Марионетки (СИ) - Евгений Адгурович Капба
Его спокойное, интеллигентное лицо вдруг превратилось в хищный оскал. Как-то по-особенному ученый перехватил лопату, сверкнув ее остро заточенной кромкой...
- Да ну его на хрен, пацаны... Псих какой-то! - прогудел "кавалер". Товарищ его попытался заехать ученому с правой по очкам, но после резкого взмаха черенка лопаты, ахнув, схватился за ушибленную руку. Ситуация разрешилась быстро: зашипели открывающиеся двери, и три товарища, матерясь и оглядываясь, покинули вагон.
Крамер уселся, снова поставив лопату между коленей и переводя дыхание.
- Спасибо вам, - проговорила вдруг девушка.
Голос был мелодичный и звонкий. Она откинула капюшон, и Крамер восхищенно замер: до того она была хороша, синеглазая и золотоволосая, с аккуратненьким чуть курносым носиком, пухлыми губками и изящной маленькой родинкой на щеке.
За окном грохотало.
Девушка вдруг встала, несколькими быстрыми шагами пересекла разделяющее их расстояние и села рядом с Крамером.
- А почему вы решили мне помочь?
- Я человек старомодный... Привык поступать так, как считаю правильным. Ну, и навязчивое, хамское поведение по отношению к одинокой девушке - это уж точно неправильно...
- А я вот всю свою жизнь пыталась быть свободной и делать, что вздумается, а в итоге поняла - свобода - недостижимый идеал, иллюзия. Каждый из нас - раб чьих-нибудь желаний. Своих или чужих... - вздохнула девушка и вдруг резко сменила тон: - Но вам не стоило вмешиваться. Я знаю этих парней, они работают на моего хозяина, он попросил их присмотреть за мной.
Крамер прищурился, внимательно всматриваясь в кажущиеся знакомыми черты ее лица, и сказал, что называть человека "хозяином" - это значит признавать свою полную от него зависимость. А она ответила, что, пожалуй, так и есть, и так уж сложилось, что она вынуждена подчинятся именно этому человеку, и, с другой стороны, она ему всем обязана и вообще - он ее спас от смерти. Так что у нее нет выбора.
- Выбор есть всегда, - сказал Крамер, - просто иногда он кажется нам неприемлемым. Мы всегда делаем так, как нам хочется. Вам ведь проще слушаться своего "хозяина", чем сделать что-то решительное и кардинально всё поменять?
Девушка задумалась, а потом медленно кивнула.
- Вот видите? Значит, мы с вами, по сути, ничем не отличаемся. Мне было проще вмешаться, чем смотреть, как они вас достают, вам - проще всегда возвращаться к нему... Это очевидные вещи, так ведь?
- Просто... Иногда мы настолько зависим от других людей, что связующие нас нити порвать нельзя, не рискнув при этом слишком многим...
Всё это было таким многозначительным и загадочным, что Крамер почувствовал себя героем фигового голливудского фильма. Усмехнувшись своим мыслям, он выдавил из себя то, что подходило для данной ситуации:
- Это, конечно, не Бог весть что, но... Если я могу чем-то помочь...
Она глянула на него из-под пушистых ресниц, и он снова подумал о том, что она диво как хороша: и эти глаза, и губы, и родинка - всё!
- Нет-нет, не стоит вам! Вы не знаете, о чем говорите!
Этнограф снова прищурился, поблескивая стеклами очков:
- Может быть, и не знаю...
Прервал этот странный диалог бодрый голос из динамика, возвестивший о том, что следующая станция - "Садки". Поезд вырвался на поверхность из туннеля, ослепив пассажиров последними лучами закатного солнца. Тут был уже далекий пригород, не было смога, многоэтажек и потоков грязной воды.
Аккуратные дачные домики, полураздетые деревья с красно-желтыми теплыми кронами, ковер опавших листьев на земле...Осенняя красота увядания!
Девушка засобиралась выходить. Подойдя к двери, она взмахнула рукой, и на какое-то мгновение широкий рукав ее пальто опустился к локтю. Крамер увидел изящную ладонь и запястье. Запястье окольцовывал страшный, все еще красный шрам. Мужчине даже показалось, что он видит следы ниток, скрепляющих кисть и предплечье.
Она поняла, что он увидел, и он понял, что она поняла... Девушка быстрым, летящим шагом вышла из вагона, и ее силуэт мелькнул в начале подземного перехода.
- Осторожно, двери закрываю... - начал голос из динамика, а Крамер уже схватил лопату и выскочил наружу на завершающее "..ться".
Прислонившись к стене, он дождался, пока фигурка девушки в темном пальто появится из перехода и двинется по дорожке, ведущей в сторону леса. Она оглянулась, провожая взглядом уходящий поезд, и Крамер вжался в свое укрытие.
Обождав немного, он рванул в переход, простучал подошвами ботинок по лестнице, метнулся к выходу и короткими перебежками, укрываясь за стволами деревьев, рванул по лесу, стараясь не терять из виду мелькающий впереди девичий силуэт.
Смеркалось. В дачных домиках на опушке зажигались огни, лес заполнялся ночными шорохами. Тропинка вывела Крамера к большим деревянным воротам и довольно высокому дощатому забору. За ним виднелись две башенки особняка, похожего на старинный терем. В окнах горел свет.
Девушка скрылась за воротами, и этнограф увидел сквозь щель в заборе, как дверь особняка отворилась и выпустила наружу луч света, в котором виднелась фигура человека.
Присмотревшись, Крамер вздрогнул: дед Юзеф! Костяшки пальцев ученого, сжимающие черенок лопаты, побелели. Пропустив девушку внутрь, старик подозрительно вгляделся в сгущающуюся тьму и через некоторое время с шумом захлопнул дверь.
Крамер осторожно обошел вокруг участка, высматривая собак и подыскивая подходящее место. Стоп. Куча бревен привалена к забору. Здесь можно было перелезть!
Пригнувшись, он крался к дому, стараясь не нашуметь. Даже дыхание задерживал до тех пор, пока не прислонился спиной к бревенчатой стене терема рядом с резным окном.
- ... пора на свое место, - послышался голос деда Юзефа. - У меня еще много работы с новеньким.
Раздался полувздох-полустон. Крамер, ощущая, как по спине бегают мурашки, заглянул в окно и тут же отшатнулся - слишком близко была согнутая спина старика! Тот закрывал прозрачную крышку футляра, в котором лежала марионетка - золотоволосая принцесса из спектакля. В черном, мать его, пальто! С широкими, мать их, рукавами! И на лице у нее была родинка, в том самом гребаном
