Папина дочка (ЛП) - Марр Мелисса

— Ну, я его точно не убивала, — говорю я.

— Не мое дело, если и так.

— Я нашла его здесь, — добавляю я. — Мертвым.

Мальчик пожимает плечами.

— Мне все равно.

— Серьезно, я просто вышла купить чипсов.

Я показываю в сторону маленькой хижины — сейчас она закрыта — где днем продают чипсы, плохой кофе и газировку. Сейчас середина ночи, и я полагаю, что могу выглядеть достаточно глупой, чтобы думать, что в этот час здесь может быть что-то открыто. Может быть. Вряд ли. Но это лучше, чем правда. Иногда правда ужасно неудобна. Элейн говорит, что нужно учиться избегать конфликтов, и именно это я и делаю.

Мальчик мгновение смотрит на труп, а затем снова на меня. Я напоминаю себе, что нужно быть терпеливым, не паниковать, дать ему время понять, что он собирается делать. Быть спокойным. Это самое трудное — приучить себя не поддаваться этим мерцающим чувствам.

— Я Мари, — как можно более непринужденно говорю я. Это не мое настоящее имя, но когда я знакомлюсь с мальчиками, я использую именно его. Я изучаю его, пока он наблюдает за мной. — Как тебя зовут?

— Эд.

Он встречает мой взгляд, и я подозреваю, что он лжет так же, как и я. Думаю, в этот момент он может понравиться мне еще больше. Опасный Эд. Возможно, убийца. Я думаю, что именно так он выглядел бы, если бы кто-то подошел к нам.

Конечно, он не выглядит виновным. На нем нет крови. На нем нет ни царапин, ни следов борьбы. Тем не менее, он выглядит гораздо более виноватым, чем я. Если бы кто-то увидел нас здесь, он бы захотел поверить мне, поверить в мою невиновность. Эд — хороший выбор для монстра, особенно рядом со мной. Я просто не из тех девушек, о которых люди думают как о "плохих". Каштановые волосы. Карие глаза. Достаточно симпатичная, чтобы вызвать улыбку, но неприметная. Моя тетя Тэмми регулярно напоминает мне, что я "ничем не примечательна". Никто меня не помнит. Никто не думает: "О, она просто очаровательна! Она такая интересная! Как бы я хотела побольше с ней общаться!".

Все изменится, если меня найдут с трупом. Быть обнаруженной рядом с мертвецом — это замечательно. Обо мне напишут в газете. Я представляю себе статью, заголовок, фотографию.

Рука все еще в кармане, я нажимаю на экран телефона, чтобы начать голосовую заметку. Лучше быть готовым. Я постоянно сижу и думаю о планах "что, если...". Если бы кто-нибудь знал, как часто я думаю о катастрофах и убийствах, способах их избежать, он бы отправил меня в психушку. Опять. К кому-нибудь похуже, чем Элейн. Кого-то вроде терапевтов из дорогой больницы, куда мне пришлось обратиться, когда я была ребенком и все кошки умерли. Откуда мне было знать, что они обвинят меня? Больница была похожа на красивую тюрьму, и я не хотела больше никогда попадать в такое место.

— Может, нам стоит позвонить в полицию, — предлагаю я.

Впервые фальшивое скучающее выражение лица Эда полностью исчезает.

— Здесь нет никакого "мы". То, что ты делаешь, это твое дело, Мари. Меня здесь не было!

— Правда?

Я демонстративно осматриваю зону открытого бассейна. Свет не работает, и нет ни одной камеры наблюдения. Я уже знала это. Я планировала это. Нет никаких улик, никаких доказательств того, как умер парень или кто это сделал — или даже кто был здесь, когда он умер. Если я вызову полицию, это будет мое слово против слова Эда. Если он позвонит, я буду выглядеть виноватым. Если я позвоню, виновным будет выглядеть он. Я бы предпочла, чтобы Эд выглядел виноватым.

— Правда.

Эд делает шаг вперед.

Жаль, что я не могу его сфотографировать. Видео было бы еще лучше. Тем не менее, Эд глуп. Это мне на руку. Глупый и опасный. Честно говоря, он мой любимый тип мальчиков. Убийственное комбо.

— Ты действительно попытаешься сделать вид, что тебя здесь не было? — спрашиваю я, стараясь не забывать о том, что мой голос не должен дрожать и быть очень мягким. Испуганные люди звучат именно так. Я исследовала это.

Я немного дрожу. Представьте себе, что вы находитесь там с настоящим убийцей. Кто-то смертельно опасный. Кто-то, готовый убить человека за то, что он посмотрел на свою девушку.

— Ты здесь. Я вижу тебя.

Я подхожу ближе. Это глупо, но я хочу прикоснуться к нему.

— Нет, если ты умная. — Он в основном оставался в тени. Черная куртка. Темно-синие джинсы. Черные ботинки. — Я точно знаю, в какой ты комнате, Мари.

— Ты мне угрожаешь?

Я изо всех сил стараюсь звучать испуганно, а не взволнованно. Должно быть, это получается, потому что он улыбается так, что, как я подозреваю, это выглядит устрашающе. Немногие мальчики могут это сделать. А ему это почти удается. Честно говоря, это самое сексуальное, что он делал с тех пор, как я приехала сюда.

— Это была ревность, Эд? — Я держу его взгляд. — Ты видел, как он смотрел на меня? Поэтому ты убил его?

Он смотрит на меня так, словно окончательно понял что попал в ловушку.

— Знаешь, я видела, что ты наблюдаешь за мной. Я думала, что это ты смотришь в мое окно. После купания. Так и было, не так ли? — Я делаю паузу, слегка задыхаюсь, словно пытаюсь не заплакать. — Ты мог бы сказать что-нибудь. Тебе не нужно... было делать это.

— Что делать?! Что ты несешь!

Я подхожу вплотную, кладу руку ему на грудь.

— Убивать его. Он просто спрашивал дорогу.

Я наклоняю голову вверх. Может быть, я успею поцеловать его, прежде чем он отступит. В любом случае, у меня есть запись — запись, в которой бедный, тупой, сексуальный Эд не отрицает ни убийства, ни ревности. Черт, он и подглядывание не отрицает.

Я засовываю руку в карман и выключаю запись на телефоне.

— Я видела, что ты наблюдал за мной, — шепчу я. — Он тоже смотрел, но я пыталась привлечь твое внимание, а не его.

Эд сглатывает комок в горле.

— Ты сумасшедшая.

— Иногда, — признаюсь я. Мне приятно говорить это кому-то, кроме моего терапевта, шептать правду этому незнакомцу. Как и в случае с Элейн, я осторожна. У меня есть доказательства, которые прикроют меня, запись на диктофон. Со своим терапевтом я говорю о щелчках в голове, об тяге к смерти и убийствах. Вот и все. Только о планах, не более.

— Я накачала его наркотиками, — признаюсь я. — Затем я порезала его.

Мои пальцы обводят горло Эда.

— Вот здесь. Он не мог сопротивляться. Транквилизатор в его пиве. Потом маленький кусочек...

Луч фонарика привлекает мое внимание. Эд начинает отступать назад, за пределы моей досягаемости. Я даже не успела поцеловать его, а он уже убегает.

— Кто здесь? Все в порядке? — Охранник, женщина лет сорока, не удивляет. Я видела, как охранники проходят мимо по ночам. К сожалению, она не из тех мужчин средних лет с брюшком. Женщина перед нами невысокого роста, но у нее хорошо видны сильные руки. Нет пивного живота. Нет легко манипулируемого мозга.

— Я... я так не думаю. — Я скрещиваю руки, как будто обнимаю себя, и отхожу от Эда, прежде чем указать на мертвого парня в кресле. — Он не отзывается! Я... Я не хочу подходить слишком близко, если он опасен, но что, если ему нужна помощь? Вдруг он уже мертв!

Я стараюсь сосредоточиться на том, чтобы мой голос дрожал. Дрожь говорит, что я безобидна. Трясущийся голос говорит, что я не виновна. Я добавляю взгляд страха в сторону Эда. Затем смотрю на охранника. Потом смотрю на Эда и вниз на землю. Надеюсь, она достаточно умна, чтобы понять, на что я намекаю.

Она подходит к телу парня.

— Сэр?

Когда она опускает руки, я думаю, она ожидает, что он пьян или потерял сознание. Я вижу тот самый момент, когда она понимает, что только что прикоснулась к мертвому человеку.

Я складываю руки, как будто нервничаю. Я тренировалась для этого момента годами, стараясь выглядеть невинной и испуганной.

Я хочу задать ей вопросы. У меня очень много вопросов. Она боится? Думает ли она, что это сделал Эд?

Сейчас она сканирует местность в поисках того, кого можно обвинить. Ее взгляд скользит мимо меня и моей дрожащей нижней губы. Эд, однако, удерживает ее внимание немного дольше.