Георгий Зотов - Сказочник

Попросту язык проглотил. И тут…

…Что? Нет, Гаутама не превратился в вампира. Нет, и на меня он не напал, а я не сразил его святой водой. Откуда эта вечная манера перебивать старших? Илья, я тебе вчера русским языком сказал: ВАМПИРЫ НЕ СУЩЕСТВУЮТ, зачем талдычить заново? Что значит – «а вдруг»? В вашем веке дурацкая масс-культура – вампиры, зомби, трансформеры… Лучше бы ты решил, что Сиддхартха стал трансформером, так хоть веселее. С чего взялась пылкая любовь к трупам, ты можешь мне объяснить? Даже если рассказать старую сказку, вы завернёте её в хрустящий фантик кошмара. «Белоснежка и семь гномов»? После поцелуя изрядно позеленевшая принцесса в качестве зомби встанет из гроба и, как у вас модно, перекусает всех вокруг. А «Красная шапочка»? Кровавая резня и поедание героев живьём: то-то радость, хоть сейчас на киноэкран!

Чем жирнее вы живёте, подсознательно желая щекотать нервы, тем милее для вас ужастики, В моде фильмы без хеппи-эндов. Но каждый ли из вас хочет, чтобы в его жизни не было хеппи-энда? Я был на острове Утейя, когда Брейвик устроил там побоище. Представители сытого норвежского общества, стоя по горло в холодной воде, забившись в ущелья скал, слушая стрельбу, дрожали и молили: ТОЛЬКО БЫ СЛУЧИЛСЯ ХЕППИ-ЭНД! Ты не в курсе, почему самые оптимистичные и весёлые фильмы снимают именно во время войны? Людям очень страшно и хочется повеселиться. А если есть деньги, в магазинах – колбаса, а в кинотеатрах – долби-сурраунд, то приятно посмотреть, как на экране режут глотку.

Ведь главное в данный момент – режут её не тебе.

Представь, выходишь на улицу, а там сплошь голодные вампиры и зомби. Ты предпочёл бы месяцами прятаться по сырым подвалам и разыскивать консервы в разграбленных супермаркетах, с чудным шансом самому превратиться в еду? Я сомневаюсь, мой пепсилюбивый друг. В Средневековье вампиров боялись, а нынче вы на них и жениться не против, а с зомби комедии снимаете. Вам так забавна Смерть? О да. Каждый рад надо мной посмеяться – до того волшебного момента, пока я к нему не пришёл. Так, почему ты молчишь? Ответь мне, возрази, поспорь. А… вот оно что.

Стандартно, взял да и заснул.

Я смотрю, перебивать – это ещё не самое худшее. У тебя миллион других неприятных привычек, например, засыпать на середине сказки без всякого уважения к сказочнику. Ты меня сбил, я не поведал тебе беседу с Сиддхартхой о философских материях и сути божественного понятия смерти. Для него это гибель устаревшей оболочки, переход в более прекрасную стадию ЖИЗНИ. Он верил, что способен возродиться в любом качестве, и посему игнорировал мой визит. Гаутама утверждал: в зависимости от своих поступков, ты можешь стать быстроногим оленем, порхающей бабочкой, могучим слоном. О, касаемо тебя, будь уверен – ты превратишься в пакет чипсов или банку пепси. Ладно, о Сиддхартхе поговорим после. Я ухожу, в Небоскрёбе предстоит встреча с парочкой нерадивых клерков. Впрочем, разве тебя интересуют мои офисные сложности? Я никому не нужен.

Тьфу. Вот только жалеть себя мне и не хватало.

Спокойной ночи. Уж её-то ты точно переживёшь».

Глава 8

План Лимоса

(старинный дом рядом с Дворцовой площадью)

…Лимос хищно улыбнулся. Он взял бутылку вина не за стеклянное «туловище», как обычно делают остальные, а стиснул горлышко, словно пытаясь её душить. Полемос и Никао заворожённо смотрели, как тягучее красное вино наполняет бокалы. «Очень старое, – подумала про себя Полемос. – На вид лет пятьсот, а то и больше. У брата всегда превосходные запасы. Рефрижератор Лимоса готов развалиться от самых дорогих деликатесов, полки забиты белужьей икрой, фазанами и трюфелями, он выписывает вкусности со всего мира… Но никогда их не пробует. Зачем? Брат лишил людей возможности их съесть, вот где для Лимоса высшее гастрономическое удовольствие». Отпив глоток, она оценила сладость вина – так уж устроены их ощущения, что квартет чувствует только самое-самое… Значит, сок винограда – попросту отличный. Полемос перевела взгляд на Лимоса и кивнула в знак благодарности, облизнув губы. Белёсые ресницы хозяина дома слегка дрогнули. Восковая кожа обтягивала череп так, что треснула в нескольких местах. Глаза глубоко ввалились. Остатки волос цвета воронова крыла неряшливо прилипли к вискам… Зубы в почерневшем рту казались неестественно длинными, будто у лошади. Рука Лимоса – тощая, с паучьими пальцами, наклонила бутылку второй раз. Казалось, его тело высушено до прозрачности – в человеческом облике брат весил не более тридцати килограммов. Да, у него простейшая диета, укладывающаяся всего в два слова: «не жрать». Стены квартиры завешаны фотографиями в рамках – Лимос, демонстрируя лошадиные зубы в улыбке, красуется рядом со своим чёрным «мустангом», вытянувшись в струнку, словно солдат… Настоящий номенклатурщик, обожающий служебные автомобили. Он вкрадчиво лизнул кусочек сыра бри и тут же с шумом сплюнул – в отличие от братьев и сестры, Лимос не мог есть даже формально. Никао равнодушно отпил из своего бокала. У него всегда был заложен нос, и вкус он чувствовал реже остальных: когда забивал обе ноздри фаршем стручкового перца.

Полемос привычно огляделась по сторонам.

Миленькая квартирка. В который раз убеждаешься: Лимос обладает чувством стиля. Стены не из камня, а бордово-матового стекла, просматриваются скульптуры в соседних комнатах. Мебель сплошь стеклянная – стол на кухне, стулья, диван в гостиной, кровать в спальне. Даже шкафы, сверху донизу заставленные книгами по диетологии, – сверкают бордовыми полочками. Зачем всё это? К ним не приходят гости, и они не спят… Однако, пребывая среди людей, квартет постепенно перенял их привычки. С точки зрения Полемос, основная прелесть призрачного мира в другом – тебя никто не видит. Можешь побыть самим собой, среди душ мертвецов это не возбраняется. Деловые встречи квартета Лимос назначал не в рабочем кабинете, а на кухне, предпочитая беседовать среди продуктов. С потолка свисали вяленые свиные ноги, в каждом из четырёх углов примостились мешки с мукой и рисом, громоздились ящики с консервами, стояли кадушки, доверху полные солёных огурцов, – и это помимо холодильника, до краёв переполненного снедью. Лимос не мог есть физически, но охотно поглощал еду мысленно. Стоило ему появиться, пища отовсюду исчезала: начиналась засуха, прилетала саранча. Полемос подумала: пусть брат и не в жутком замоте, как в раннее Средневековье, хлопот у него достаточно – летает на «мустанге» в Индию и Судан, активно посещает Северную Корею и Бирму.

Раньше они слаженно работали в единой связке, полным квартетом, будто в песне «Скованные одной цепью». Начинает Полемос, затем подключается Лимос, на подхвате – Никао… а Танатос только и успевал оформлять свежие душеньки. Однако после Второй мировой в отношениях квартета возникла холодность. Лимос ушёл в свободное плавание и теперь не так зависит от старшего брата Танатоса, как прочая родня. Более того, похоже, ситуация очень медленно, со скоростью улитки, но меняется. С ухудшением климата на планете и бешеными ценами на жратву Лимос, кажется, имеет все шансы стать главным.