Ричард Матесон - Корабль смерти, Стальной человек и другие самые невероятные истории

Уэйд смотрел, как собеседник опускает оружие. Он стиснул зубы, с трудом удерживаясь, чтобы не ударить.

— Но, — продолжал человек, — если еще подумать…

Закрыв глаза, Уэйд откинулся назад и испустил из побелевшего рта долгий прерывистый вздох.

Она все еще стояла нетронутой — сверкающий металл отражал ряды ярких светильников под потолком, — а круглая дверь была открыта.

В лаборатории был всего один студент. Он сидел на скамейке и поднял голову, когда они вошли.

— Могу я чем-нибудь помочь, командир? — спросил он.

— Нет нужды. Нет нужды, — раздраженно отозвался военный. — Восстановленный и я, мы просто зашли посмотреть на кабину.

Он махнул рукой на платформу.

— Это она?

— Да, это она, — ответил студент, глядя на Уэйда.

Уэйд отвернулся. Он не смог определить, был ли этот студент одним из четверых, которых он видел раньше. Они все были на одно лицо. Студент вернулся к своей работе.

Уэйд с военным взошли на платформу. Военный стал пристально рассматривать внутреннее убранство кабины.

— Н-да, — задумчиво протянул он, — интересно, кто на этом сюда прибыл.

— Не знаю, — отозвался Уэйд. — Я не видел ни одного из них.

— И ты думал, что сумеешь ее запустить? — Военный засмеялся.

Уэйд нервно оглянулся по сторонам, удостоверившись, что студент не подсматривает. Повернувшись снова, он спешно осмотрел сферу и понял, что она никак не закреплена. Он вздрогнул, когда вдруг раздалось громкое жужжание. Быстро обернувшись, Уэйд увидел, как студент нажал кнопку на стене. Он окаменел от страха.

На маленьком телевизионном экране, встроенном в стену, возникло лицо Клемолка. Уэйд не слышал, о чем говорит историк, но на его лице наконец-то отражалось волнение.

Уэйд быстро развернулся лицом к кабине и спросил:

— Может, можно мне заглянуть, посмотреть, как там внутри?

— Нет-нет, — возразил военный. — Ты выкинешь какой-нибудь фокус.

— Ну что вы, — сказал Уэйд, — Я только…

— Офицер! — закричал студент.

Военный повернулся. Уэйд толкнул его, и массивный военный полетел головой вперед, размахивая руками в попытке сохранить равновесие, а на его лице отражалось изумление и негодование.

Уэйд протиснулся в кабину, ударившись коленями о металлический настил, и заполз внутрь.

Студент бежал к сфере, держа перед собой одну из этих тускло блестящих черных трубок.

Уэйд вцепился в тяжелую дверь и, стеная от напряжения, притянул ее. Тяжелый круг металла встал на место, отрезав поток голубого пламени, нацеленный в Уэйда. Уэйд неистово крутил винт, пока дверь не оказалась запертой намертво.

Они в любой момент могут начать резать кабину.

Его взгляд скользил по кнопкам, пока руки застегивали ремни. Он увидел, что в главном окошке все еще выставлено пятьсот лет, и, протянув руку, он задал обратное направление.

Все, кажется, было готово. Он обязан воспользоваться предоставленным шансом. Нет времени проверять. Поток смертоносного пламени, может быть, уже направлен на металлическую сферу.

Ремни пристегнуты. Уэйд потянулся и переключил главный рубильник. Ничего не произошло. Крик смертельного ужаса сорвался с его губ. Взгляд заметался по сторонам. Пальцы дрожали над панелью управления, пока он проверял верность соединений.

Один провод болтался. Схватив его обеими руками, он всунул его в разъем. И кабина тут же завибрировала. Пронзительный гул механизма показался ему музыкой.

Вселенная снова захлестнула его, черная ночь омывала его океанской волной. На этот раз он не лишился сознания.

Он был спасен.

Кабина перестала дрожать. Тишина стояла почти оглушительная. Уэйд сипел в сумраке, задыхаясь, хватая ртом воздух. Потом вцепился в кран на двери и быстро открутил. Пинком распахнул дверь и спрыгнул на пол аппаратной в лаборатории колледжа Форт, огляделся вокруг, спеша увидеть знакомые предметы.

Лаборатория была пуста. Одинокий светильник на стене тускло помаргивал в тишине, от машин падали огромные тени, и его собственная тень скакала по стенам. Он дотрагивался до скамеек, стульев, измерительных приборов, машин — всего подряд, просто чтобы убедить себя, что действительно вернулся.

— Все это на самом деле, — повторял он снова и снова.

Вызванная облегчением невыносимая слабость окутала его вуалью. Он привалился к кабине. Кое-где на обшивке виднелись темные отметины и свисали лохмотья металла. Он ощутил к сфере едва ли не любовь. Даже подстреленная, она все равно доставила его обратно.

Он внезапно взглянул на часы. Два ночи… Мэри… Он должен быть дома. Быстрее, быстрее.

Дверь оказалась заперта. Он нашарил ключи, открыл дверь и кинулся бежать по коридору. Здание было безлюдно. Он добежал до входной двери, отпер ее, вспомнив, что надо запереть за собой, хотя его уже трясло от волнения.

Он пытался идти, но все время переходил на бег, а его мысли в предвкушении неслись впереди него. Вот он на крыльце, вот входит в дверь, взлетает по ступенькам в спальню… «Мэри, Мэри», — кричит он… Врывается в спальню… Она стоит у окна. Вот она развернулась, увидела его, бесконечное счастье отразилось у нее на лице. Она заплакала от радости… Они обнимают друг друга, целуются: вместе, они вместе.

— Мэри, — бормотал он, задыхаясь, и снова принимался бежать.

За спиной осталось высокий черный Корпус социальных наук. Вот уже кампус оказался позади, и он радостно несся по Университетскому проспекту.

Уличные фонари мелькали перед глазами. Грудь вздымалась от прерывистых вдохов. Резкая боль пронзила бок. Рот широко открылся. Обессиленный, он вынужден был перейти на шаг. Отдышался и снова побежал.

Осталось всего два квартала.

Впереди, на фоне небосклона, вырисовывался темный контур его дома. В гостиной горел свет. Она не спит. Она не теряет надежды!

Сердце его устремилось к ней. Жажда ощутить тепло ее рук была почти невыносима.

Он устал. Замедлил шаг, ощутил, как дико трясутся конечности. От волнения. Все части его тела либо пронзала боль, либо сковывало онемение.

Он был уже на подъездной дорожке. Входная дверь оказалась открыта. Через затянутую москитной сеткой внутреннюю дверь он видел лестницу на второй этаж. Он остановился, глаза его сверкали от болезненной жажды.

— Дома, — пробормотал он.

Он проковылял по дорожке, потом вверх по ступенькам крыльца. Пронзительная боль корежила тело. Голова готова была взорваться.

Он открыл дверь и ринулся в арку гостиной.

Жена Джона Рэндалла спала на тахте.

Нет времени на разговоры. Он хочет видеть Мэри. Он развернулся и подошел к лестнице. Заковылял наверх.