Линкольн Чайлд - Натюрморт с воронами
Словом, Дент был частью этого городка, а городок был частью его самого.
Внезапно Хейзен остановился и направил луч фонаря вперед. В воздухе, пропитанном пылью и запахом кукурузы, он уловил новый странный запах. Это был запах разлагающейся плоти. Шериф поднял голову и увидел, что хищные птицы кружили как раз над этим местом, прямо над ним. Еще несколько метров, и он будет на месте. Дент расстегнул наплечную кобуру, вынул пистолет и осторожно пошел вперед. Трупный запах усиливался с каждым шагом. Вскоре луч фонаря выхватил из темноты небольшую поляну. Странно.
Шериф поднял пистолет, снял его с предохранителя и медленно вышел на поляну. Какое-то время он недоуменно оглядывался, пытаясь сообразить, что все это означает и как появилась поляна посреди поля. Через минуту его взгляд остановился на чем-то необычном, и Дент тут же понял, что это. Оружие выпало у него из рук, ударилось о твердый ком земли и выстрелило. В окружающей шерифа мертвой тишине выстрел прозвучал как гром среди ясного неба. Но он едва ли слышал этот выстрел.
Глава 2
Два часа спустя шериф Дент Хейзен стоял примерно на том же месте, но теперь уже в окружении большого количества следователей, медиков и репортеров, нагрянувших сюда из столицы штата. Поляну, это гигантское место преступления, освещали мощные фонари. Где-то поблизости натужно гудели генераторы, вырабатывающие необходимую для этого электроэнергию. Толпа из столицы штата прорубила дорогу в кукурузном поле, чтобы иметь доступ к месту происшествия, и теперь дюжина полицейских машин с мигалками, грузовых фургонов с оборудованием, машин «скорой помощи» и других автомобилей была припаркована неподалеку на специальном участке, очищенном от кукурузы. Фотографы энергично снимали место преступления, и вспышки от их фотоаппаратов как молнии прорезали окружающее пространство. А в самом центре этого сборища сновал туда-сюда тот, кто собирал вещественные доказательства, и ковырял землю своим длинным пинцетом.
Дент Хейзен молча смотрел на труп, периодически испытывая приступы тошноты. Это было первое преступление в Медсин-Крике за всю его жизнь. Последнее убийство произошло здесь еще во времена «сухого закона», когда Рокера Мэннинга застрелили на берегу ручья во время получения очередной партии самогона. Когда же это было? Примерно в 1931 году. Это дело тогда расследовал дед Хейзена, и он же задержал преступника. Но это было совсем другое дело. Там было все ясно, а здесь... здесь просто какой-то дурдом. Даже трудно представить себе, кто это сделал.
Хейзен отвел взгляд от тела и посмотрел на импровизированную дорогу, вырубленную полицейскими в стене кукурузы. Сыщики из столицы сэкономили таким образом почти четверть мили. Конечно, им сейчас было удобно добираться до места преступления, но при этом они могли уничтожить вещественные доказательства. Интересно, это стандартная процедура полицейских из штата или самое обыкновенное разгильдяйство? Они все делали с каким-то пренебрежением, словно приехали сюда для выполнения самой обыкновенной и рутинной работы. И только молодежь пребывала в шоке и никак не могла совладать с волнением.
Шериф Хейзен относился к коллегам из полицейского управления штата без особого почтения. Если к ним как следует присмотреться, то они чем-то напоминают толпу высокомерных и наглых засранцев с дурацкими манерами и начищенными до блеска ботинками. Однако сейчас Хейзен сочувствовал им. Сейчас они имели дело с преступлением, которое выходило за рамки обычных полицейских событий, и их предыдущий опыт был абсолютно бесполезен. Хейзен достал пачку «Кэмела», закурил сигарету и вдруг вспомнил, что на самом деле это не первое убийство за время его службы. Это вообще не его дело, поскольку тело обнаружено за пределами городка, а значит, находится вне пределов его юрисдикции. Ну и слава Богу. Он просто обнаружил труп, а теперь пусть эти умники из штата пыхтят и рыскают по полю в поисках вещественных доказательств.
– Шериф Хейзен? – прозвучал над его ухом хриплый голос капитана полиции. Он вынырнул из кукурузы и протянул ему руку, тщетно пытаясь изобразить что-то вроде улыбки. Хейзен недовольно поморщился, но все же пожал протянутую руку. Этот капитан уже достал его своими идиотскими расспросами. Он уже третий раз пожимает его руку, демонстрируя полное отсутствие оперативной памяти. Удивительно, как такой человек работает в полиции и даже дослужился до чина капитана. Впрочем, вполне возможно, что дело здесь не в отсутствии памяти, а в своеобразной нервной реакции на событие, которое не укладывается в привычные представления о преступности.
– Судебно-медицинские эксперты уже выехали из Гарден-Сити и скоро будут здесь, – сообщил он шерифу. – Думаю, минут через десять.
Хейзен промолчал, сожалея о том, что не послал вместо себя Теда. Ему очень не хотелось пропускать давно намеченную рыбалку, да и вообще теперь все выходные вконец испорчены. Даже выпить как следует не дадут. С другой стороны, подобное зрелище было бы для Теда слишком суровым испытанием. Ведь во многих отношениях он все еще несмышленый и неопытный подросток.
– Похоже, мы имеем дело с художником, – продолжал разглагольствовать капитан. – Настоящим художником. Как по-вашему, мы можем позволить сделать несколько фотографий для нашей газеты «Канзас-Сити стар»?
Хейзен снова промолчал. Эта мысль не приходила ему раньше в голову. Он представил себя на странице главной газеты штата, и ему такая перспектива не понравилась. В этот момент кто-то выскочил из зарослей кукурузы и чуть не сбил его с ног. Господи, сколько же здесь людей? Место преступления стало чем-то напоминать баптистскую свадьбу.
Шериф глубоко затянулся сигаретным дымом, а потом, собравшись с силами, бросил последний взгляд на место происшествия. Он по опыту знал, что скоро все работы здесь закончатся, а тело упакуют в черный мешок и увезут в морг для дальнейшей экспертизы. Стало быть, надо воспользоваться последней возможностью и постараться запомнить как можно больше деталей. Хейзен внимательно осмотрел всю поляну, автоматически фиксируя каждую мелочь, каждую деталь, пытаясь составить наиболее полное представление о месте преступления.
Это место напоминало ему сцену из какого-то трагического спектакля. В самом центре кукурузного поля вырублена поляна, а срезанные стебли аккуратно сложены в одном ее конце. Поляна была круглой, примерно сорок футов в диаметре, причем круг казался настолько геометрически точным, будто его вырезали с помощью гигантского циркуля. В одной стороне поляны возвышался миниатюрный лес из заостренных палок высотой в два-три фута. Они были воткнуты в землю, а их острые края устремлялись ввысь. В самом центре поляны был сооружен еще один круг, края которого обозначали мертвые вороны, надетые на остроконечные палки. Точнее сказать, не палки, а индейские стрелы с металлическими наконечниками. И на каждую из них, а их было не менее двух дюжин, была надета мертвая ворона. Их пустые глазницы были устремлены в центр круга, а желтоватые клювы показывали куда-то вверх.
В центре этого вороньего круга лежало тело женщины. По крайней мере так показалось шерифу, поскольку губы, нос и уши были аккуратно вырезаны. Тело лежало на спине, а рот был широко раскрыт, что отдаленно напоминало вход в миниатюрную красную пещеру. Часть коротких светлых волос была срезана с правой стороны головы. Одежда казалась изрезанной в клочья, но вблизи становилось ясно, что на самом деле это не клочья, а узкие, аккуратно разрезанные полоски, расположенные строго параллельно. Шериф также заметил, что линия, соединяющая голову с плечами, искривлена. Из этого он сделал вывод, что преступник задушил жертву, резко повернув ей голову. То есть просто-напросто свернул шею. При этом никаких синяков на теле не было.
Шериф Хейзен сделал еще один важный вывод. По его мнению, убийство было совершено не на этой поляне, а в каком-то другом месте, а потом убийца притащил тело сюда и совершил над трупом этот странный обряд. Шериф огляделся и заметил, что в одном месте стройные ряды кукурузы нарушены. Похоже, именно здесь преступник волок за собой тело жертвы. Впрочем, эти носороги из штата могли сами протоптать тут дорожку.
Хейзен повернулся к капитану, чтобы сообщить ему о своих наблюдениях, но в последний момент раздумал. Зачем ему это надо? Это не его дело, пусть сами ищут улики и думают головой, а не задницей. Если начнут искать козла отпущения, то таким козлом может оказаться кто угодно, но только не он. Если он скажет сейчас ему: «Капитан, вы уничтожили вещественные доказательства», – то через пару месяцев, когда состоится суд, его заставят повторить все это как свидетеля. А в том, что рано или поздно все это будет рассматриваться в суде, сомневаться не приходилось. Такого жуткого убийства никогда еще не было не только в этом городке, но и во всем штате. Этого маньяка обязательно поймают и вытащат на суд, и шерифу очень не хотелось бы выступать там в качестве свидетеля защиты. Шериф глубоко затянулся сигаретой и подумал: «Закрой рот на „молнию“ и помалкивай. Пусть сами совершают ошибки и сами за них расплачиваются. Это тебя не касается».
