Игорь Середенко - Биосфера (финальная причинность)

— И его не предали земле? Я имею в виду захоронение.

— Не знаю. Наверное, родители это сделали. Я лишь знаю, что его могилы вы не найдете. Никто не знает, где она.

— Ясно. Все это странно, Айне, не находите? — сказал Роберт.

— Что странно? — переспросила Айне.

— Проклятье, страх людей, многочисленность альбиносов, неведомая ненависть, вселившаяся в людях. Откуда это все. Я ученый и вижу проблему. Поэтому передо мной возникают вопросы, задачи. Мой мозг пытливый, он требует поиска истины.

— Иногда истина так запрятана глубоко, что ее и вовсе не видно и даже, кажется, что ее нет, — сказала Айне.

— А, что вам известно о Льюисе старшем?

— Что вас интересует? — поинтересовалась девушка, немного позабыв свой страх относительно диких животных.

— Помните, вы мне рассказывали о нем, что будто видели его?

— Да, конечно.

— Я беседовал с Льюисом младшим, его сыном. Понимаете, интересная история получается. Он утверждает, что его отец не выходит, он немощен и, вообще, чем-то болен.

— Да? Может быть. Я тоже его почти не видела.

— Почти? Помните, вы говорили, что видели, как он шел перед рассветом, неся с собой какие-то сумки с книгами? — спросил Роберт.

— Да, так и было. Это точно был он, — сказала девушка, поправляя свои волосы. Она несколько раз закрутила прядь свисающих волос пальцем у шеи и отвела их назад. — Но он был какой-то странный.

— Вот-вот.

— Что вот?

— Я на счет странностей, — сказал Роберт. — Что странного в нем вам тогда показалось?

— Понимаете, он… Ну, словом, он не желал общаться. Он заковылял, прихрамывая, так и не обернулся ко мне, хотя я его звала. И еще… когда он спотыкнулся, так как ему было тяжело идти, да, еще и убегать, как я бы охарактеризовала его действия, мне показалось, что он что-то уронил. Я подбежала, чтобы ему помочь, но он и слушать ничего не стал и ушел, не обращая никакого внимания на меня.

— И, что же это было?

— Я подошла к тому месту, где мне показалось, что-то выпало из его сумки. Я нащупала на земле этот предмет, и подняла его, но разглядеть лишь смогла, когда рассвело.

— Что же это было? — еще раз с нетерпением повторил Роберт.

— Это была старая, потрепанная временем книга.

— Какая-то христианская литература?

— Нет. Я бы так не сказала. Если, конечно, Иммануила Канта можно назвать автором о христианской моральной этике. Я не стала вдаваться в подробности. Мне кажется, книга о критике каких-то императивов. Я точно не помню.

— И где же она сейчас? Вы отдали ее Льюису? — спросил Роберт.

— Нет, я не решилась, — ответила Айне.

— Почему?

— Дело в том, что я не знала, что мне с ней делать и положила на полку в школе. Я полагала, что Льюис младший заберет ее и передаст своему отцу.

— Ну и что, забрал?

— Не знаю, дело в том, что на следующий день ее там не оказалось. Я подумала, что он увидел книгу и сам взял ее. Я так и не говорила об этом с ним.

Они еще прошли с полчаса пути и так за разговорами и не заметили, как дошли до небольшого глиняного домика, по форме не отличающегося от обычных домов селения: навоз, глина и ветки, таков скромный строительный материал был у этих бедных людей.

Отца они не застали, он еще утром ушел с товарищами на рыбную ловлю. У домика находилась мать семейства, зашивая старую рыбатскую сеть, четверо детей играли неподалеку. Айне решила сразу перейти к делу.

— Вот, знакомьтесь — это Роберт Моринс, он новый преподаватель в школе, ведет математику у вашего сына, которого вот уже несколько недель не было в школе, он не посещает её, поэтому мы пришли навестить его дома. Может быть, нужна наша помощь, — сказала Айне, а затем, видя, что мать почти не реагирует на ее слова, добавила. — Он болен?

Вокруг матери ютилось двое малышей. Им, вероятно, исполнилось, несколько лет. В отдалении, сидя на песке, играли две девочки, постарше, лет пяти и шести.

— Вы нас слышите? — спросил Роберт.

— Я смотрю, у вас есть девочки, им пора тоже ходить в школу.

Но женщина все еще не обращала на них никакого внимания, словно их не замечала вовсе. Неожиданно она начала петь и ее голос протяжный и мелодичный, словно пение дикой птицы, навевал какую-то тоску. Роберту стало как-то не по себе.

— Столько пройти, — сказал с досадой Роберт, — чтобы узнать, что с нами не хотят общаться.

— Вы знаете, но я не вижу мальчика, — произнесла Айне.

— Может быть, он внутри, предположил Роберт. — Если он болен, то, скорее всего, лежит в хижине.

Роберт и Айне последовали в хижину. Они отодвинули занавес, скромно служивший дверью, и вошли в еле освещенную маленькую комнатку. Солнечные лучи, пробившиеся от входа, лишь в нескольких местах падали на земляной пол, чуть осветив желтеющее основание скромного жилища.

— Как они здесь живут? — удивился Роберт. — Им же тут довольно тесно.

— Вот так и живут, — ответила печально Айне.

Возле небольшого медного казана находилась сгорбленная старушка. Она доедала остатки еды. Своими черными, скрюченными и морщинистыми руками она доставала какую-то кашу серого цвета. Ее пальцы соскребали со стенок казана остатки прилипшего ужина, после чего она, в сжатой и дрожащей от немощи рукой, подносила комочек собранной еды ко рту. У нее, по-видимому, не было зубов, так как она долго пережевывала деснами. Старая женщина также нас поначалу не замечала. Пока Айне не заговорила с ней:

— Здравствуйте! Мы из селения. Мы преподаватели из школы, где учится ваш внук Дамас Булсара, — произнесла в полголоса последние слова Айне.

— Она, наверное, плохо слышит, — сказал Роберт. — Мы из школы! Преподаватели! Мы…

— Я не глухая, — ответила хриплым голосом старушка. Она положила казан в сторону и развернулась к пришедшим людям.

— Прекрасно, — сказал Роберт. — Хоть, вы нас услышали. Мы пытались поговорить с матерью Дамаса, но она предпочла нашему общению заунылую песню. И сейчас поет, слышите?

— Что вы хотели? — спросила старушка, занимаясь своими седыми волосами. Она расчесывала оставшиеся волосы пальцами рук, не использовав других средств.

Роберт посмотрел по сторонам темных углов и кроме нескольких старых лохмотьев ничего не обнаружил.

— Мы преподаватели, работаем в школе, — начала Айне. — Дамас Булсара, вот уже как две недели не появляется в школе. Мы пришли наведать его.

— Он уже две недели как мертв, — ответила старушка с ноткой неприязни к незваным гостям. — Теперь вы уйдете, — спросила она, глядя затуманенными старческими глазами на свежую, пылающую энергией и молодостью, Айне.

— Умер? — повторила в приглушенном тоне девушка. — Но, как? Что произошло?