Мелисса де ла Круз - Откровения
— Я не могу это сделать. Не могу лгать.
Мими, не спрашивая разрешения, отпила шампанского из бокала Шайлер.
— Тогда Джек погиб.
Глава 16
В прошлом году во время своей осенней презентации Рольф Морган заставил зрителей расхаживать по подиуму, а модели сидели в первом ряду и делали вид, будто ведут какие-то записи. Этот трюк настолько очаровал прессу, что Морган твердо решил придумать еще какой-нибудь занятный ход. В этом году шоу должно было идти задом наперед: начаться с выхода модельера к публике и показа великолепных бальных платьев, а завершиться повседневной одеждой в спортивном стиле.
Оркестр громоподобно заиграл «Спейс оддити» , и на сцену вышел Рольф, сорвав бурю аплодисментов. Он вернулся за кулисы с букетом роз, сияющий и полный энергии. Шайлер увидела, как Сайрес, ведущий шоу, повел Блисс в начало шеренги. Черное кружевное платье с корсетом было гвоздем программы, завершающим показ, но теперь, в соответствии с идеей модельера, оно его открывало. Шайлер помахала Блисс рукой, чтобы подбодрить подругу. Она знала, что Блисс до сих пор немного побаивается подиума, — и действительно, та сейчас напоминала испуганного жеребенка, и ее руки, лежащие на бедрах, чуть-чуть дрожали.
Блисс вернулась несколько минут спустя; на лице ее сияла улыбка облегчения.
— Там просто сумасшедший дом какой-то! — выпалила она, обращаясь к Шайлер, прежде чем ее стремительно увлекли прочь, переодеваться в другой наряд.
Шайлер улыбнулась в ответ и подумала, что будет рада, когда все это закончится и она наконец-то сможет снова надеть собственную одежду: мужскую оксфордскую рубашку, черные леггинсы и ботинки с раздвоенным каблуком, которые она отрыла в секонд-хенде.
Девушки в готических прогулочных платьях вышли на подиум, и Сайрес провел Шайлер вперед. Она должна была идти следующей.
— Не забудь: когда дойдешь до конца подиума — одна поза, вторая поза, бам! — и возвращаешься обратно.
Шайлер кивнула. Она глубоко вздохнула и вышла из-за кулис. Подниматься на подиум — это было все равно что подниматься на луну. Ты выходишь из безобразной реальности закулисья, заполненной болтовней, английскими булавками, мешаниной одежных стоек и распотрошенных коробок с аксессуарами под яркий белый свет сцены и слепящие вспышки сотен фотоаппаратов.
Атмосфера в зале наэлектризовалась; там царил истерический шум, достойный лучших рок-концертов. Выкрики и гиканье с задних рядов подзаводили оркестр играть быстрее и громче, а модели напускали на себя максимально надменный вид. Шайлер даже не заметила восседающих в первом ряду мрачных редакторов и принарядившихся знаменитостей. Она была полностью сосредоточена на том, чтобы переставлять ноги, одну за другой, и не выглядеть дурой.
Она добралась до точки поворота в конце подиума и изобразила требуемые от нее позы, сперва повернувшись налево и подав бедро вперед, а затем развернувшись направо. И как раз в тот момент, когда девушка готова была исполнить поворот кругом, в сознание ее проник настойчивый мощный сигнал. Это была бессвязная и свирепая ненависть. Неожиданность и сила этого сигнала были настолько велики, что Шайлер застыла на полушаге, пошатнулась и зацепилась за собственный каблук. Зрители в первом ряду громко ахнули.
Шайлер была сбита с толку и подавлена. Кто-то — или что-то — жестоко вломился в ее сознание. Девушка тут же распознала манипуляцию, но та оказалась еще более мощной и злобной, чем исходившая недавно от Дилана. Это было непростительное злоупотребление; Шайлер почувствовала себя оскверненной и обнаженной. Ее охватил ужас. Ей необходимо было убраться отсюда. На то, чтобы уйти с подиума как полагается, не было времени. Шайлер спрыгнула с помоста и приземлилась в рядах, отведенных для фотографов. Она точно знала, куда отправится сейчас.
— Простите! — бросила Шайлер невезучему фотографу-энтузиасту, которому отдавила ногу.
Она помчалась сквозь толпу, к замешательству персонала и восторгу зрителей, решивших, что это часть представления. На ходу она услышала возглас за кулисами:
— Эй! Что это она придумала? А ну верните ее!
Завтра все газеты разразятся историями о том, как на шоу Рольфа Моргана модель сбежала с подиума, но в данный момент Шайлер было наплевать и на газеты, и на своего букера, и на самого Рольфа.
«Что это было?» — думала она. Ей чудилось, что сердце ее вот-вот разорвется от страха, пока она мчалась по Вест-Сайдскому шоссе, двигаясь быстрее, чем любой здешний транспорт. Что это было?! К тому моменту, как она добралась до обветшалого дома на Риверсайд-драйв, тошнотворное, оскверняющее ощущение слегка ослабело.
Дом уже не выглядел таким запущенным, как прежде, благодаря недавно устроенному Лоуренсом ремонту. Каменные ступени были чисто выметены, граффити на двери закрашены, а к горгульям вернулось былое достоинство.
Когда Шайлер вошла в дедушкин кабинет, Лоуренс укладывал папки с бумагами в кожаный дипломат. Девушка заметила, что за тот месяц, что они пробыли в разлуке, дед постарел. В львиной гриве прибавилось седины, а вокруг глаз пролегли новые морщины.
Лоуренс был Бессмертным, одним из тех редких вампиров, которые не отдыхали, не проходили сквозь цикл перевоплощений. Он сохранял одну и ту же физическую оболочку на протяжении столетий. Он способен был выглядеть таким же юным, как Шайлер, но сегодня вечером сутулился так, словно на плечи его давило бремя тысячелетий. Впервые за все то время, что Шайлер знала его, он выглядел древним. Он не походил на человека двадцать первого столетия. Если судить по его виду, он вполне мог бы присутствовать при том, как Моисея положили в корзину и пустили по водам реки.
— Шайлер! Какой приятный сюрприз! — произнес Лоуренс, хотя не похоже было, чтобы появление внучки удивило его.
— Куда ты собрался? — спросила она вместо ответа, заметив рядом со столом потрепанный чемодан Лоуренса, набитый вещами и перетянутый ремнями.
— В Рио, — отозвался он. — Там произошло сильное землетрясение. Ты видела новости? — Лоуренс махнул рукой в сторону телевизора, недавно установленного в его кабинете.
Камеры показывали город, охваченный пламенем; целые дома превратились в груды обломков. При виде подобного опустошения Шайлер вознесла короткую молитву.
— Дедушка, со мной что-то случилось. Всего несколько минут назад.
Она описала свои ощущения, уверенность в присутствии некоего неимоверного зла. Оно длилось лишь краткий миг, но этого оказалось достаточно, чтобы Шайлер почувствовала себя оскверненной с головы до ног.
— Так значит, ты тоже это почувствовала?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});