Джордж Мартин - Грезы Февра (сборник)

Девушка убрала краски, привела студию в порядок и решила перед сном выпить чаю. Анжела стояла в гостиной, держа руки за спиной, она была слегка навеселе, на ее губах бродила улыбка.

– Что смешного? – спросила Джесси.

– А ты оказалась ужасно скрытной, – хихикая, сказала подруга. – У тебя появился новый поклонник, но ты мне ничего не рассказала.

– Ты о чем?

– Когда я шла домой, он стоял на крыльце и просил передать тебе маленький подарок. – И она вытащила руку из-за спины. Ладонь была полна толстых оранжевых червяков – кукурузных палочек с сыром.

Всю ночь Джесси мучил бесконечный ужасный кошмар, но, когда наступило утро, она сумела вспомнить лишь его малую часть. Она стояла под лестницей у двери в квартиру человека-в‑форме-груши и чего-то ждала, страшного, самого худшего события, которое только можно себе представить. Медленно-медленно дверь начала открываться. На лицо Джесси упал свет, и она, дрожа, проснулась.

Он может быть опасен, решила Джесси на следующее утро, когда пила чай с рисовыми булочками. Возможно, у него были судимости. Или он страдает психическими отклонениями. Нужно побольше о нем узнать – имя, например. Не может же она позвонить в полицию и сказать: «У вас есть что-нибудь на человека-в‑форме-груши?»

После того как Анжела ушла на работу, Джесси поставила стул к окну, уселась и принялась ждать. Почту обычно приносили около одиннадцати. Вот почтальон спустился по лестнице, было слышно, как он кладет в ящик письма. Однако у человека-в‑форме-груши имелся собственный ящик, расположенный под звонком, и если она не ошиблась, ящик не закрывался. Как только почтальон ушел, девушка поспешно спустилась вниз. Человека-в‑форме-груши нигде не было видно. Дверь в его квартиру находилась прямо под крыльцом, дальше виднелись переполненные мусорные баки, до нее долетал их густой и неприятный сладковатый запах. В верхней части двери имелось окошко, заколоченное досками. Джесси ободрала пальцы о кирпич, пока пыталась открыть почтовый ящик. Наконец ее рука коснулась металлической крышки, она откинула ее и вытащила два тонких конверта. Прищурившись на солнце, она прочитала имя. Оба письма были адресованы «Арендатору».

Она запихивала письма обратно в ящик, когда дверь распахнулась. Человек-в‑форме-груши стоял на фоне яркого света, льющегося из его квартиры, молча улыбаясь. Его лицо находилось так близко, что она могла бы сосчитать поры на его носу и увидеть, как блестит слюна на нижней губе.

– Я, – начала Джесси испуганно, – я… я случайно получила ваши письма. Наверное, у нас новый почтальон. Я принесла вашу почту.

Человек-в‑форме-груши засунул руку в почтовый ящик. На мгновение его рука дотронулась до пальцев Джесси. Кожа была мягкой, влажной и слишком холодной, от его прикосновения вся ее рука тут же покрылась гусиной кожей. Он взял два письма, бросил на них короткий взгляд, после чего небрежно засунул в карман брюк.

– Это ерунда, – пропищал человек-в‑форме-груши. – Им не следует разрешать посылать вам мусор. Вы хотите посмотреть мои вещи? У меня есть много интересного.

– Я, – пробормотала Джесси, – э… нет. Нет, я не могу. Прошу меня извинить.

Она быстро повернулась и торопливо поднялась по ступенькам. И все это время девушка ощущала на себе его взгляд.

Остаток этого дня – да и следующий – Джесси посвятила работе, она даже не подходила к окну, опасаясь, что он стоит внизу и смотрит в ее сторону. К четвергу она закончила эскиз. Джесси решила не вызывать курьера, а самой отвезти его в «Пируэтт», пообедать в центре города и немного пройтись по магазинам. Ей не помешает побыть подальше от своей квартиры и человека-в‑форме-груши, это успокоит ее нервы. Пожалуй, она вообразила себе много лишнего. В конце концов, он ничего такого не сделал. Просто он очень мерзкий.

Адриан, главный художник «Пируэтт», как и всегда, страшно обрадовался, когда она пришла.

– А вот и моя Джесси! – сказал он, обнимая ее. – Как бы я хотел, чтобы все мои художники были такими, как ты. Всегда сдаешь заказы вовремя, твоя работа превосходна, ты настоящий профессионал. Зайдем в мой кабинет, посмотрим твой эскиз, поговорим о новом заказе и немножко посплетничаем.

Он предупредил секретаршу, чтобы его ни с кем не соединяли, и проводил Джесси по лабиринту крошечных кабинетиков, где обитали редакторы. Сам Адриан занимал огромное угловое помещение с двумя большими окнами, символ его высокого статуса в «Пируэтт паблишинг». Он жестом пригласил Джесси сесть в кресло, налил ей чашку травяного чая, после чего забрал папку с образцами работ, вытащил эскиз и принялся его рассматривать.

Молчание затягивалось.

Адриан принес стул, поставил на него эскиз и отошел на несколько футов, чтобы посмотреть на него издали. Он несколько раз пригладил бородку и склонил голову набок. Наблюдавшая за ним Джесси ощутила укол тревоги. Обычно Адриан сразу же начинал хвалить ее работы. Ей не нравилось, что он так долго молчит.

– Что-то не так? – спросила она, поставив чашку на стол. – Тебе не нравится?

– Ну, – Адриан развел руками, – все выполнено хорошо – тут не может быть ни малейших сомнений. У тебя превосходная техника. Отлично выписаны детали.

– Я тщательно изучала костюмы, – раздраженно сказала Джесси. – Все полностью соответствует периоду, ты же сам знаешь.

– Да, конечно. Да и героиня великолепна, как всегда. Я бы и сам с удовольствием взглянул, что прячется у нее под корсажем. Ты совершаешь настоящие чудеса с бюстом, Джесси.

Она поднялась с кресла.

– В чем дело, Адриан? Я уже три года делаю для вас обложки. И ни разу у нас не возникало проблем.

– Верно, – ответил он, покачал головой и улыбнулся: – Ты права. Возможно, ты слишком долго этим занимаешься. Я знаю, так бывает. Они слишком похожи друг на друга, тебе становится скучно рисовать бесконечные объятия; в результате наступает момент, когда хочется немного поэкспериментировать, попытаться сделать что-то новенькое. – Он погрозил ей пальцем: – Однако этого делать не следует. Наши читатели хотят получать прежнее дерьмо с прежними обложками. Я тебя понимаю, но это не годится.

– Но я не ставила никаких экспериментов! – воскликнула Джесси. – Я делала подобные рисунки сотни раз. Что тебя не устраивает?

– Ну, мужчина, естественно, – ответил он и показал на эскиз: – Герой выглядит непривлекательно. Ты сделала это нарочно?

– Что? – Джесси подошла ближе к своей работе. – Он все тот же мужественный подонок, которого я рисовала столько раз.