Стивен Кинг - Бессонница

Разбей лучше его, чем мое сердце!

— А как же ребенок? Как же Элен, если на то пошло? Натали — единственное, ради чего она живет. Неужели Элен не заслуживает от меня ничего лучшего, чем нарушенное обещание?

— Меня не волнует, чего заслуживает она! Чего заслуживает любой человек! — крикнула Луиза, а затем ее лицо сморщилось. — Нет, думаю, меня это волнует. Но как же мы, Ральф? Неужели мы не в счет? — Ее глаза, темные, пленительные, испанские глаза, с мольбой уставились на него.

Если он станет долго смотреть в них, то так легко будет разрыдаться, поэтому Ральф отвел взгляд.

— Я все равно сделаю это, дорогая. Натали должна иметь то, что мы с тобой уже прожили, — еще семьдесят лет, дней и ночей.

Луиза беспомощно смотрела на мужа, но больше не пыталась остановить его. Она залилась слезами.

— Глупый, упрямый старик!

— Конечно, — согласился он, приподнимая лицо Луизы за подбородок. — Но я глупый, упрямый старик, держащий свое слово. Пойдем со мной. Я не против. — Хорошо, Ральф. — Луиза едва слышала свой голос, внутри у нее все похолодело. Ее аура почти полностью стала красной. — Что это будет?

Что должно случиться с ней?

— Ее должен сбить зеленый «форд-седан». Если я не займу ее место, девчушку размажут по Гаррис-авеню… А Элен будет смотреть, как это происходит.

Пока они шли к «Красному яблоку» (сначала Луиза отставала, затем бежала вдогонку, но прекратила это занятие, поняв, что такой трюк не остановит его), Ральф рассказал ей то немногое, что смог. У Луизы тоже сохранились кое-какие воспоминания о пребывании под поваленным грозой деревом — воспоминания, которые до сегодняшнего утра она считала сном, — но ее не было рядом во время последней стычки Ральфа с Атропосом.

Pальф рассказал ей об этом сейчас — о случайной смерти Натали, обещанной Атропосом, если Ральф будет продолжать мешать его планам. Он сообщил ей, как вырвал у Клото и Лахесиса обещание, что в данном случае Атропоса переиграют, и Натали будет спасена.

— Я догадывался, что… Решение было принято… Почти на вершине этого безумного здания… Башни… О которой они все время твердили.

Возможно… На самом верху. — Ральф задыхался, сердце его билось чаще, чем когда-либо, но он считал, что причиной, скорее всего, являются быстрая ходьба и знойный день; страх немного отпустил его. В этом ему помог разговор с Луизой.

Теперь Ральф уже видел «Красное яблоко». В полуквартале от магазина на автобусной остановке, словно генерал, инспектирующий войска, стояла миссис Перрин. Рядом расположился навес остановки, предлагавший тень, однако миссис Перрин упрямо игнорировала его. Даже в ярком солнечном свете Ральф видел, что аура старухи по-прежнему того же серого оттенка формы курсантов Вест-Пойнта, как и в октябрьский вечер 1993 года. Ни Элен, ни Натали еще не было видно.

— Конечно, я знала, кто это, — позже поведает Эстер Перрин репортеру из «Дерри ньюс». — Неужели я кажусь вам такой некомпетентной, молодой человек? Или выжившей из ума? Я знала Ральфа Робертса более двадцати лет.

Хороший человек. Конечно, вылепленный не из того же теста, что его первая жена — Кэролайн из семьи Саттеруэйтов из Бангора, — но все равно очень хороший. И водителя зеленого «форда» я тоже узнала сразу. Шесть лет Пит Салливен приносил мне почту, и он отлично работал. Новый почтальон, мальчишка Моррисонов, всегда бросает газеты прямо на цветочную клумбу или на крыльцо. Пит ехал с матерью, у него только ученические права, это я понимаю. Надеюсь, он не очень пострадает из-за случившегося, потому что Питер хороший парень, а в несчастном случае не было его вины. Я все видела и могу присягнуть.

Кажется, вы считаете меня болтуньей. И не отрицайте, по вашему лицу я могу читать как по нотам. Однако это не важно — я сказала почти все, что должна была сказать. Я сразу же узнала Ральфа, но есть нечто, что будет звучать неправдоподобно, если вы вставите это в свою статью… Хотя вряд ли об этом напишете. Он появился ниоткуда и спас эту малышку, Эстер Перрин величественно пронзила взглядом почтительно молчавшего репортера так ботаник пронзает булавкой бабочку, предварительно обработав ее хлороформом.

— Я не хочу сказать, что было похоже, будто он появился ниоткуда, молодой человек, хотя могу спорить, что именно так и напечатают в вашей газете.

Она склонилась к репортеру, не сводя с него глаз, и вновь повторила: — Он появился ниоткуда, — чтобы спасти эту малышку. Вы меня слышите?

ИЗ НИОТКУДА.

На следующий день несчастный случай удостоился первой страницы «Дерри ньюс». Эстер Перрин была особенно колоритной, фотограф Том Мэтью поместил фотографию, делавшую ее похожей на мать Джоуда из «Гроздьев гнева» <Роман популярного американского писателя Джона Стейнбека.>. Заголовок гласил: «БЫЛО ПОХОЖЕ, ЧТО ОН ПОЯВИЛСЯ НИОТКУДА», — ГОВОРИТ ОЧЕВИДЕЦ ТРАГЕДИИ", Прочитав подобное, миссис Перрин совсем не удивилась.

— В конце концов я получил то, что хотел, — сказал Ральф, — но только потому, что Клото и Лахесис — и на кого бы из верхних уровней они там ни работали — непременно хотели остановить Эда.

— Верхние уровни? Какие уровни? Какое здание?

— Не важно. Ты просто забыла, но воспоминания ничего не изменят.

Главное вот что, Луиза: они хотели остановить Эда не потому, что погибнут тысячи людей, если он спикирует на Общественный центр. Они хотели остановить его, потому что там находился один человек, чью жизнь необходимо было сохранить любой ценой… По крайней мере, по их убеждению. Когда наконец-то удалось доказать, что мне точно так же дорог мой ребенок, как им их дитя, мы пришли к соглашению.

— Именно тогда они разрезали тебе руку? И ты дал им слово, обещание.

То, о котором говорил во сне.

Ральф метнул на нее растерянный, совсем мальчишеский взгляд. Но Луиза спокойно выдержала его.

— Да, — сказал он и вытер лоб. — Кажется, тогда. — Воздух, как бритвой, полосовал его легкие. — Жизнь за жизнь, такова была ставка жизнь Натали Дипно в обмен на мою. И… Эй! Не пытайся увильнуть! Оставь это, Ральф, или я сделаю твою задницу квадратной!

Ральф замолчал при звуках пронзительного, хулиганского, ужасно знакомого голоса — голоса, не слышимого ни для одного из прохожих на Гаррис-авеню, кроме него, — и посмотрел на противоположную сторону улицы.

— Ральф? Что…

— Ш-ш-ш!

Ральф покрылся испариной; все его тело было в липком, едком поту, тяжелом, как моторная смазка; он чувствовал, как каждая его железа сбрасывала свой груз в кровь. Во рту появился отвратительный привкус. Луиза проследила за его взглядом.