеку и вскочил. Мурашки вновь пробежали по его спине. Вселенская тоска была в крике старого зверя. Человек закрыл уши ладонями, но вой не прекращался в его голове. Он чувствовал звук всем своим телом. Он вдруг понял, что это дорога дала ему свой ответ. Что это она передает свой голос прямо через асфальт, через подошвы его ботинок. Он вдруг понял все ее одиночество. Одиночество без какой-либо надежды.
Вскоре вой прекратился и Папаша Джози опустил руки. Он вновь сел на дорогу и погладил ее.
Ну ничего, успокойся, – сказал он,– теперь у тебя есть я, Папаша Джози. Мы теперь вдвоем. Вернее втроем. Я ведь знаю этого койота… Он раньше жил за дальними холмами и таскал кур у вдовы Маверик.
Он встал и пошел к дому раздумывая, какие еще инструменты завтра надо с собой взять.
