Роберт Маккаммон - Участь Эшеров

Лишь профессия писателя оказалась для Рикса относительно удачной в финансовом отношении. У него было на счету несколько тысяч долларов, но он знал: эти деньги скоро кончатся. Что тогда? Найти другую, плохо оплачиваемую работу, чтобы оставались свободными четыре, максимум пять месяцев? Если он не сможет написать новую книгу, бестселлер, все, что наговорил Уолен о его невезении, станет явью. И он вынужден будет приползти в Эшерленд.

Рикс попытался прогнать чувство неуверенности. Он надел твидовый пиджак и осмотрел прореху на правом рукаве — след падения на тротуаре в Нью-Йорке. Шов немного разошелся, но Рикс решил, что мать ничего не заметит.

По пути в гостиную он остановился и окинул взглядом игровую комнату. В ней стояло два больших бильярда и висели антикварные лампы от Тиффани цвета морской волны. Никаких изменений, только появились два новых игровых автомата: «Поиск колдуна» и «Защитник». Они стояли в самом углу, по-видимому, для развлечения Буна. Рикс прошел дальше, в курительную — обшитый дубом, с высоким потолком салон все еще хранил слабый запах дорогих сигар. Стены украшали картины, изображавшие сцены охоты, а также висели головы оленей, баранов и медведей. В углу стояло семифутовое чучело гризли, которого, по преданию, застрелил в имении Тедди Рузвельт. Высокие напольные часы с красивым медным маятником мягко пробили семь раз.

На другой стороне комнаты была раздвижная дубовая дверь. Рикс подошел к ней. Там находилась библиотека отца.

Но дверь была крепко заперта.

— Ты не видел брата?

Рикс подпрыгнул, как ребенок, застигнутый с куском пирога в руке. Он обернулся и увидел мать, одетую в блестящее вечернее платье. Ее макияж и прическа были безукоризненны.

— Нет, — ответил он с облегчением.

— Наверное, Бун опять отправился на конюшню. — Она нахмурилась. — Если он не тратит время на лошадей, то играет в покер со своими дружками из местного клуба. Я без конца повторяю, что они грабят Буна, но разве он послушает? — Ее рассеянный взгляд стал более внимательным. — Ищешь что-нибудь почитать?

— Нет. Так, хожу из угла в угол.

— Теперь твой отец держит библиотеку на замке.

— Когда я был здесь в последний раз, ее не запирали.

— Теперь она закрыта, — повторила мать.

— Почему?

— Твой отец проводил какие-то исследования… перед тем как заболел, естественно. — В ее глазах блеснула и погасла искорка огорчения. — Он велел принести некоторые книги из библиотеки в Лоджии. И естественно, не хочет, чтобы с ними что-нибудь случилось.

— Какие исследования?

Она пожала плечами.

— Не имею представления. Известно ли твоему брату, что в этом доме садятся ужинать строго в семь тридцать? Я не желаю, чтобы за моим столом пахло лошадиным потом!

— Уверен, что куда сильнее будет пахнуть от него самого.

— Сарказм никогда не бывает в споре хорошим аргументом, сын, — твердо сказала Маргарет. — Да, но я хотела бы знать, присоединится ли к нам вечером его супруга. Целую неделю она ест в постели.

— Почему бы тебе не послать к ней слугу, чтобы спросить?

— Потому что, — кисло сказала Маргарет, — Паддинг — это его личное дело. Я не хочу, чтобы мои слуги кланялись ей, как принцессе. Мне наплевать, если его жене лень вылезти из постели и одеться, но Кэсс хотела бы знать, на сколько персон накрывать.

— Ничем не могу помочь. — Рикс еще раз взглянул на медные ручки дверей библиотеки, а затем переключил внимание на голову лося, висевшую над камином.

— Надеюсь, ты будешь за столом вовремя. Судя по твоему виду, тебе надо больше есть хорошего мяса. А иголка и нитка могут сотворить чудо с твоим ветхим пиджаком. Сними его после еды, я приведу в порядок.

— Спасибо.

— Приходи, когда будешь готов. В этом доме ужинают в семь тридцать.

Оставшись один, Рикс еще поразмышлял у закрытой двери, а затем направился обратно к главному коридору тем же путем, каким шел сюда. Минуя гостиную и столовую, он двинулся в подсобные помещения дома.

Рикс остановился на пороге большой кухни Гейтхауза. Вдоль чистых побеленных стен в строгом порядке висели котлы и прочая кухонная утварь. Он смотрел на невысокую, крепкую седую женщину, проверявшую кипящие котлы, что стояли в ряд, и спокойным, но твердым голосом отдававшую команды двум подчиненным ей поварихам, которые сновали по кухне. На душе у него стало удивительно тепло, и он сразу понял, как сильно ему недоставало Кэсс Бодейн. Одна из поварих покосилась на него и не узнала, но Кэсс повернулась и замерла.

Рикс приготовился. На несколько секунд на ее румяном лице застыло потрясенное выражение, а затем его озарила улыбка. Рикс был уверен, что Эдвин рассказал ей, как плохо он выглядит.

— О Рикс! — Кэсс обняла его.

Ее макушка едва доходила ему до подбородка. Ее тепло было таким же приятным, как веселый огонь в камине в студеную зимнюю ночь, и Рикс почувствовал, как жар разливается по его телу. Рикс знал, что без этой женщины и ее мужа его жизнь в Эшерленде была бы намного тусклее. Они занимали белый дом за садом и гаражом, и много раз мальчишкой Рикс мечтал, что будет жить вместе с ними. Несмотря на громадную ответственность, они всегда находили время выслушать или подбодрить его.

— Так хорошо, что вы опять дома! — Она отстранилась от него, чтобы получше разглядеть.

В ее чистых голубых глазах промелькнула тревога.

— Если скажешь, что я прекрасно выгляжу, я буду знать, что ты выпила шерри, — сказал он с улыбкой.

— Хватит меня дразнить! — Она легонько толкнула его в грудь, а затем взяла за руку. — Давай посидим. Луиза, принеси, пожалуйста, две чашечки кофе в наш закуток. Одну с сахаром и сливками, другую только с сахаром.

— Да, мэм, — ответила повариха.

Кэсс провела его из кухни в комнатку для отдыха прислуги. Там стояли стулья и стол, а окно выходило в освещаемый фонарями сад. Они сели, а Луиза принесла кофе.

— Эдвин предупредил, что вы наверху, — сказала Кэсс. — Но я думала, вы отдыхаете. Как в Нью-Йорке?

— Нормально. Слишком шумно.

— Вы там работали? Собирали материал для новой книги?

— Нет, мне… нужно было утрясти кое-что с моим агентом.

Когда Кэсс улыбалась, к ее глазам сбегалось много морщинок.

Она и в шестьдесят один год оставалась симпатичной, а в юности, Рикс знал, была настоящей красоткой. Он видел старую фотографию, которую Эдвин хранил в своем бумажнике:

Кэсс в двадцать лет — длинные светлые волосы, безупречное сложение и глаза, способные остановить время.

— Рикс, так здорово! — Она погладила его по руке. — Я хочу знать все о вашей новой книге!