Леонид Крупатин - Дню Победы! Крылья в небе

    Бдительная охрана проснулась от  песни:

 -Первым делом, первым делом самолё-о-ты!

 Ну, а девушки, а девушки потом!...

      Пригодилась всё-таки бутылка оставленная впопыхах в кювете.

   Поняли они тогда, как верна истина, заложенная в этих словах песни!Господь Бог их предупредил, а мог бы наказать...

КАЗНЬ САМОЛЁТОВ!

Я ЯК-истребитель

Мотор мой звенит

В. Высоцкий

 Владимир Высоцкий написал  песню «Я ЯК-ИСТРЕБИТЕЛЬ» уже после того,  как я отлетал свою программу на ЯК-18-У. Я помню, что услышав эту песню, я был поражён тем,  как этот поэт, далёкий от душевных переживаний лётчика,  смог ощутить, то, что ощущаю я по отношению к самолёту и, извините, … что самолёт ощущает по отношению к лётчику и не только к нему, но и к технику, который вкладывает в него свою душу.

 Вы знаете о том, что икона ценна не тем, что она старая по возрасту (так её ценят дельцы-антиквары и хищники от антиквариата), а тем насколько она «намолена», сколько душ человечьих вложили в неё свои страдания и надежды!

 Вот так же и самолёт, носивший в своём, сначала бездушном чреве, а потом приобретший частицу душ, вложивших в него свои страдания и надежды и от того обретший душу, как  «намоленная» икона, обретает свой положительный заряд и становится одушевлённым!

 Как это смог ощутить и передать Высоцкий я не знаю, но он смог!

 Когда мы ещё заканчивали лётную программу на ЯУ-18-У к нам на аэродром пригнали новенькие  реактивные учебно-тренировочные самолёты  Л-29 чехословацкого производства.

 Под них мы всё лето готовили на основной стоянке бетонные площадки, совмещая это с полётами. Кто по очереди, а кто и вне очереди,  как наш драгоценный Кондрат  («Кондрат-кровная месть!»), отрабатывая наряды.

 На будущий год мы должны были продолжить обучение уже на этих красивых «птичках» похожих профилем на дельфина.

 На торжественном построении нам вручили   красные военные билеты с записью:  «Налёт на ЯК-18-У - 40 часов 31 минута»  ВУС (военно-учётная специальность) – пилот, с присвоением воинского звания "сержант". После этого нас отпустили по домам (у кого они были), а я  с Кондратом по собственной воле, но выполняя задачу поставленную перед нами командиром эскадрильи, оставались на выходные в лагере для охраны жилой территории и подкачки воды в водонапорную башню. Это был последний выходной, потом ещё неделя на подготовку лагеря  и аэродрома к переводу на зимний режим и всё. Зиму будем в городе готовить теорию на Л-29.  Это была суббота. Курсанты после полётов в приподнятом настроении  уехали домой – обмывать окончание. У нас с Кондратом тоже было намечено «мероприятие» - ждали в гости к себе в лагерь  своих подружек.  Инструктора уезжали  следующим рейсом и последним  рейсом -  высшие командиры и техники. Автобус за инструкторами вернулся, они бодро уселись  и автобус  уехал. Поскорей бы вернулся! Нас этот вопрос очень волновал. Чем раньше все уедут, тем раньше мы приступим к реализации собственного плана.

 Вдруг,  мы услышали запуск  самолётного двигателя на основной стоянке, ещё один запуск,  то есть второй! Что это? Неужели кто-то лететь собрался? Взгляд на антенну приводной станции- нет!

 Привод не работает, значит никто никуда не летит. А в чём же дело? Выходим с Кондратом  из лагеря за пределы хозпостроек   и видим выруливающие на аэродром два самолёта, при чём – один первой эскадрильи, второй нашей эскадрильи. В самолётах, естественно, техники, так как лётчики уже уехали. Непонятно!    Что это?

 Самолёты отрулили  примерно метров за пятьсот от основной стоянки, остановились, развернулись друг другу навстречу, помедлили и ринулись друг на друга лоб в лоб! Это было жутко видеть! Перед,  казалось бы, неминуемым столкновением они чуть - чуть притормозили, отворачиваясь и промчались друг мимо друга, вскользь ударившись консолями, но тут же развернулись, сильно юзя на 180 градусов и опять ринулись друг к другу, но сильно разворачиваясь в движении, пытаясь подойти друг к другу сбоку или сзади и потому закружились в вальсе, скрываясь в пыли. Слышно было, что они сбросили газ, ожидая,  когда осядет пыль, потому что потеряли друг друга из виду. Едва осела пыль, как взревели двигатели и опять пошло кружево вальса, но они сообразили, едва их накрывало облако пыли, они стали вырываться из него, чтобы продолжить это наземное самолётное побоище. Вдруг мы видим, в очередной раз они выскакивают из облака пыли, один за другим и задний, доворачиваясь в стремительном движении, рубит винтом хвост другому!.. Брызги осколков! Но летит и кусок винта – одна лопасть таранившего самолёта, а он продолжая двигаться, очень сильно подпрыгивал  на передней стойке от бешеной вибрации  и  по мере замедления вращения, всё выше и выше, пока стойка не рухнула и самолёт, едва не скапотировав (не перевернувшись на кабину) ткнулся носом в землю и всё стихло.

 Мы с Кондратом ощутили такое состояние, как будто это мы были в кабинах и это с нами произошло. У нас даже мышцы были напряжены и устали от жуткого  перенапряжения. Нам было всё равно даже то, какой эскадрильи самолёт победил, едва не лишив жизни техника. Потом мы краем уха узнали, что это было по сговору наших «высоких» - кто-то поспорил, а техники согласились, участвуя  в сговоре. Естественно,  в те советские времена речь о деньгах была не мыслима – ящик коньяка с проигравшего! Видимо это было без ведома начальника ВУАЦ, но не дойти до него не могло.

 Через  полчаса мы опять услышали с основной стоянки странные звуки:  тяжёлые удары плашмя  о грунт и иногда  страшный треск. Мы опять выбежали за хозпостройки….

 Техники складывали шасси самолётов на земле. Некоторые  самолёты резко плюхались на землю брюхом, а некоторые оставались на одном не убранном шасси, ломая с треском  плоскость крыла- консоль. Это было жутко, но то, что мы увидели дальше…. Это была  изуверская казнь! По хвостовым частям беспомощно лежащих самолётов  вдоль всей стоянки,  ревя как чудовище,шёл гусеничный трактор! Трещали лонжероны, как струны лопались расчалки, казалось кричали в небо  разинутые в ужасе  кабины  самолётов! Хотелось побежать! Остановить! Но мы видели стоящих с  опущенными головами наших старших командиров, снявших фуражки и уходящего в фуражке  полковника- начальника ВУАЦ, наверное отдавшего приказ … о казни!Может быть ему тоже стало жутко видеть эту экзекуцию...

 Хорошо, что инструкторов – лётчиков  отпустили, иначе не обошлось бы без скандала!

 Хотя и сними разговор короткий: Кругом! Шагом марш!