Кодзи Судзуки - Кольцо (другой перевод)

Асакава подумал и сформулировал вопрос несколько иначе: «Чем вообще можно заняться в этом месте?»

Ни в туалете, ни в ванной, ни в стенном шкафу, ни в холодильнике — нигде не обнаружилось никаких «вещественных доказательств». Ни одной зацепки. Даже если ребята и оставили что-нибудь в комнате — здесь уже не раз после этого убирали. Что бы сделал уборщик с найденной вещью? Скорее всего, отдал бы ее администратору. Значит, вместо того чтобы распивать здесь виски, лучше пойти и пообщаться с администратором. По крайней мере, это будет гораздо более осмысленное действие.

Асакава допил то, что было в стакане. Налил себе снова, но буквально каплю. Напиваться ему не хотелось. Инстинкт самосохранения как-то притупился: на автомате он добавил в виски воды из-под крана, авось пронесет.

Прихватив с собой стакан, он отправился в ванную. Снял очки, ополоснул лицо. Тоскливо подумал о том, что тащиться сюда было ужасной глупостью. А он-то, как дурак, старался, выкраивал свободное время…

Из зеркала на него глянул усталый больной человек. «Наверное, — подумалось ему, — вирус уже попал в организм, и скоро все кончится…» Он залпом осушил стакан, вернулся в гостиную и приготовил себе следующую порцию виски с водой.

Взгляд его упал на телефонную тумбочку. На самой нижней полке лежала общая тетрадь, надписанная от руки: «Впечатления от поездки». Асакава взял тетрадь и начал медленно переворачивать страницы:

Седьмое апреля, суббота Сегодня незабываемый день.

Почему? Потому, что кончается на «у».

Юити оказался таким милым ~хи-хи-хи… ©©©

NONKO

Эти тетрадки — обычное явление для подобного рода заведений. Постояльцы записывают туда самые значительные, на их взгляд, события, произошедшие с ними за время пребывания в гостинице.

На следующей странице были нарисованы две корявые рожицы. Подпись под одной гласила «папа», под другой — «мама». Наверное, родители приехали с ребенком отдохнуть на выходные. Запись была сделана четырнадцатого апреля, в субботу. Кто бы сомневался!

Мама толстая.

Папа толстый.

Ну и я тоже толстый.

читырнацатое апреля

Асакава перелистнул страницу. Его так и подмывало сразу заглянуть в самый конец тетради, но он сдерживался и читал все записи по порядку. Если поторопиться — можно ненароком упустить что-нибудь важное.

Разумеется, не все такие впечатлительные. Многие вообще предпочитают не писать ни слова в таких тетрадках, так что ничего нельзя сказать наверняка. Хотя некоторые закономерности налицо — до начала летних каникул большинство записей были сделаны по субботам. Во время каникул почти каждый день кто-нибудь что-нибудь записывал. А к концу августа большинство впечатлений сводились к высказываниям типа «вот и лето прошло».

Двадцатое августа, воскресенье

Где ты, лето? Куда ты?

Ушло лето коту под хвост.

Люди! Спасите-помогите! Протяните мне — страдальцу — руку помощи.

А ведь у меня мотоцикл — не шутки — 400 кубиков!

Да и сам я хоть куда. Не парень — находка.

SOS по ходу дела плавно перешел в PR. Ну что ж, вполне естественно. Парочки пишут намеками, одиночки — откровенничают. Но все имеют в виду одно и то же.

Однако тексты попадались забавные, читать было интересно. Часовая стрелка незаметно миновала отметку девять. В очередной раз перевернув страницу, Асакава прочел:

Тридцатое августа, четверг Итак! Предупреждаю.

Трусы и трусихи, не вздумайте это смотреть.

Как пить дать пожалеете.

БУ-ГА-ГА

S.I.

Вот, собственно, и все. Тридцатого утром компания разъезжалась по домам. S. I. расшифровывается как «Сюити Ивата». Дважды два — четыре. Только вот запись какая-то странная, не похожа на другие записи. Что он имел в виду? «Не вздумайте это смотреть». Что «это»? Асакава закрыл тетрадь и, положив на стол, внимательно поглядел на нее сбоку. В одном месте между страницами образовалась щель. Асакава просунул в щель палец, поддел страницы. Тетрадь открылась: «…Итак! Предупреждаю. Трусы и трусихи, не вздумайте это смотреть. Как пить дать пожалеете», — мелькнули перед его глазами слова, написанные Иватой.

Почему же именно эта страница? Асакава задумался. Наверное, они придавили лист чем-нибудь тяжелым сверху, и теперь тетрадь сама собой открывается на этой записи. Скорее всего, то, чем они придавили лист, и есть таинственное это.

Асакава внимательно огляделся. Обшарил каждый сантиметр вокруг телефонной тумбочки. Тщетно. Даже карандаша не нашлось.

Он вернулся на диван. Продолжил чтение «Впечатлений». Следующая запись: суббота, первое сентября. В тот день здесь опять останавливались студенты, и ничего особенного они не написали — стандартный набор слов. Поди разбери, смотрели они это или нет.

Ни одна из последующих записей не проясняла, что же стало с загадочным это.

Отложив тетрадь в сторону, Асакава закурил. Попытался рассуждать логически: если трусам и трусихам не стоит это смотреть, значит, речь идет о чем-то страшном. Он наугад открыл тетрадь и легонько придавил страницы на развороте рукой. «Стало быть, это — довольно увесистая штука, иначе никаких бы щелей между страниц не осталось. Может, журнал какой-нибудь или книга… Короче, вещь, которую можно посмотреть. Надо будет пойти спросить у администратора, не находил ли он тридцатого августа чего-нибудь необычного в номере Б-4. Если это действительно было чем-то из ряда вон выходящим, старичок наверняка вспомнит о давнишней находке».

Асакава уже начал подниматься с дивана, когда вдруг заметил видеомагнитофон, пристроившийся прямо под телевизором. Телевизор все это время оставался включенным, и в данный момент известная актриса, крепко прижав к себе пылесос, через весь экран преследовала своего «мужа». Вероятней всего, это была реклама бытовой техники.

…вот оно что… Видеокассета… Ну конечно! В видеокассете достаточно веса, чтобы придавить страницы…

Задумавшись, он продолжал стоять на полусогнутых ногах. Потом очнулся, выпрямился и затушил сигарету. Он вспомнил про буфет, в котором администратор хранил обширную видеоколлекцию. «Наверное, Сюити хотел поделиться своими впечатлениями от только что просмотренного фильма ужасов. При таком раскладе… Стоп. Секундочку, а почему тогда он просто не написал название фильма? Если человек посмотрел классный фильм, скажем „Пятницу, тринадцатое“, и всем другим советует сделать то же самое, вряд ли вместо названия он напишет ничего не объясняющее, коротенькое это. И уж тем более ему не придет в голову класть это на разворот тетради». Напрашивался единственно возможный вывод: речь идет о чем-то, не имеющем названия, поэтому кроме как при помощи местоимения это его нельзя обозначить.