Дуглас Престон - Штурвал тьмы

— Немного похож на седеющего Пола Маккартни, — заметил Лайонел Брок. — Случайно, не родственник?

— Это все его ливерпульский акцент, — отозвался Майлз. — Вы не первый, кто сделал такое наблюдение. — Роджер подмигнул. — Только не говорите этого при нем: наш первый помощник, с сожалением должен отметить, не является битломаном.

Подали главное блюдо, а вместе с ним другое вино, и оживленное журчание голосов за столом усилилось. Майлз держал ушки на макушке. Даже разговаривая, он параллельно умудрялся слышать и других беседующих. Весьма полезный навык при такой профессии.

Миссис Дальберг повернулась к Пендергасту:

— Ваша воспитанница — примечательная молодая женщина.

— Безусловно.

— Где она училась?

— Самоучка.

До слуха Майлза донесся громкий взрыв смеха с соседнего стола. Хохотали Скотт Блэкберн, компьютерный вундеркинд, и два его льстивых приятеля со своими прихлебателями, все в гавайских рубашках, слаксах и сандалиях — вопиющее неуважение к принятым на судне правилам и этикету вечера. Круизный директор содрогнулся. Похоже, на каждом рейсе имелась по крайней мере одна группа богатых шумливых дельцов. Привлекают к себе слишком много внимания. Если верить их досье, Блэкберн и его компания уже побывали в винном туре по графству Бордо, где потратили миллионы долларов на немедленное создание собственных винных погребов. И, как часто бываете миллиардерами, требовательными и эксцентричными, он настоял на том, чтобы ради семидневного путешествия заново отделали предназначенную для него просторную каюту, обставив его собственными предметами искусства, антиквариатом и мебелью.

Миссис Дальберг все разговаривала с Пендергастом:

— И как получилось, что она стала вашей воспитанницей?

Ответила сама Констанс:

— Мой первый опекун, доктор Ленг, подобрал меня, когда я, брошенная сирота, скиталась по улицам Нью-Йорка.

— Святой Боже, я не знала, что такое случается в наше время.

— Когда доктора Ленга убили, Алоиз, будучи его родственником, дал мне приют.

Слово «убили» на мгновение тяжело повисло в воздухе.

— Какая трагедия! — произнес Майлз. — Соболезную.

— Да, это трагическая история, не правда ли, Алоиз?

Директор-распорядитель уловил резкость в ее голосе. Что-то там было нечисто. Люди как айсберги: основная часть того, что в действительности с ними происходит, особенно неприглядное, находится глубоко под водой.

Миссис Дальберг тепло улыбнулась Пендергасту.

— Я, кажется, слышала, что вы частный сыщик?

«О нет, — подумал Майлз. — Только не все сначала!»

— В настоящее время — да.

— И что, вы сказали, сейчас расследуете?

— Боюсь, я ничего такого не говорил.

— Расследование? — воскликнул торговец-искусствовед Брок. Он явно пропустил начало разговора.

— Как восхитительно интересно! — улыбнулась вдова и дотронулась до руки детектива. — Я люблю тайны. Вы разгадываете тайны убийств, мистер Пендергаст?

— Я никогда не читаю детективных романов. Нахожу их смехотворными.

Миссис Дальберг рассмеялась:

— А я их обожаю. И мне приходит в голову, мистер Пендергаст, что из «Британии» получилась бы прекрасная декорация для сцены убийства. — Она повернулась к хозяину стола: — А вы как думаете, мистер Майлз?

— Убийство — это было бы восхитительно. При условии, что никто не пострадает. — Острота заслужила свою порцию смеха, и круизный директор еще раз испытал гордость за свое умение поддерживать разговор там, где этого требовали правила этикета.

Детектив чуть подался вперед.

— Не могу обещать вам убийство во время путешествия, — внятно произнес он, — но могу сообщить: здесь, на борту, присутствует убийца.

Глава 11

Пендергаст с удобством расположился в салоне каюты, листая объемистую карту вин, предлагаемых на «Британии». Стоящий поблизости телевизор с плоским экраном был настроен на местную, судовую телестанцию, и приглушенный голос диктора превозносил достоинства океанского лайнера, подкрепляя свои слова видеорядом.

«„Британия“ — грандиозное судно, построенное в старых добрых традициях, — информировал интеллигентный голос с правильным оксфордским произношением. — Впечатляют ее плавные широкие лестницы, просторные зоны общественного пользования. Здесь имеются два бальных зала, восемь ресторанов, три казино, пять плавательных бассейнов. Ее пассажирский список составляет две тысячи семьсот человек, численность экипажа тысяча шестьсот человек, а регистровая грузоподъемность сто шестьдесят пять тысяч тонн. С точки зрения удобства размещения пассажиров это самое вместительное судно для хождения в открытом море, а численное соотношение между экипажем и пассажирами несравнимо ни с одним другим роскошным пассажирским кораблем. „Британию“ отличают несколько уникальных черт — такие как восьмиэтажный Гранд-атриум, салон „Седона-Сан-спа“, первоклассные торговые пассажи Риджент-стрит и Сент-Джеймс-стрит, театр „Белгравия“ на тысячу мест и подогреваемый бассейн в стиле римских бань, обнаруженных при раскопках Помпей. Лайнер может похвастать бальным залом из золота и хрусталя в стиле короля Георга Второго, крупнейшим из корабельных. Длина судна больше высоты Эмпайр-Стейт-билдинг, а его сирена слышна на пятнадцать миль. В традициях „Титаника“ и других великих судов прошлого, „Британия“ имеет огромное количество декоративных медных деталей внутри и снаружи, а на отделку интерьера пошло более двух тысяч кубометров деревянных отделочных панелей из тикового и красного дерева, порт-орфордского кедра[22], камедного дерева, хлорофоры и карельской березы…»

На втором этаже люкса открылась дверь. Из своей комнаты появилась Констанс и спустилась по ступенькам.

Пендергаст выключил телевизор и отложил в сторону карту вин.

— Я и понятия не имел, что на судне столь обширный винный погреб. Оказывается, заготовлено сто пятьдесят тысяч бутылок. Особенно впечатляет подбор бордоского пойака до 1960 года.

Он бросил взгляд на спутницу. Девушка переоделась из вечернего платья в обычное, бледно-желтого цвета.

— Новый гардероб тебе к лицу, Констанс.

— Спасибо за помощь при выборе. — Она уселась в кресло напротив.

— Ты была довольно резка сегодня вечером.

— Так же как и ты.

— Я стараюсь выкурить из норы убийцу. А какова была твоя цель?

Констанс вздохнула:

— Извини, если вела себя невежливо. После монастыря нахожу всю эту ярмарку тщеславия… гнетущей.

— «Будь в миру, но не частью мира», — процитировал Пендергаст древнюю буддийскую максиму.