Люболь. Книги 1-4 - Вера Авалиани
– Они нам нужны, ты считаешь? – в голосе Иллариона было сомнение. – Мы ведь наказали его по-другому.
– Не знаю, я подумаю. – Георгий и правда не знал, что теперь делать. Он не стал признаваться шефу, что это он разозлил Лимона, сам не понимая, зачем.
– Ты же в курсе, что Лимон хотел продолжить начатое дело (он замялся, чтобы не произносить слово «убийство») и перепутал девок. Таня тоже была в трауре, шатенка со стрижкой. Видно, так описали Настю… гостю поминок (он опять постарался избежать слова, которое во время прослушки привлекло бы к разговору внимание «органов»).
Поле этого диалога Гия выпил бутылку минералки и завалился на кровать. И его обуяло чувство вины перед девчонкой-пацанкой, которую он втянул в такие игры, которые могли стоить ей жизни.
И его мучил вопрос – если вернуть «штрафы» группировке Седого, не станут ли они и впредь «жать на те же кнопки».
И не сделает ли его брак Настю мишенью для врагов?
Отказаться от предложения? Но это она уж точно воспримет, как предательство.
В гостиной антикварные часы пробили три часа ночи. А его все еще не озарило решение. Георгий встал, разделся до трусов, пошел в ванну. И вдруг, стоя перед часами… перекрестился. Впервые в жизни. Он вообще-то крещеным не был – в СССР все были атеистами, а позже он столько всего натворил, что в церковь ему путь явно заказан. Да и раскаивался он в первый раз. Поэтом, осенив себя крестным знаменем, он посмотрел на потолок и сказал шепотом:
– Мне ничего не надо, хоть как накажи. Но ее тронешь – не прощу.
Софья сидела в своем круглом кабинете наверху башни. В полукруге башни от основания до крыши на остальных этажах располагалась лестница. И только на крыше появлялось второе полукружие в двух кабинетах.
Из окон Сониного открывался круговой вид на море и небо без единого облачка. А из окон кабинета Клода была видна часть горы и корпус соседнего отеля. Мир лучился за стеклами, ветерок доносил в окно Сони упражнения на синтезаторе Клода. Соня поднялась, переступая через машинки сына, пошла приспустить жалюзи наполовину на всех окнах, чтобы солнце не било в глаза. Вернулась к работе, удобно усевшись и начав чтение.
Под столом Фредик проезжал машинками ей по ногам и изображал рев двигателей. За окном нанятый строителями подвесной дороги бульдозер копал яму для установки опор. Миха помогал французам на стройке, так что Фредик, наконец, получил безраздельное внимание матери.
Соня, в число достоинств которой терпение точно не входило, стойко переносила то, что у нее по ногам то и дело проезжали колесики и даже гусеницы мини-транспорта (в связи с тем, что мальчишка увидел новые машины на стройке, и они с отцом тут же отправились в игрушечный магазин и пополнили «автопарк» Фредрика). И теперь малыш увлеченно исследовал возможности. В грузовике по очереди возил котов (но они сразу спрыгивали). И только мама все «наезды» переносила стоически и даже не злилась.
Софье помогало еще и то, что она сидела перед компьютером, собираясь начать писать свой первый роман. Пока написала только название «Астролюдия» – желая объединить в одно слово астрологию и психологию. Она ведь решила больше не писать ничего в жанре эротического рэпа. И ей понадобилось такое дело в жизни, которым до нее не занимался никто.
Ангел считал это гордыней. А Соня в пику ему всегда возражала своему внутреннему голосу, мол, скромность украшает девушку только в тех случаях, когда у нее нет других украшений.
Писать что-либо биографическое Софья не хотела. Даже вспоминать прошлое было мучительно. А уж если в подробностях, то и вовсе можно в депрессию впасть.
Почти все время, что Соня просидела взаперти в доме первого мужа, она зачитывалась книгами по астрологии. Но не самим составлением гороскопов, как таковых, а изучением психотипов людей. И поэтому научилась благодаря книгам Линды Гудмен и Григория Кваши, теориям Павла Глобы различать представителей того или иного знака зодиака среди своих знакомых и незнакомых людей. И предсказывать их поступки в зависимости от знака Зодиака.
Перечитала массу книг, анализировала предсказания на год для Водолеев, отмечала, что сбылось, что нет.
Ее ведь даже по магазинам пускали только в сопровождении охранника, чтобы не сбежала от мужа-кастрата, а то и не наладилась в полицию с визитом.
Вторым ее чтивом было вовсе не криминальное, а журнал «Психология». Так что Софья считала себя переполненной знаниями о людях, пусть и в какой-то степени теоретическими. И их хотелось применить. Видимо, количество знаний накопилось достаточное для перехода в некое новое качество.
Соне показалось увлекательным взять и описать будущую судьбу своих близких и знакомых с помощью их персональных гороскопов. Своим родным она решила заказать индивидуальные гороскопы в Интернете – это касалось нынешних друзей-приятелей, у которых была возможность определить не только день, но и час рождения, и место – это требовалось для точности.
Так что теперь Софья искала в Интернете нужный сайт, чтобы заказать гороскоп Клода, Фреда, Роберта с Робертой, Миши, Насти и Георгия. И узнать их будущее. Начала она с того, что заказала свой гороскоп по дате рождения. И теперь подумала, что час рождения Клода и Фреда она не знает. И ей нужно позвонить Роберте. И тут мать Клода сама вышла на нее в скайпе.
– Здравствуй, доченька, – тепло улыбнулась свекровь и отхлебнула кофе из чудесной полупрозрачной фарфоровой чашки. – Я позвонила Клоду, он сказал, что ты работаешь, и что Фредик с тобой.
– Подо мной. Он прокладывает маршрут между ступнями моих ног для (она посмотрела вниз) экскаватора.
Но Фредик, услышав голос бабушки, бросил машинку и стал карабкаться к матери на колени. Она его подсадила, но он оттолкнул руку, мол, сам справится.
– Бабулечка! – сказал он по слогам по-русски. – Я – окей.
– Боже, – восхитилась Роберта, – у него в голове такой микс разноязычных слов, что сомневаюсь, понимает ли его хотя бы папа. Не лучше ли, чтобы он выучил сперва английский?
Соне показалась в голосе свекрови нотка снобизма по отношению к русскому языку, и она тут же встала на дыбы.
– Надо, чтобы он до трех лет выучил, как родные, оба языка. Только тогда ни один не забудет. Тем более что с августа русское окружение уменьшится до одного человека. Мы ведь приедем в Сидней, чтобы там жить почти постоянно, кроме зим. Их мы будем проводить еще лет пять в Турции, где в это время как раз лето.
