Максим Карт - Метаморфозы (сборник)

Он пошёл на нас как медведь-шатун. Мы перепугались: чёрт его знает, что у него на уме, может быть, порешить нас вздумал. Рухнули в снег, поползли от него, а сами думали: что творим, это же наш товарищ, можно сказать друг? И вдогонку услышали: не бросайте меня, я вам ничего плохого не сделаю! Мишка первым отошёл от паники. Встал во весь рост и как гаркнет: стой на месте, не подходи к нам, может быть, ты заражён неизвестной внеземной болезнью! Тот послушался и остановился как вкопанный. Видно было, испугался, не знал, что ему делать дальше. Я подполз к Михаилу и прижался к его дрожащей ноге, подниматься мне чего-то не хотелось. А Мишка опять закричал, хотя мог говорить тише, Васька услышал бы: скидывай с себя одежду, какая инопланетным дерьмом испачкана и беги скорее в баньку мыться, а мы шмотки твои спалим от греха подальше. Васька и на этот раз не ослушался – всё сделал в точности, как ему приказали. Когда он заперся в бане, я побежал за бензином. Облили мы его шмотьё и подпалили. И не отходили от костра, пока вещи не сгорели дотла.

Закрывшись в избушке, пили кофе в тишине, которая пахла отчаянием, постепенно согреваясь, но мыслями не делясь друг с другом. Да и какие они были – сплошные догадки о причинах и следствиях происшедшего. До меня первого дошло, что молчание наше порядком затянулось. Я предложил вызвать по рации военных: пусть сами бьются с пришельцем, их епархия, не наша. Видели бы вы, как загорелись глаза у моих коллег! Им не нужно было больше думать, потому что их ответственность за принятое решение свелась к нулю. Мишка быстро отстучал морзянкой послание в ближайшую военную часть: «Якутск-17» вызывает вч-2653. Только что наблюдали падение неопознанного объекта в непосредственной близости от станции. Ждём дальнейших указаний». Ответ получили довольно быстро: «Вч-2653 вызывает «Якутск-17». В контакт с объектом не вступать. Утром будем у вас. Держитесь».

И пришла ночь, ужаснее которой в жизни моей ещё не встречалось. Мы не могли заснуть. Нас сковал такой страх, что даже разговаривать было боязно. Мы сбились в кучу на одной из кроватей и, плотно укутавшись одеялами, слушали дыхание темноты.

Поднялась пурга. Мы, конечно, не могли слышать сквозь толстые бревенчатые стены дома, как деревья трещали под напором сильнейшего ветра, а миллиарды снежинок шуршали, но чувствовали эти звуки каждой клеточкой кожи. Моё воспалённое воображение рисовало кровожадных чудовищ, выбравшихся из космического яйца. Они ползли, бежали, летели к нам! Я стал поросёнком Ниф-Нифом из известной сказки, который спрятался от злого волка в домике из соломы.

И мой домишко разлетелся бы в клочья, если бы в той сказке за его дверцей раздался такой же механический грохот, что услышали мы. Будто в разверзшуюся твердь рухнули тысячи тонн земли, а когда они улеглись на дне преисподней и успокоились, из провала вырвался рёв самого, казалось бы, дьявола. И поверьте, желания хоть одним глазком взглянуть, что же происходит в тайге, у нас не было вовсе: ни за какие деньги не согнали бы нас с кровати! После рёва, быстро утихшего, небо наполнилось ярким свечением. Ночь стала похожа на день, что ещё больше ввергло нас в ужас. Первый раз в жизни я услышал, как мужики молятся, да и сам я, наверное, умолял Бога о спасении. Я не знаю, как долго полыхало небо, но когда оно обрело свой естественный цвет, одновременно завыли все волки леса, будто оплакивая ускользнувшее от них зарево. Я зажмурился до боли в переносице и зажал уши руками: то была настоящая звуковая атака на наши мозги. Мы выдержали её, но заснуть так и не смогли. Васька всё же соскользнул с кровати, но быстро вернулся на место, сжимая дрожащей рукой горлышко водочной бутылки. Распив её на троих, мы немного успокоились.

А дальше началась полнейшая неразбериха. Рано утром прилетел военный вертолёт. Все солдаты – как на подбор гренадеры – были вооружены автоматами, очень похожими на бластеры из фантастических фильмов. Большая часть вояк во главе с молоденьким офицером сразу бросилась к месту падения космического яйца, соблюдая необходимые меры безопасности, я имею в виду противогазы на головах. Они понесли туда длинные деревянные ящики. Я краешком глаза увидел, что из них доставали: нечто вроде переносного забора из брезента. Они начали устанавливать его вокруг кратера.

Парочка офицеров быстро оттеснила нас от открытой двери вглубь домика. Мы, весь коллектив «Якутска-17», опять оказались на одной кровати. Усевшись перед нами на стульях, они уставились на нас исподлобья, будто мы были виноваты в том, что эта штуковина упала с неба и нанесла вред природе. Бугаи интеллигентного вида, которые могут застрелить человека, цитируя при этом Толстого. Один из них держал в руках пухлый портфель. В дверь стукнули. Офицер разрешил стучавшим войти. Пришёл гражданский в сопровождении двух солдат. Он с ходу спросил, кто из нас контактировал с объектом? Мы удивились его осведомлённости. Он сказал, что зря сжигать одежду мы не стали бы. Васька поднял руку вверх, как школьник, желающий выйти к доске. Солдаты взяли его под руки и вывели из домика. Больше я его никогда не видел.

Этот гражданский очень располагал к общению. Я имею в виду, ему хотелось излить душу. Такой способностью обладают многие священники, это я к слову. Вы, наверное, уже догадались, кто это был, молодой в ту пору искатель ускользающих истин. Он не допрашивал нас, а скорее вёл дружескую беседу о том, что случилось. Мы рассказали ему всё, что видели и чувствовали, не скрыв ничего. Один из офицеров в это время делал какие-то пометки в блокноте, другой возился с портативным магнитофоном, который на плёнке фиксировал наши показания. Беседа длилась довольно долго. Мы дали подписку о неразглашении и нас с Мишкой вывезли на Большую Землю. Тогда я ещё не знал, что «Якутск-17» после того инцидента прекратит своё существование. Всё казалось вечным и незыблемым, а на самом деле… Загадывать в жизни ничего нельзя, можно только мечтать.

Я не стал терзаться размышлениями о философии взаимоотношений инопланетных форм жизни с человечеством, а с тяжеленным рюкзаком за плечами ушёл на пару недель в тайгу с группой единомышленников из туристического клуба «Бригантина», в который записался сразу после того, как ушёл в отпуск. Мне нужно было отвлечься и постараться забыть происшедшее. В диком лесу это удалось – в трудных переходах, слушая и исполняя песни под гитару, ночуя в палатке и хлебая суп из котелка… Из тайги я вышел другим человеком с освободившейся от тяжёлых воспоминаний памятью, готовый начать жизнь с чистого листа.