Таня Хафф - След крови

— Пошел к черту, — ласково сказала ему Вики, нащупала ручку и открыла дверь машины.

— Да, я тоже рада видеть тебя, — пробормотала она, пытаясь отодвинуть огромную голову. Дыхание красно-коричневого зверя было несколько чище, чем у большинства его сородичей — благодаря, несомненно, тому, что в другом своем виде он был способен пользоваться зубной щеткой, — но не в такой уж значительной степени. В конце концов, осознав, что шансы оказаться на равных с Ураганом были чрезвычайно малы, если вообще можно было говорить об их существовании, она откинулась на спинку сиденья и решила терпеливо перенести тяготы столь жизнерадостного приветствия. Пальцы Вики испытывали неукротимое желание погрузиться в плотный воротник на его шее, но воспоминание о юном обнаженном теле Питера удержало ее от этого. — Ураган, уймись, довольно.

С последним энергичным вдохом вервольф освободил им путь, и Вики почувствовала, что рука Генри прикоснулась к ее ладони. Она стряхнула ее и выбралась из машины. Хотя Вики все еще видела бледнеющую луну — повисшие три четверти серебристо-белого диска во тьме, — ее свет был слишком рассеянным, чтобы хоть как-то помочь ей. Расплывчатые прямоугольники чего-то желтого справа от нее, очевидно, были освещенными окнами дома, и она решила уверенными шагами направиться к нему, показав тем самым, что не столь беспомощна, как думает Генри.

Тот наблюдал, как эта мысль промелькнула на ее лице, и покачал головой. Восхищаясь независимостью женщины, Фицрой все же надеялся, что она останется верна здравому смыслу. Он понимал, что в этот момент Вики считала, что должна что-то доказать, и не мог придумать ни единого способа, как дать ей понять, что в этом нет необходимости. По крайней мере по отношению к нему.

Генри передал ей сумку и, убедившись, что она ее крепко держит, осторожно взял Вики под руку.

— Тропинка изгибается, — прошептал он ей на ухо. — Вряд ли ты захочешь наступить на цветы Надин. Она, между прочим, кусается.

Вики старалась не обращать внимания, что дыхание вампира рядом со щекой вздыбливает волосы на ее затылке, и сосредоточилась на ходьбе, делая вид, будто идет совершенно самостоятельно. Она не сомневалась, что оборотни, по крайней мере в обличье волка, могли видеть столь же хорошо, как Фицрой, и у нее не было намерения подрывать свой авторитет проявлением слабости перед ними, сколько бы их там ни было.

Высоко подняв голову, она сконцентрировала внимание на прямоугольниках света, пытаясь запомнить как ощущение тропы под сандалиями, так и ее кривизну на пути от машины к дому. Знакомые ощущения бетона под ногами и запаха выхлопных газов города здесь отсутствовали, их заменил не столь уж приятный аромат овечьего помета. Она распознала стрекот кузнечика, но другие ночные звуки были ей незнакомы.

Дома, в Торонто, каждый запах, каждый звук что-то означал для нее. Здесь они не говорили ей ничего, что совершенно не нравилось Вики, поскольку добавляло еще одну трудность к ее слабовидящим глазам.

Два внезапных острых болезненных укуса в икру и еще один — в предплечье, заставившие ее подпрыгнуть от испуга, напомнили ей об аспекте дела, который она не приняла в расчет.

— Чертовы москиты! — Она высвободила руку и яростно шлепнула себя по ноге. — Генри, я только сейчас вспомнила кое-что: я ненавижу сельскую местность!

Они как раз вошли в узкую полоску света, падающего из окна дома, и Вики успела заметить улыбку на его лице.

— Слишком поздно, — ответил Фицрой и открыл перед ней дверь.

Свое первое впечатление о доме Вики получила, стоя на пороге и моргая от яркого света. Это была большая, не слишком богато обставленная кухня, переполненная людьми и собаками. Ее второе впечатление исправило первое: переполненная верволъфами. «Людьми, которые одновременно являются собаками. Или, скорее, волками. Ох, ад кромешный… »

Было уже поздно, почти одиннадцать. Селуччи полулежал в кресле и рассматривал оставшийся на столе клочок бумаги. Дело Алана Марго было закончено в рекордно короткий срок, и он мог передать его для рассмотрения в суд. Что предоставляло ему возможность заняться незаконченными мелкими делами.

Например, Генри Фицроем.

Что-то в этом человеке не укладывалось в рамки обычного, и Селуччи имел твердое намерение выяснить, что именно. Он взял со стола листок бумаги, пустой, за исключением имени, напечатанного сверху жирным шрифтом, сложил его вдвое и аккуратно вложил себе в бумажник. Завтра он проведет стандартный поиск по мистеру Фицрою и, если ничего не будет обнаружено… На губах Майка, когда он встал из-за стола, блуждала хищная улыбка. Если стандартные поиски ни к чему не приведут, надо будет копнуть поглубже.

Кто-нибудь мог назвать то, что он собирался сделать, злоупотреблением властью. Детектив-сержант Майк Селуччи назвал бы это заботой о друге.

4

— Я — Надин Хееркенс-Уэллс. А вы, должно быть, Вики Нельсон?

Женщина, приближавшаяся к ней с протянутой рукой, была похожа на Питера и Розу: те же широко расставленные глаза, такая же густая грива волос, но только черных и уже с заметной сединой, с такими же короткопалыми, мозолистыми руками и крепким рукопожатием.

Ее глаза, однако, были затуманены и выдавали глубокую утрату — столь сильную, что ее невозможно было скрыть полностью, и которая, казалось, никогда не будет изглажена в памяти. Вики, удивленная собственной реакцией на чужую боль, почувствовала комок в горле. Видимо, Надин управляла этим маленьким мирком, а потому ее гостеприимная улыбка появилась на губах, сменив инстинктивный предупреждающий оскал. «Естественно, у нее не было особых причин довериться мне сразу, независимо от того, что рассказал ей Генри». Сохраняя на лице безукоризненно любезное выражение, Вики тщательно соразмерила силу своего рукопожатия, несмотря на внезапное необъяснимое желание проверить силу протянутой ей руки.

— Надеюсь, что смогу вам помочь, — произнесла она официально, не пытаясь уклониться от испытующего взгляда хозяйки.

Окружавшие ее вервольфы спокойно ожидали решения вожака стаи. Генри с весьма озабоченным видом стоял в стороне и наблюдал, нахмурив брови, за происходящим. Для того чтобы работа Вики оказалась эффективной, необходимо было, чтобы обе женщины восприняли друг друга как равных, независимо от того, понравились они друг другу или нет.

У Надин были карие глаза с золотистыми солнечными лучиками вокруг зрачка. Глубокие морщины скопились в уголках глаз, а веки потемнели от слез.

«Я смогу с ней справиться, — осознала Вики. — Я моложе, сильнее. Я… Впрочем, должно быть, я спятила». Она заставила себя расслабить мышцы лица, пытаясь показать тем самым, что не поддастся воздействию хозяйки дома