Игорь Колосов - Лилипут

— Я уже убил ее? — вопросительно пробормотал Тревор-младший. — Но… но… когда? И как? Почему… — Рори выронил ружье, упавшее с глухим звуком, и опрометью кинулся из спальни. Он выбежал на крыльцо. Крупные капли дождя, из-за ветра падая под углом, больно ударили ему в лицо. Но Рори ничего не чувствовал. Он поднял глаза к небу, черному низкому небу и радостно закричал: — Они мертвы! Скоро я увижу ЛИЦО! Оно вернется!

Глава двадцать девятая

— Дэнни, Дэнни, — шептал голос в самое ухо, согревая его теплым дыханием. — Вставай, Дэнни. Проснись.

Дэнни Шилдс открыл глаза. Над ним склонился Фредди Гринэм. Он приложил указательный палец к губам, чуть сзади виднелось недовольное лицо Патрика Уолса. Дэнни заморгал глазами. Он вдруг понял, что, проснувшись немного раньше, не заметил, как снова уснул. Ему смутно помнилось, что он кричал, проснувшись в первый раз.

Страшный сон был так правдоподобен, словно сам Дэнни еще вчера и, естественно, наяву принимал участие во всех событиях. Сердце стучало медленно и больно. На секунду мальчик опять погрузился в сон, но Фредди потряс его за плечо.

— Дэнни, ну проснись же. Пора идти.

— Сколько сейчас времени? — тихо спросил Дэнни, лишь бы что-то сказать.

— Не знаю, но скоро будет поздно — все начнут просыпаться. Вставай, иначе мы опоздаем.

— Если ему хочется еще поваляться в постели, то хрен с ним, Фредди, — процедил Патрик. — Пусть остается.

— Нет, — возразил Фред. — Он сейчас встанет. Что это с тобой, Дэнни? — Фредди говорил беззлобно, хотя в глазах его промелькнуло укоризненное выражение.

Дэнни оторвал голову от сложенной вчетверо кофты тети Берты, заменявшей подушку. Что это с ним? Он не мог ответить приятелю. Не мог, и все. Только что (хотя сон мог присниться и в начале ночи, и в середине) он был свидетелем жуткого кошмара, последней драмы, разыгравшейся в доме Треворов. Он уже не задавался вопросом, КАК он мог это увидеть… Слишком много за последние дни произошло такого, что не поддавалось никакому логическому объяснению. Факт, что это он видел. И что же? Неужели Лилипут — это… существо, которое… Нет, он не станет об этом думать. Возможно, он упустил что-то такое, что позволило бы ему уяснить происхождение существа, убившего его родителей. Но вся душа его восставала, как только он задумывался об этом. Так или иначе, Дэнни постарается забыть этот сон. На секунду (лишь на одну секунду) у мальчика мелькнуло сомнение, правильно ли он поступает, отмахиваясь от ночного кошмара? Сомнение это появилось не случайно: что-то в его подсознании словно пыталось удержать последнее видение. Нет ли в нем какой-нибудь зацепки, чего-нибудь такого, что оказалось бы полезным? Однако очень скоро Дэнни стало не до того, чтобы выискивать в грязной свалке прошлого кусочки светлого будущего: к нему вплотную во всей своей неприглядности подступило настоящее.

— Идем, — шепнул Фредди.

Возле служебного входа в кресле, принесенном из конторы мистера Маркуса, сидел какой-то мужчина. Он спал, свесив голову на грудь и негромко похрапывая. В темноте Дэнни не мог разглядеть, кто это. Задняя дверь была заперта на щеколду и для надежности приперта ножкой стула. Фред легко справился с этим препятствием, в аптеку ворвалась волна холода.

— Быстрее, — прошептал Фред.

Дэнни вслед за Уолсом вышел на улицу, Фред закрыл за ними дверь. С минуту они постояли, прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Но оттуда не доносилось ни звука: их уход остался незамеченным. Пока. Дэнни поежился; было очень холодно (Патрик, казалось, курил, выпуская облачка пара) в отличие от прошедшего дня, когда можно было ходить в одной рубашке. На мгновение Дэнни едва не поддался слабости: ему захотелось вернуться назад, в аптеку. Ему до боли захотелось взглянуть на брата и тетю, взглянуть… в последний раз. Дэнни предчувствовал, что никогда больше не увидит их. Потому ли, что не вернется сам, или по какой-то другой причине — он не знал. Но предчувствие это было так сильно и настоятельно, что почти не оставляло места для сомнений в том, что все так и будет. Дэнни вдруг подумалось, что его детство, когда он получал тычки и пинки от Джонни, было не такое уж и плохое, скорее, даже наоборот. Но оно осталось где-то далеко позади, сколько дней прошло с тех пор, сколько пришлось пережить! Дэнни Шилдс смотрел на свое детство, еще совсем недалекое, как взрослый человек. И Джонни, этот неугомонный забияка, бывший для него когда-то грозой номер один, теперь казался ему самым близким человеком. Милый беспокойный Джонни! Дэнни многое отдал бы, чтобы взглянуть на спящего брата еще раз, чтобы запечатлеть в памяти его бледное лицо, по которому пробегают отблески сновидения. Но мальчик понимал, что обратной дороги нет. Если он вернется, то кто-то может проснуться. Дэнни что-то манило, заставляя отправиться вместе с ребятами, хотя их вылазка, по правде говоря, больше походила на небезопасную шалость сорванцов. Но и в аптеке оставаться тоже было опасно. Дэнни уже знал, что Лилипут (или то, что действует после него) появляется там, где некоторое время живут люди; где они спят, едят, смотрят вечером телевизор или читают книжку, болтают по телефону или занимаются чем-нибудь еще. Аптека очень скоро превратится в такое же место, и Дэнни подозревал, что произойдет это гораздо быстрее, чем в обычном доме, ведь в аптеке БОЛЬШЕ людей. И эти люди рождают больше МЫСЛЕЙ, чем семья из четырех-пяти человек. Но время, безусловно, еще есть, и Дэнни чувствовал, что, несмотря на кажущуюся бестолковость, он поступает правильно.

— Двигаем отсюда! — бросил Уолс, стуча зубами от холода. Его голос оторвал Дэнни от размышлений. Он понял, что не пойдет обратно, чтобы посмотреть на своих близких, как он думал, в последний раз.

— Да, — отозвался Фред, отходя от двери. — Пошлите-ка побыстрее.

Ребята шли на восток по Уотер-стрит к перекрестку с Фелл. Небо было усеяно звездами (Дэнни казалось, что он смотрит на них сквозь толстую стеклянную крышу: препятствия не видно, но оно все-таки есть), но на востоке небо уже начало сереть, постепенно светлея. Дэнни немного согрелся, пока они шагали до перекрестка с Фелл и повернули налево. Дэнни ни разу не приходилось еще гулять по ночному Оруэллу (раннее утро, когда еще темно, можно считать за ночь), и мальчик на время забыл о своих волнениях, связанных с Уолсом. Патрик плелся чуть сзади, и его не было слышно. Но все изменилось, и очень быстро. Дэнни шел, с опаской поглядывая на темные окна домов, мимо которых они проходили. Внезапно за спиной раздался голос Патрика, и Дэнни даже не сразу понял, о чем он говорит. Он остановился и переспросил: