Дион Форчун - Жрица моря

Неожиданно обуревавшие меня демоны грусти отступили, и, повернувшись к мисс Морган, я сказал:

— Именно на этом месте я должен был дымовыми сигналами указывать направление вашему кораблю, когда вы впервые появились в этих местах.

Из-за высокого мехового воротника ее пальто я не заметил, улыбнулась ли она при этих словах, но ее золотой голос прозвучал неожиданно глубоко:

— Так вы и это помните?

— Возможно, — ответил я и полностью сосредоточился на дороге, поскольку мое же собственное замечание тут же повергло меня в панику. Практически не имея опыта общения с женщинами, я обыкновенно веду себя с ними или подчеркнуто бесцеремонно, либо слишком официально. В любом случае управление автомобилем требовало концентрации внимания, поскольку мы проезжали по узкой, поросшей травой дороге, проложенной поверх гребня десятифутовой плотины, а присоединяться к цаплям внизу я отнюдь не собирался.

Слева от нас из бескрайней дали болот идеальной пирамидой подымался Белл Ноул. Его подножье окаймляли густые ели, но совершенно голая вершина была открыта всем ветрам и смотрелась непривычно значимо и гордо среди окружавших ее равнин. Я начал подъем в гору и, воспользовавшись выгодной точкой обзора, которую всегда получаешь, поднявшись хотя бы на десять футов над образованной речными наносами необъятной плоской равниной, показал мисс Морган расселину, в которой, по моему мнению, находилась та самая древняя морская пещера. Я также показал ей змеившуюся внизу узкую канаву, на дне которой то тут, то там зеркально поблескивали озерца застоявшейся веды — все, что осталось от Ривер Дик — древней реки, затопившей монастырь, а затем поменявшей направление своего русла,

Естественно, мисс Морган, как и всякая женщина, захотела свернуть и получше осмотреть место; однако это было невозможно, так как ближайший мост находился не менее чем в трех милях отсюда, у Старбера — такого же прибрежного городишки, как и Дикмаут, если его вообще можно было назвать городом. В последнее время он превратился в обыкновенную рыбацкую деревушку. Когда-то Старбер был настоящим большим городом и даже числился в Книге Судного Дня, поскольку мощный поток Ривер Дик не давал илу скапливаться в бухте; но стоило реке поменять свое русло — и слава покинула Старбер, так как теперь бухту могли пересечь лишь маленькие весельные лодки. Хотя за городом и сохранились длинные ряды каменной кладки — все, что осталось от некогда массивных причалов, — они уже долгое время использовались для постройки городских кварталов и мощения улиц; лишь глубокие траншеи указывали место древних фундаментов. Мой отец, приобретя последние из этих причалов, использовал добытый камень для постройки многих своих белых слонов, и я хорошо помню, как, еще будучи ребенком, ездил вместе с отцом на грузовой телеге — тогда еще автомобильные моторы были диковинкой для нашей глуши — и смотрел на громадные каменные глыбы, которые, прежде чем погрузить, разбивали на несколько кусков с помощью клиньев. Кладка причалов была воистину циклопической, а тонкая полоска цементного раствора, скреплявшего монолитные блоки, — настолько прочной, что порою было легче расколоть сам камень, чем цемент кладки. Я бы сказочно разбогател, если бы мне удалось узнать секрет приготовления такого цемента; сейчас ни о чем подобном даже не слыхали.

Когда я рассказал об этом мисс Морган, она рассмеялась.

— А знаете ли вы, что Старбер на самом деле назывался Иштар Бер, или Бухта Иштар [Иштар — богиня Солнца в Древнем Египте]? Когда мы виделись в первый раз, я направлялась именно сюда, а вы едва не заставили мой корабль налететь на песчаную банку из-за того, что вместо подачи сигналов вы просто сидели и мечтали — в точности так, как сегодня.

— Простите меня, — сказал я. — Я далеко не так глуп, как это может показаться, и вы сможете убедиться в этом, если узнаете меня получше.

— А вы хоть раз позволяли кому-нибудь узнать себя? — поинтересовалась она.

Глава 9

Дорога вилась по берегу древней Ривер Дик, напоминавшей теперь лишь узкую канаву; казалось, что этот пересохший ручей, скорее напоминавший оросительный канал, служил издевательским памятником некогда могучей судоходной реке. Здесь отчетливо были видны остатки бурлацких следов; мне подумалось, что эти тропы протоптали ноги тысяч рабов, тащивших волоком неуклюжие морские посудины, которые, опустив свои латинские паруса, покорно тянулись на буксире через едва проходимые болотистые низины речной поймы вверх, к Дикфорду. Там их встречали жестянщики. Пробежав некоторое время по натоптанной прибрежной тропе, узкая дорога сворачивала затем к. морю, ведя нас к заброшенной ферме у подножья Белл Хед, которая также принадлежала мисс Морган.

Мы смотрели на ферму, стоя на остатках развалившейся сухой кладки, которая когда-то была стеной, разделявшей маленький двор фермы и бескрайние болота. В свое время стена была побелена известкой, как это традиционно делалось повсюду в округе, но сейчас от известки остались лишь редкие проплешины, а сами камни были такого же серого цвета, как и трава на соляных болотах.

Домик был низким, приземистым и напоминал спичечную коробку; в точности такой же домик нарисовал бы на грифельной доске ребенок, совершенно не имеющий склонности к рисованию. Сада около дома не было и в помине, но дорожка буйной зеленой травы вела к тому 'месту, где, безусловно, когда-то была куча навоза, почти к самой задней двери дома. Лучше всего об уровне хозяйственной культуры домовладельца можно судить по тому, как он решает проблемы с удалением отходов, — однако узкий травянистый склон, начинавшийся за фермой и ведущий к вершине скалы, еще хранил какие-то признаки обработки почвы. Белл Хед напоминал своей формой лежащего льва: его хвост опускался к. морю, а ферма находилась между передними лапами, словно пыталась укрыться от западных ветров. Тянувшийся к плечам «льва» склон некогда был покрыт террасами, но земля, когда-то знавшая плуг земледельца, уже давно поросла чертополохом и медленно растущей солончаковой травой.

Мисс Морган сразу же заметила львиную форму холма и, указывая на террасы между его лапами, произнесла:

— А здесь они растили виноград.

— Кто — они? — невнимательно спросил я.

— Те, кто использовал Белл Ноул в качестве храма. Когда я вернусь сюда, я верну на эту землю виноградную лозу.

Мы вышли к дороге, построенной по приказу Министерства Обороны; начало ее прокладке было положено обыкновенной карандашной линией на карте, прочерченной под линейку и обрекавшей до смерти уставших солдат на изнурительный труд каменотесов в свободное от службы время. Прямая линия дороги шла диагональю вдоль обрывистого края львиной головы и делала резкий поворот буквально в дюйме от ее макушки, так что я даже испугался, как бы машина не покатилась кувырком. Я испытал чувство искренней жалости к солдатам-строителям, представив, как они взбирались сюда со своим инструментом без помощи еще не существовавших тогда автомобилей.