Идол - Софья Сергеевна Маркелова
– Это правильно… Пал Палыч лучше кого бы то ни было это место знает, всех сюда присылает, – усмехнулся Валера. Его загорелое лицо было освещено пламенем, рвущимся из печки. Казалось, трепещущие языки вот-вот лизнут смуглую кожу, разгладят гусиные лапки морщин возле глаз. – Благодаря ему от рыбаков и охотников отбоя нет, хоть базу и не так легко найти!..
Обсудив ещё некоторое время дела, узнав побольше о «Темновите» и договорившись об оплате, Кирилл попрощался с Валерой, собираясь отправиться в сторону озера. На пороге егерской избушки его уже дожидался Юра. Молчаливой тенью с неизменной папиросой в уголке рта он сидел на ступенях крыльца и задумчиво дымил.
– Езжайте вон по той дороге, вдоль насыпи, – не дожидаясь вопроса, сказал смотритель. В слабом свете, льющемся из окон дома, он казался довольно болезненным типом. Кожа лица имела желтоватый оттенок и по ней, будто десятки мелких насекомых, расползлись оспины и прыщи.
Кирилл лишь кивнул, скорее забираясь в машину. Неприятный взгляд этого человека холодил кровь, заставляя то и дело отводить глаза, будто Юра знал о нём что-то такое, что никто не должен был знать. Если Валера оказался приятным общительным мужиком слегка за сорок, то его товарищ, хоть и был такого же возраста, но глядел волком, как выживший из ума старик, и ничего доброго от Юры Кирилл почему-то не ожидал.
Взрыв колёсами грязь, смешанную с песком, машина устремилась в сторону узкой дороги, уводившей в глубь базы. Вскоре впереди заблестела зеркальная гладь воды, и Кирилл выехал прямо к берегу вытянутого озера, наполовину терявшегося во мраке подступающей ночи. Оно дышало спокойствием и тишиной. Вдоль побережья, склонившись к самой поверхности воды, мягко шумели плакучие ивы, а поблизости виднелись густые заросли рогоза.
Кирилл припарковался, вышел и хорошенько, до хруста, потянулся.
«Ни души. Уже замечательно», – мысленно обрадовался он, оглядевшись по сторонам.
Поставив ярко-рыжую палатку, выгрузив из машины всё рыболовное снаряжение и переодевшись в тёплый костюм, он надул и спустил на воду лодку, действуя привычно и быстро.
Озеро Кощь будто замерло, прислушиваясь к своему суетливому гостю.
Уверенно взявшись за вёсла, Кирилл повёл лодку прочь от берега, но это оказалось не таким простым делом: вода напоминала мазут, вёсла вязли в ней, неохотно проворачиваясь в уключинах. Кирилл даже включил налобный фонарик и перегнулся через борт, чтобы удостовериться, что вокруг не было водорослей. Однако гладкая и непрозрачная вода чернильного цвета не позволила ему хоть что-нибудь разглядеть.
«Ладно. Я просто вымотался сегодня, вот и всё объяснение».
Грести дальше приходилось с большим усилием, но едва берег растворился во мгле, Кирилл шумно выдохнул и втащил короткие вёсла внутрь. На лопасти одного из них застыли чёрные кляксы какой-то густой субстанции неясного происхождения. Кирилл с опаской принюхался, и в ноздри ему ударил гадкий запах гнили и тухлой стоячей воды.
«Фу! Дрянь какая! Что-то не особенно чистое это местечко», – с недовольством подумал он, ненужной тряпкой отирая весло и укладывая его на дно лодки. – «Может, потому и нет здесь никого? Потому что, как в «Каменках», рыба тут больная, а сама вода сточная и грязная?..»
Никто, конечно же, не мог ответить ему на этот неозвученный вопрос, но Кирилл решил не делать поспешных выводов, а попробовать для начала закинуть удочку.
Едва поплавок повис на границе водной глади, а лёгкая рябь улеглась, как алая антенна мгновенно исчезла. Кирилл даже моргнул, не ожидая такой быстрой поклёвки. Он на пробу покрутил ручку катушки, и леска напряглась, как струна.
«Не соврал Валера! Клюёт хорошо!»
Кирилл почувствовал, как его добыча, практически не сопротивляясь, позволяла покорно тащить себя к поверхности. Как только из воды показался поплавок, стало заметно, что на крючке висело что-то неясное. Плотный зелёный комок водорослей, который Кирилл вывалил в лодку, признаков жизни не подавал, но запах от него шёл отвратительный.
– Зар-раза!
Едва водоросли удалось распутать, в свете налобного фонарика стала видна чёрная почти сгнившая деревяшка, за которую и зацепился крючок. Разбухшая от воды дощечка, длиной чуть меньше ладони, оказалась резной куколкой: сложенные на груди руки, голова с двумя косами, перекинутыми через плечо, и сарафан с оборками. Куколка глубокими впадинами выцарапанных ножом глаз наблюдала за Кириллом.
«Даже порыбачить негде толком! Всё кругом замусорили! Свиньи, а не люди!» – сердито подумал он и бросил куклу на дно лодки, чтобы позднее выкинуть на помойку.
Настрой был испорчен, но Кирилл упрямо поправил фосфорную мормышку и закинул удочку повторно. Ночь только начиналась, рано было сдаваться.
Где-то высоко в небе над его головой неожиданно с громким криком пролетел ворон. Пронзительное карканье мгновенно разнеслось эхом по всей округе, а Кирилл лишь потряс сжатым кулаком вслед шумной птице, напугавшей его. Судя по хлопанью крыльев, она решила далеко не улетать, покружила ещё немного и затерялась в темноте где-то поблизости. Появилось неясное ощущение чужого взгляда, изучающего и недоброго.
Леска вновь натянулась, поплавок без единого звука нырнул под воду, и Кирилл едва успел крепче перехватить удочку, как её вдруг принялось буквально вырывать у него из рук. Рыба немыслимой силы заглотила наживлённого опарыша до самых жабр, судя по всему, а теперь пыталась спастись. Кирилл упёрся обеими ногами в борт лодки, тянул на себя удочку, подкручивая катушку и сбивчиво ругаясь себе под нос. Создавалось впечатление, что на том конце лески сидел поистине морской дьявол, с какой прытью и мощью рвался он на свободу.
– Давай же! – Кирилл, стиснув зубы, вёл неравную борьбу со своим незримым противником.
Как вдруг леска с тонким мелодичным звуком оборвалась.
– Чёрт! Да что ж это такое!
Хлопнув раскрытой ладонью по колену, вложив в этот удар всю злость от неудачной рыбалки, Кирилл рывком притянул к себе удочку, включил фонарик на лбу и стал копаться в коробе со снастями. Моток с леской никак не желал находиться. Он, будто живой, постоянно выскальзывал из пальцев, проваливался куда-то глубже.
Когда Кирилл наконец поймал катушку и поднял голову, то его изумлению не было предела. За те краткие минуты, что он был занят поисками, всё озеро Кощь затянуло густым непроглядным туманом. Он сплошной стеной поднялся над водой. И больше не было видно ни берега, ни
