Стивен Кинг - Под Куполом

И думала Джулия не о горящем здании, в котором осталась вся ее жизнь, а о том, как выглядел полковник Кокс, когда она спросила его: бросили ли их, жителей Честерс-Милла?

«Нет, ни в коем разе», — без запинки ответил он. Но, произнося эти слова, не решался смотреть на нее.

На крыльце стоял диван-качалка. При необходимости она могла улечься и на нем. Но возможно…

Джулия попыталась открыть дверь и обнаружила, что она не заперта. Джулия замялась, Горас — нет. В полной уверенности, что его везде встретят с распростертыми объятиями, он без задержки вошел в дом. Джулия последовала за ним на другом конце поводка, думая: Теперь решения принимает моя собака. Вот до чего дошло.

— Андреа! — позвала она. — Анди, ты здесь? Это Джулия.

Наверху Андреа лежала на спине и храпела, как дальнобойщик, гнавший без отдыха четыре дня. Шевелилась только одна ее часть: левая ступня продолжала подергиваться.

В гостиной царил сумрак, но не полная тьма: на кухне Анди оставила включенной лампу, работающую на батарейках. И стоял характерный запах. Даже при открытых окнах, но при полном отсутствии ветра запах рвоты завис в воздухе. Кто-то говорил, что Андреа больна. Вроде бы у нее грипп?

Может, и грипп, но, возможно, и ломка, если у нее закончились таблетки, которые она принимала.

В любом случае речь шла о болезни, а больные люди, как правило, не хотели оставаться в одиночестве. И это означало, что дом пуст. А Джулия так устала. У противоположной стены стоял удобный длинный диван, который так и манил к себе. Если Анди придет завтра и найдет здесь ее, Джулию, она поймет.

— Возможно, даже угостит меня чашкой чаю, — сказала Джулия. — И мы над всем этим посмеемся. — Хотя в тот момент казалось, что больше она уже никогда и ни над чем смеяться не сможет. — Пошли, Горас.

Джулия отцепила поводок и потащилась через комнату. Горас наблюдал, пока она не легла и не подложила диванную подушку под голову. Тогда улегся и он, положил морду на лапу.

— Хороший мальчик, — похвалила его Джулия и закрыла глаза. И увидела глаза Кокса, которые никак не хотели встретиться с ее глазами: Кокс думал, что они надолго останутся под Куполом.

Но телу ведомо сострадание, недоступное мозгу. Джулия заснула, и ее голова находилась менее чем в четырех футах от конверта из плотной коричневой бумаги, который Бренда пыталась передать ей этим утром. В какой-то момент Горас забрался на диван и свернулся калачиком у ее колен.

Такими и нашла их Андреа, когда спустилась вниз утром двадцать пятого октября, впервые за последние годы чувствуя себя истинной Андреа.

16

В гостиной дома Эвереттов собрались четверо: Линда, Джекки, Стейси Моггин и Расти. Он раздал всем стаканы с ледяным чаем, потом рассказал о своих находках в подвале «Похоронного бюро Боуи».

Первый вопрос задала Стейси, сугубо практичный:

— Вы не забыли запереть дверь?

— Нет, — ответила Линда.

— Тогда дайте мне ключ. Нужно вернуть его на место.

Мы и они, вновь подумал Расти. Вот о чем пойдет разговор. О чем он уже идет. Наши секреты. Их сила. Наши планы. Их намерения.

Линда передала ключ, потом спросила Джекки: не доставили ли девочки хлопот?

— Никаких припадков, если ты об этом. Спали, как овечки, пока вы отсутствовали.

— И что мы собираемся теперь делать? — спросила Стейси. Миниатюрная, но целеустремленная. — Если вы хотите арестовать Ренни, в этом нам четверым придется убеждать Рэндолфа. Нам, трем женщинам, как патрульным, Расти — как патологоанатому.

— Нет! — одновременно воскликнули Джекки и Линда. Джекки — решительно, Линда — в страхе.

— У нас только гипотеза, а не вещественные доказательства, — добавила Джекки. — Я сомневаюсь, что Пит Рэндолф поверит нам, даже если бы мы располагали фотографиями, на которых Большой Джим ломает Бренде шею. Он и Ренни теперь повязаны, вместе утонут или выплывут. И большинство копов будут на стороне Пита.

— Особенно новые. — Стейси пригладила пушистые волосы. — В большинстве своем они неумны, но готовы выполнить любой приказ. И им нравится ходить с оружием. Плюс, — она наклонилась над столом, — сегодня их стало на шесть или восемь больше. Ученики старшей школы. Здоровые, глупые, энергичные. Они чертовски меня пугают. И вот что еще. Тибодо, Сирлс и Ренни-младший просят новеньких порекомендовать кого-то еще, через пару дней у нас будет не полиция, а армия тинейджеров.

— Никто нас не послушает? — спросил Расти. Не потому, что не поверил женщинам. Просто хотел исключить все неясности. — Ни один коп?

— Генри Моррисон может, — ответила Джекки. — Он видит, что происходит, и ему это не нравится. Остальные? Они пойдут за Ренни и Рэндолфом. Отчасти потому, что испуганы, отчасти потому, что им нравится власть. У таких, как Тоби Уилен и Джордж Фредерик, ее никогда не было, а такие, как Фредди Дентон, просто злые.

— И что это означает? — спросила Линда.

— Это означает, что полученная информация должна у нас и остаться. Если Ренни убил четверых, он очень, очень опасен.

— Выжидание приведет к тому, что он станет еще более опасен, — возразил Расти.

— Нам надо тревожиться о Джуди и Джанель, — указала Линда. Она грызла ногти, чего Расти не замечал за ней многие годы. — Мы не можем рисковать их благополучием. Я не хочу даже думать об этом и тебе не позволю.

— У меня тоже есть ребенок, — напомнила Стейси. — Кэлвин. Ему только пять. Мне пришлось собрать все мужество в кулак, чтобы сегодня охранять вас у похоронного бюро. Сама мысль обратиться к этому идиоту Рэндолфу… — Она замолчала, но бледность ее щек стала красноречивой заменой недосказанному.

— Никто и не просит тебя к нему идти, — сказала Джекки.

— На текущий момент я могу только доказать, что Коггинса убили тем бейсбольным мячом, — отметил Расти. — Но его мог использовать кто угодно. Черт, даже сын Ренни.

— И я бы этому не удивилась, — отметила Стейси. — Младший в последнее время такой странный. Его вышибли из Боудина за драку. Я не знаю, известно ли об этом его отцу, но полицию вызывали в спортивный зал, где она произошла, и нам прислали рапорт. И две девушки… если это половые преступления…

— Именно, — кивнул Расти. — Все так отвратительно. Вам лучше не знать подробности.

— Но над Брендой сексуального насилия нет, — подчеркнула Джекки. — Что для меня означает, что убийства Коггинса и Бренды — это одно, а двух девушек — совсем другое.

— Может, Младший убил девушек, а его отец — Бренду и Коггинса. — Расти замолчал, ожидая общего смеха. Но никто не засмеялся. — Если так, почему?