Заря коммунизма (СИ) - Маргарита Вольная
— Ты отличница и комсомолка, понятное дело, что не смотрит, а я?
— Так тоже попробуй стать.
— Мне этого не хочется…
— Ириша тоже не отличница и не комсомолка, но у неё прекрасные отношения с Людой. Задумайся, — подмигнула девочка. — Если отец не заберёт тебя летом, тебе с ней ещё год учиться.
— Я не собираюсь под неё прогибаться, — непоколебимо ответила Маша.
— Хорошо. Будь у неё как бельмо на глазу, — усмехнулась Лида. — Хотя, ты и так у неё на особом счету. После пятницы.
— Почему после пятницы? — прозвучал вопрос, хотя образ красивого председателя уже промелькнул в голове.
— А ты подумай.
— Да он же мне в отцы годится!
— И ей тоже. Но что это меняет?
— Это мерзко, Лида, давай не будем об этом.
— Давай.
Несколько минут девочки пололи свёклу, но Маша всё-таки не выдержала:
— Да я вообще не хотела танцевать с ним! Как-то само собой вышло!
— Ага.
— И потом, он же не только со мной танцевал!
— Да, с нашей недовампиршей тоже.
— Да, и с ней! И с другими девочками наверняка! Я просто не видела…
— Ага. И я не видела. Видела только вампиршу, тебя и Новосёлову. А из клуба я не выходила.
— Всё, давай не будем об этом, — взволнованно попросила Маша.
— Так ты сама продолжила.
— Всё, больше не буду.
— Кстати, о Константине Петровиче, — что-то вспомнила Лида.
— Ты опять?
— Нет, послушай. Он разрешил Люде задерживаться здесь хоть до ночи.
— Но ведь Валентина Михайловна запретила…
— Он председатель, и если он разрешил, а Люда хочет сама, то кто её остановит?
— Это ты к чему ведёшь? — с подозрением посмотрела Маша на одноклассницу.
— К тому, что теперь мы пашем ещё больше…
— Ты собираешься слушаться её?!
— А ты хочешь скандала? Она тебе его быстро устроит!
— Ли-ида-а, — пыталась втолковать Маша, — в Аничкино завёлся вампир! Какие могут быть работы до вечера? А вдруг Галина Александровна караулит нас… — девушка не договорила, как недавнее воспоминание обожгло её внутренний взор. — Я видела её, когда мы ходили на Звонарёвку! В прошлый понедельник! Она пряталась в рогозе!
— Где?
— Да в камышах, в камышах она была! — нетерпеливо исправилась Маша. Если она хочет, чтобы её поняли, нужно говорить на их языке. Пусть и не совсем правильном…
— И что она делала?
— Просто стояла и смотрела! Я ещё тогда удивилась, зачем она здесь. А она — жертву выбирала… — догадалась девочка, и её кожа покрылась мурашками.
— Тогда мы просто обязаны остаться с Людой.
— Чтобы защищать?
— Да, — твёрдо ответила Лида.
— Тогда кто и когда будет делать осиновый кол?
— Мы же ещё не решили, как поступим…
— А что тут решать? Она нечисть, а с нечистью — разговор короткий! — воинственно заявила Маша.
— Впервые вижу тебя в таком духе, — удивилась подруга. — И тебе не страшно? Всё-таки, это убийство… Да и вообще, я лично не хочу видеть, как умирает человек… Пусть даже не совсем человек… Хотя непонятно. Может, вампир — всё-таки человек?
Пока одноклассница рассуждала, что же такое вампир, на основании всех имеющихся знаний, а их у неё было немного, Маша притихла. Она отчётливо вспомнила день, когда маме стало плохо. Они остались дома вдвоём, а папа пошёл за покупками. Сперва женщина ушла в комнату и прилегла, убеждая дочь, что всё в порядке, что сейчас её отпустит, но девочка почему-то не поверила. Она притащила с кухни табурет и опустилась на него рядом с диваном. За окном шумела метель и завывал ветер. Дыхание мамы стало тяжелым, она села, сильно вытянув плечи. Затем она попросила Машу уйти, но девочка вцепилась руками в стул и не двинулась с места. Тогда-то и началось страшное… Губы сердечницы посинели, глаза бешено заметались из угла в угол… Маша в ужасе застыла…
— По идее — она всё-таки человек, ведь она же не родилась вампиром… — донеслось откуда-то издалека размышление Лиды. — Или родилась? Вот бы узнать, откуда они берутся…
Мама упала с дивана при попытке встать, а дочь бросилась к ней. Хрупкая пятнадцатилетняя девочка не смогла поднять самого дорого человека и ощутила невозможную беспомощность. Тогда она стала панически тормошить женщину, звать, умолять подняться, но та как рыба хватала губами воздух, а потом затихла. Оглушительная тишина навалилась на барабанные перепонки девочки и сдавила их так сильно, что закружилась голова. Маша оцепенела. Она понимала и не понимала одновременно, впилась в спину мамы пальцами и не хотела отпускать даже тогда, когда пришёл отец… Да, она тоже не хотела видеть смерть, но видела её.
— Маш… Маш… — Лида дёргала одноклассницу за рукав и с беспокойством заглядывала в лицо. Кое-кто из других школьников тоже обратил на них внимание. — Ты чего? Ну хорошо, давай сделаем, как ты скажешь… Только не плачь…
— Не плачь? — очнулась девочка. Она ощутила, как по щеке скатилась слеза, и поспешно её вытерла.
— Что я такого сказала? — растерялась Лида.
— Ничего. Давай полоть.
— Вампир — это противоестественно, и я согласна, что его надо уничтожить, пока он не убил всех нас. Правда, Варя жива и, кажется, не вампир…
— Сегодня поговорим с Валентиной Михайловной. Там всё и решим.
— Хорошо.
Девочки пололи до самого вечера и больше не поднимали никаких тем. Когда учительница всех похвалила и объявила, что пора ужинать, Люда не двинулась с места. Она не подняла головы, не повернулась, а так и продолжала сидеть на корточках и дёргать траву.
— Я всё-таки останусь с ней, — шепнула Лида. — Она же ничего не знает. Нечестно бросать её одну… Если что-то случится, никто ей не поможет.
— Да, ты права, — согласилась Маша.
— А ты мне потом расскажи, что вы решите с Валентиной Михайловной.
— Обязательно!
Решительным шагом Лида пошла навстречу одноклассникам. Те смотрели на неё с лёгким превосходством, но кое-кто — с жалостью. Конечно, они-то идут на заслуженный отдых, да ещё и поедят вдоволь, а ей теперь торчать с неугомонным комсоргом до самой темноты! Почему-то в этом большинство ребят не сомневалось. Девочка добралась до Людмилы, которая явно устала, но старалась не показывать вида, села у соседней гряды и принялась помогать.
— Иди, отдыхай, Лида, — прозвучало неожиданное разрешение.
— Да нет, я поддержу тебя.
— Спасибо, — Люда продолжала дёргать сорняки и, не глядя на одноклассницу, спросила: — Почему вы с Машей пожали друг другу руки?
Лида на миг застыла, а потом с полным убеждением в голосе произнесла:
— Мы с ней поспорили, что я прополю больше.
— Уже никто не соревнуется. Всем всё равно.
— Ну а мы решили поспорить.
— Это правда?
