Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант

Между тем похоронная процессия на центральной аллее заканчивалась. Потянулись бомжи и городские сумасшедшие, которые пытались собрать милостыню с горюющих родственников. Среди них показалась и странная фигура в чёрном. Причудливая девица на высоких каблуках и в пышном темном платье прошагала по направлению к местной часовне. Где же Борис мог её видеть раньше? И тут его осенило — это был тот самый трансвестит! Это он вчера испортил кулинарный конкурс в университете и побрил ночью Леру налысо!

Падерин автоматически поднялся с земли и последовал за странным типом. Тот, в свою очередь, вёл себя вызывающе — хлопал по плечам встречных прохожих, словно рад их видеть в столь печальном месте, опирался на ограды могил, чтобы поправить неудобные туфли, а с одной могилы даже прихватил букетик свежих роз. При этом никто не делал наглецу замечаний. Посетители лишь с удивлением посматривали на его выходки, а тот и рад стараться. Ну, сейчас он получит по полной программе!

Трансвестит свернул в гущу деревьев. Борис ускорил шаг. Что задумал этот ненормальный на сей раз, оставалось только гадать, но явно ничего хорошего. Свернув следом за ним, парень вновь растерялся. Кроме старых могил, здесь ничего не было, включая и ряженого. Куда он мог деваться? Только что же был здесь!

Борис повертелся, заглянул за деревья и надгробные памятники — трансвестита и след простыл. Он вернулся на аллею, огляделся, но кроме обычных посетителей кладбища никого не заметил. Впрочем, парень вспомнил, что у трансвестита имелась интересная на вид машина. Не мог же он приехать сюда на общественном транспорте. Эта мысль приободрила Падерина, и он поторопился к выходу.

Возле кладбища вдоль дороги выстроилось много разных автомобилей, но корейскую малолитражку было видно сразу. Борис обошёл её, заглянул в салон, а потом вдруг выбил ногой одно из боковых зеркал, отчего иномарка завизжала как подрезанная свинка. План Падерина сработал — ряженый прибежал к своей машине довольно быстро. В руках у него оказались две пластиковых бутылки, наполненных какой-то мутной жидкостью. И он, оценив обстановку, весьма озлобленно уставился на своего противника.

— Ну что, пидрила разукрашенная, поговорим? — прошипел Борис и хотел уже схватить трансвестита за грудки, как тот, ничуть не испугавшись, пнул его толстым каблуком прямо в живот.

У Падерина перехватило дыхание и помутнело в глазах. Он повалился на тротуар, совсем как ночью во время борьбы с острозубыми охранниками Гелеонта. Ряженый же отключил сигнализацию, убрал в багажник бутылки и вернулся к парню, который корчился на асфальте.

— Еще раз тебя увижу, — сказал Павлов, склонившись к поверженному Борису, — закопаю в яме как собаку!

Отбросив его от машины, трансвестит забрался внутрь, завёл двигатель и был таков. Борис же ещё долго сидел на пыльном тротуаре, придерживая ноющий живот и тихо злясь на себя за очередную оплошность. Ведь он же знал, что этот размалёванный молодчик в старинном женском платье способен на любые гадости, но не смог обезопасить себя даже в недолгом поединке. Как же он собирается поквитаться с ним за Леру, если даже за себя постоять не может! Эта мысль была больнее той травмы, что нанёс ему трансвестит.

— Молодой человек, Вам плохо? — поинтересовалась миловидная старушка в аккуратном сером платочке.

— Я в порядке, — попытался улыбнуться ей Борис, но живот вновь скрутила тугая боль.

— Может, вызвать скорую? — предложила она, показав свой старенький сотовый телефон.

— Нет-нет, у меня такое бывает, пройдёт, — заверил её парень. — Мне бы до машины добраться до своей и всё.

— О, я Вам помогу, — заявила старушка и вдруг весьма бодро схватила его за руку.

Через минуту Падерин стоял, а любезная незнакомка стряхивая с него влажной салфеткой пыль. От такой заботы парень немного отошёл от удара.

— А Вы тоже приходили на похороны Исаака Альбертовича? — полюбопытствовала старушка, придерживая побитого парня как собственного внука.

— Нет, я тут вообще случайно оказался, — замялся Борис. — Мне бы на занятия вернуться. Вас куда подвезти?

— О, здесь недалеко, я сама дойду…

— Да я довезу, — настаивал он, открыв перед ней дверцу своей «Тойоты».

— Хороший был человек, — продолжила старушка уже в автомобиле. — Но теперь его семью постигли одни несчастья.

— Это Вы о ком? — не понял Падерин, прогревая машину.

— О Брахауне, его сегодня похоронили. Замечательный был врач, я его сорок лет знала.

— Да уж, печально, — признал парень, выезжая на дорогу.

— Самое ужасное, что пару дней назад похоронили его внука, — с неподдельной грустью в глазах поведала незнакомка. — Вашего возраста, кстати, совсем молодой ещё.

— А что с ним случилось? — решил поддержать беседу Борис, хотя разговаривать было как-то больно — живот всё ещё гудел от удара каблука.

— Честно говоря, никто так и не понял, — оживилась женщина, для которой, судя по всему, эта тема казалась весьма животрепещущей. — Все говорят повесился, но я думаю, его убили. Как и его друга.

Падерин почувствовал, что речь идёт о том самом деле, которое расследовал Тронин, но побоялся спросить об этом напрямую.

— Ой, какое сейчас страшное время всё-таки, — продолжала старушка, возмущённо мотая головой. — Молодые гибнут каждый день. В прошлом месяце вот у соседки дочь погибла в аварии — 25 лет всего! Ужас, какое горе…

— А этот Брахаун, который врач, он отчего умер? — уточнил Борис.

— Сердце, — нервно выдохнула пассажирка. — Не выдержал известия о жутком убийстве внука.

— Вы говорите про тех парней, что нашли на болоте?

— Кошмарное происшествие! — вдруг вскрикнула старушка. — Я до сих пор поверить в это не могу. Это же самая настоящая бесовщина!

— Я слышал, они там повесились вроде, — осторожно подметил Падерин, удивление которого понемногу проходило. Случай и в самом деле был неординарный. Понятно, что весь город судачил об этом, а многие и лично знали «самоубийц». Хотя происшествие в загородном болоте преследовало Бориса уже второй день кряду.

— Я знала Кешу, он бы ни за что на такое не пошёл! — уверенно сказала женщина. — Такие родители, такое отличное воспитание, жизнь — полная чаша. Он был бодрый, весёлый парень, хорошо учился, очень животных любил! Нет, всё это в чистом виде убийство, причём зверское!

— Может, он попал в какую-то секту? — словно предположил парень, хотя сам прекрасно понимал, что так всё, скорее всего, и было.

— Он еврей, а у них не принято заниматься чем-то подобным, — безапелляционно заявила пассажирка. — Я уверена, это всё это как-то связано с его общественной деятельностью.