Джессика - Нестеренко Юрий Леонидович

— Понятно, — кивнул Малколм. — Значит, просто цепочка несчастливых совпадений, — «уничтожившая целую семью, это ж надо же», добавил он про себя.

— Не совпадений, если ты имеешь в виду случайности, — возразила Памела. — Каждое несчастье способствовало следующему, все более расшатывая нервы еще остававшихся в живых…

— А ты, значит, оказалась самой крепкой.

— Я жила отдельно на другом конце страны, — пожала плечами Памела. — И у меня были собственные дети. И муж. Мне было, о чем и о ком думать, помимо мертвецов.

«И она была единственной, кто не присутствовал на похоронах Джессики, — мелькнуло вдруг в голове у Малколма. — А все, кто там были…»

Но он тут же отбросил эту мысль, как совершенно вздорную.

— Ты думаешь, я черствая? — спросила вдруг Памела почти агрессивно. — Думаешь, я их не любила?

— Я такого не говорил, — возразил Малколм. — Но, раз уж ты об этом… ты сказала, что все любили Джессику, но как-то запнулась при этом. Не все было так гладко, верно? И чувство вины, о котором ты говорила, связано не только с тем, что ты из-за родов не смогла приехать на похороны?

— Да ты прямо Шерлок Холмс, — неприязненно поморщилась Памела. — Ну… ладно, что уж теперь отрицать. Я завидовала Джессике. Нет, это не обычная ревность старшей сестры к младшей, когда кажется, что все внимание родителей теперь достается маленькому ребенку, а на тебя вешают одни обязанности. В конце концов, между нами было всего полтора года разницы, а уж если и ревновать к кому по такому принципу, то к Теду… Но, понимаешь, я ведь совершенно заурядная. И всегда такой была, и знаю это. Школа на нетвердые четверки, пара лет работы кассиршей и официанткой, замужество, дети. Никакой даже попытки поступить в университет — зачем тратить кучу денег, чтобы пару лет спустя все равно бросить работу и сидеть с малышами? А Джессика — это была, что называется, отрада родительского сердца. Отличница. Талант. Идеал. И при этом вовсе не задавака, как можно было бы ожидать от красивой, умной и способной девушки. Не расчетливая стерва, не «снежная королева». Напротив — добрая, искренняя, отзывчивая. То есть на нее даже обидеться было не за что. Просто сиди и чувствуй себя куском гальки рядом с сияющим бриллиантом. И оттого, что этот бриллиант готов тебя в любую минуту обнять и утешить, становится только хуже. Ну, может, я и слегка утрирую. Я совсем не хотела ей зла, в смысле, чтобы она почувствовала себя несчастной. Мне просто хотелось, чтобы она была… не такой сияющей. Чтобы в этом бриллианте обнаружились пятна. Но у меня, конечно, и в мыслях не мелькало того, что с ней в итоге случилось. Для меня это был ужасный шок…

— А что с ней случилось? — осмелился, наконец, спросить Малколм и по какому-то наитию добавил: — На самом деле?

— А ты разве не знаешь? Разумеется, это полная чушь, что она покончила с собой!

«Так вот, значит…» — потрясенно подумал Малколм и тут же мысленно согласился с Памелой: конечно же, это вранье! Уж у кого у кого, а у Джессики точно не было для этого поводов!

— Я уже сказала — никто в нашей семье этого не делал, — гневно продолжала Памела. — Хотя каждое ложное обвинение тянет за собой следующие. «А, те самые Сильверы, у которых сначала дочь, потом мать…» Как будто суицид — это что-то вроде заразной болезни, даже если бы хоть одно из этих обвинений и было правдой. Но на самом деле Джессику убила эта чокнутая сука Макмердон.

— Джессику? — растерянно переспросил Малколм. — Но… ее же судили совсем за другое убийство. Тревора Хастингтона. Я читал в интернете…

Точнее, читал Рик, подумал он. Хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо — делай это сам…

— Это был уже второй ее процесс по обвинению в убийстве, — мрачно ответила Памела. — Материалы по первому на нем не поднимались, чтобы, типа, не оказывать давления на присяжных. Хотя это второе дело полностью подтвердило, кто был прав в первом. Если вы выпускаете убийцу на свободу «за недостаточностью улик», он или она убьет снова, и это понятно даже домохозяйке без высшего образования… Если бы эту тварь не отмазали в первый раз, тот доктор был бы сейчас жив, — Памела помолчала и добавила: — Не то чтобы для меня лично и всей нашей семьи это было бы большим утешением, конечно. Но его, наверное, тоже кто-то любил…

— В любом случае, Триша Макмердон плохо кончила, — заметил Малколм. — Очень плохо.

— Да пусть теперь хоть всю вечность горит в аду, куда так стремилась! — взорвалась Памела. — Джессику, Теда, маму и папу это не вернет!

— Как она это сделала? — спросил Малколм со страхом; ему вспомнилась жуткая смерть Тревора. — И главное, зачем?

— Передай-ка мне сумку, — попросила Памела. — Если хочешь ознакомиться, так сказать, со всей полнотой картины. У меня нет желания все это пересказывать, особенно бред официальной версии.

Малколм передал ей сумку с заднего сиденья. Женщина расстегнула молнию и достала из большого бокового кармана внутри картонную папку.

— Я нашла это в папиных бумагах после его смерти, — пояснила она, протягивая папку Малколму. — Я так понимаю, он пытался провести собственное расследование. Хотя уголовные дела никогда не были его специальностью. Потом он, видимо, оставил это дело, так ничего и не добившись. Но, так или иначе, здесь материалы более-менее по хронологии.

Малколм раскрыл папку. Внутри лежали вырезки из газет и ксерокопии протоколов.

«Студентка университета найдена мертвой в квартире своих сокурсниц. Полиция ведет расследование», — гласил самый первый заголовок.

«Джессика Сильвер, 19, студентка второго курса медицинского факультета, найдена мертвой в квартире, которую совместно снимали ее сокурсницы Урсула Лагош и Патрисия Макмердон. Полицию вызвала мисс Лагош. Согласно ее показаниям, придя домой вечером в субботу, она обнаружила, что дверь не заперта, а изнутри доносятся звуки тяжелого рока. Это ее ничуть не удивило, поскольку такое поведение было обычным для ее соседки по комнате.

Однако, войдя внутрь, она увидела в комнате тело девушки (позже опознанной как Джессика Сильвер), лежавшее на полу в луже крови. Пятна и брызги крови были повсюду — на полу, на мебели, на стенах и даже на потолке. Тело лежало головой в угол, в котором, сжавшись в комок, сидела Патрисия Макмердон, также вся окровавленная. У ее ног лежал перепачканный кровью скальпель. Урсула немедленно позвонила 911 и попыталась еще до прибытия медиков и полиции оказать помощь пострадавшим. Однако Джессика была уже мертва, а Патрисия, напротив, не получила физических повреждений и лишь находилась, по словам мисс Лагош, в состоянии глубокого психологического шока. Согласно медицинскому заключению, горло Джессики было перерезано так, что обе сонные артерии были вскрыты, вызвав смерть от тяжелой кровопотери.

На пальцах жертвы также обнаружены порезы, возможно, связанные с тем, что Джессика пыталась вырвать оружие у убийцы. Полицией начато расследование обстоятельств смерти мисс Сильвер. Официальные обвинения пока никому не предъявлены».

«Патрисия Макмердон арестована по обвинению в убийстве Джессики Сильвер», — гласил следующий заголовок.

«Экспертиза подтвердила, что все раны на теле жертвы нанесены скальпелем, на котором имеются отпечатки пальцев мисс Макмердон. Полиция не имеет других подозреваемых по данному делу, включая и Урсулу Лагош, имеющую надежное алиби на момент смерти мисс Сильвер.

Мотивы преступления остаются неясными. Известно, что Джессика и Патрисия были соседками по комнате в общежитии и подругами во время учебы на первом курсе. В этом учебном году, однако, девушки сняли жилье отдельно друг от друга, что может свидетельствовать об охлаждении отношений между ними. Однако никто из опрошенных студентов не располагает информацией о какой-либо серьезной ссоре. Известно, что за три дня до смерти Джессика была на вечеринке в честь дня рождения Патрисии.

Мисс Макмердон отрицает все обвинения. Ее адвокат отказался от более подробных комментариев».

— Джессика снимала жилье? — произнес Малколм вслух. — Ваш дом вроде был не слишком далеко отсюда?