Ульрике Швайкерт - Зов крови

— Не беспокойтесь, ваши дети будут у нас в безопасности, — заверил ее граф Клаудио. — Ситуация под контролем.

— Неужели? Я, признаться, думаю, что вы просто не хотите допустить, чтобы у вас отняли полученное в результате жеребьевки право первыми начать обучение юных вампиров. Я немедленно буду требовать перевода академии в Вену, и не без причины. У нас наследникам будут предоставлены самые лучшие условия!

При мысли быть предоставленной на милость семьи Франца Леопольда у Алисы по спине побежали мурашки. Только не это!

— Я сегодня же вечером обнародую свои требования перед другими предводителями кланов, а вам скажу следующее, Клаудио: я не успокоюсь, пока все ученики не окажутся на пути в Вену!

Сразу после этих слов зашуршали юбки баронессы. Алиса едва успела скрыться в пустой каморке, когда баронесса в раскачивающемся кринолине устремилась по коридору.

Граф Клаудио заскрежетал зубами.

— Мы проведем этот школьный год здесь, в Золотом доме, как и было решено в замке Шильон, а потом ученики поедут в Ирландию!

Теперь уже Алиса почувствовала в словах римлянина с трудом сдерживаемую ярость.

— Поживем — увидим. В этом деле еще не поставлены все точки над «i», — возразил барон из Вены.

После этого он последовал за своей сестрой, оставив графа Клаудио в комнате одного. Алиса услышала, как он вздохнул, а потом опустился на стул, который отчаянно заскрипел под массивным телом.

В глубоких раздумьях Алиса вернулась в комнаты учеников. В зале в мягких креслах сидели двое юных вампиров. Но Алиса не была настроена на беседу. С кем бы она могла поговорить о том, что беспокоило ее? Она направилась в спальню, открыла свой дорожный ящик и вынула свернутые в рулон старые газеты, которые она взяла с собой из Гамбурга. Она развернула их и стала листать хрустящие страницы. Это успокаивало ее и помогало сосредоточиться. Пока Алиса глазами просматривала статьи, в которых описывались удачи и несчастья людей, в мыслях она все время возвращалась к словам, которые услышала. Она подозревала, что дела обстояли намного серьезнее, чем гибель стареющего вампира, уставшего от существования и решившего со всем покончить.

ИВИ-МЭРИ

Девушке было скучно. Она сидела в потертом кресле и нетерпеливо постукивала носками туфель по выцветшему ковру. Ее взгляд снова и снова обращался к старым напольным часам в углу. Прошло всего пять минут с тех пор, как она смотрела на них в последний раз. Латона протяжно вздохнула, но в комнате больше никого не было, кто мог бы заметить ее волнение. Сколько еще ждать? Была глубокая ночь, но Латона не чувствовала усталости. О том, чтобы пойти лечь спать, она не думала и секунды. Пока ее дядя шатается по улицам мрачного, опасного Рима, она не сомкнет глаз!

Латона подскочила и стала беспокойно ходить взад-вперед по комнате. Периодически ее взгляд падал на зеркало, висевшее над комодом. Она остановилась. На его уже немного тусклой поверхности отражалась девушка среднего роста, стройная, несколько даже худая. Из небрежно завязанного узла выбилось несколько прядей длинных темных волос. Отчетливо выступающие скулы и серьезные карие глаза. К сожалению, ее нельзя было назвать по-настоящему красивой. Так Латона снова резюмировала увиденное. В отличие от других девчонок, с которыми она когда-то посещала женскую гимназию и которых скоро их семьи «выставят на рынок» невест и будут презентовать на гуляньях и балах, Латона не обладала особой привлекательностью. К тому же она казалась старше своих четырнадцати лет. Возможно, все дело было в ее глазах, видевших такие вещи, от которых других девочек, наверное, всегда ограждали. Вещи, которые теперь преследовали ее во снах. Да, это было видно по ее глазам. Даже дядя Кармело заметил это.

— Это нехорошо, — заявил он сегодня вечером и снова отказался взять ее с собой.

Разве он не понимает, что сейчас уже слишком поздно исключать ее из дела и оставлять в неведении того, как все пройдет? Латона возмущенно фыркнула и снова принялась мерить шагами комнату. Перед вешалкой в углу она остановилась. Там висело старомодное пальто с накидкой, которое дядя надевал только в определенных случаях. Ее рука скользнула в карман и нащупала лежавший в нем предмет, который был частью тайны, так тщательно скрываемой от нее. Однако пару недель назад, когда дядя выпил чересчур много вина, ей удалось выудить из него несколько фраз, о чем он с тех пор явно сильно жалел. По крайней мере, он несколько раз просил забыть те необдуманные слова. Но именно поэтому Латона запомнила их и раз за разом прокручивала в голове.

Она накинула пальто на плечи и встала перед зеркалом. Тяжелая ткань доходила до самых лодыжек, тем самым полностью укутывая ее. Она достала из кармана красную бархатную маску и надела ее. Глаза в прорези казались почти черными и выглядели еще больше, серьезнее.

— Общество красных масок, — пробормотала девушка и прислушалась к словам, которые почти сразу замерли в старой комнате.

В пустой комнате, где дядя снова оставил ее одну, Латона сжала руки в кулаки и уставилась в отражение в зеркале, казавшееся таким чужим. Теперь все изменится! Ей так не нравилось, что с ней обращались как с маленькой сиротой, которую навязали дяде Кармело против его воли. Она уже почти взрослая и больше не будет всего лишь надоедливой племянницей. А станет его коллегой и доверенной! Его помощницей в борьбе со злом ночи!

Крышку отодвинули в сторону.

— Я желаю вам доброго вечера, юный господин, — вежливо сказал слуга.

Он явно без труда поднял тяжелую плиту и прислонил ее к стене. Франц Леопольд даже не стал утруждать себя ответом.

Он не спеша вылез из массивного ночного саркофага, снял вещи, в которых лег спать прошлой ночью, и бросил их на пол. Матиас поспешил собрать их, после чего помог своему юному хозяину надеть свежий костюм, который он только что еще раз почистил. Уж он-то постарался, чтобы ни одна мельчайшая пылинка не посмела оказаться на элегантном костюме из черной ткани. Франц Леопольд стоял расставив руки, а Матиас надевал на него рубашку и брюки, застегивал жилет и завязывал белую бабочку. Франц Леопольд терпеливо ждал, пока слуга расчесывал ему волосы и завязывал их на затылке в хвост черной лентой. Несмотря на неуклюжее тело и большие руки, Матиас был удивительно осторожен. Он слишком хорошо знал, как его могут наказать, если им будет допущена хотя бы малейшая оплошность.

Франц Леопольд обратил внимание на пять гробов и с удовлетворением констатировал, что его был самым большим и роскошным. Саркофаги обоих римлян, Лучиано и Маурицио, были старыми, с поврежденными надписями и рельефами, а Фернанд вообще спал в каменном гробу без каких-либо украшений, но это явно не мешало ему. Пока слуги одевали мальчиков Дракас в свежие костюмы, а тени римских вампиров чистили одежду своим юным подопечным, Фернанд сидел на краю гроба и болтал короткими ногами. В свои двенадцать лет он был самым младшим в этой спальне. По всей видимости, у него не было нечистокровного, который заботился бы о нем, но это, кажется, совсем не волновало его. Одежда Фернанда выглядела так, словно уже несколько лет за ней никто не ухаживал. Штаны были измятые и грязные, рубаха бесформенная и порвана в двух местах. Франц Леопольд с отвращением скривил губы.