Алексей Язычьян - Мертвая вода

— Этак мы и без дождя до нитки промокнем, — Пробормотал Фадей.

Словно в ответ на его слова, небо раскололи, сразу две, молнии. Громыхнул гром и с небес обрушился водопад.

За те мгновения, что светила молния, Ленке показалось, будто она видит, в волнах, человека. Это было настолько необычно, что некоторое время она молчала. Наконец не выдержав, она всё-таки тронула Фадея за руку.

— Лёшь, там кто-то плывёт.

— На чём? Где?

— Ни на чём. Он так плыл.

— Ты что, подруга? Ихтиандры здесь не водятся.

— Да точно, вот там.

Она указала рукой направление. Опустив вёсла, Фадей повернулся и начал пристально вглядываться. Но, к тому времени, тьма сгустилась настолько, что разглядеть что-либо дальше борта лодки стало невозможным. Плюнув, Фадей хотел снова взяться за вёсла, но очередная молния ярко осветила поверхность бушующей реки. В её холодном свете, теперь уже оба, ясно увидели, борющегося с волнами, человека.

— Держись, братан!

Несколько гребков и лодка оказалась рядом с пловцом.

— Руку, руку давай!

Свесившись с кормы, Фадей пытался схватить утопающего. Волны швыряли лодку, и Фадею всё никак это не удавалось. Когда же их руки, наконец, сцепились, им овладело чувство брезгливости. Кисть, которую он сжал была, склизкая и нереально мягкая, вся какая-то распухшая. Это была, пожалуй, последняя мысль Алексея Фадеева. Мощный рывок выдернул его из лодки и, попав в объятия к тому, кого считал утопающим, он пошёл на дно.

Всё произошло так стремительно, что Ленка смогла понять лишь одно, Фадей упал за борт. Завизжав, она кинулась на корму. В кромешной мгле, различить что-нибудь не смог бы и филин. Сносимая течением, лодка плыла посередине Волхова. Неожиданно взметнувшись из воды, две руки вцепились в корму лодки.

— Лёша!

Лена бросилась помогать, но тут же, с криком ужаса, отшатнулась. Вспышка молнии высветила того, кто был за бортом. В лодку залезал не человек, а лишь ужасное подобие его. Распухшее лицо темнело пустыми глазными впадинами, лопнувшая кожа клочьями свисала со щёк, обнажая рыхлое мясо. Сама смерть взглянула на девушку из темноты глазных отверстий. Дрожащими руками схватив весло, Лена с размаху ударила монстра по голове. Выпустив борт, чудовище ухнуло в воду. Мокрое, от дождя, весло, выскользнув из пальцев, улетело в темноту.

Сжавшись в центре своего ненадёжного убежища, Елена озиралась во все стороны.

На этот маленький островок, плывущий в бушующей водной круговерти, опасность могла придти, откуда угодно. Лодка начала раскачиваться. Какой-то дикий маятник, под водой, пытался её перевернуть Неожиданно взметнувшись из воды, что-то тяжёлое обрушилось на левый борт.

Отползя к противоположному борту, девушка освободила из уключины уцелевшее весло. Утопленник уже наполовину перевалился внутрь лодки и пытался найти опору правой ногой. Как копьём, лопастью весла Ленка ударила его в грудь. Так и не нашедший опоры, мертвец вывалился вон. Вываливаясь, он обеими руками вцепился в весло и девушке ничего не оставалось другого, как, выпустив из рук, лишиться своего последнего оружия. Отпуская весло, она потеряла равновесие и упала на борт. Слепящая боль, пронзив спину, парализовала. Нужно было собраться с силами, но времени на это уже не осталось.

Рука, вырвавшись из-под воды, впилась в её волосы. Раскат грома заглушил последний крик.

Пустая лодка, заливаемая струями дождя, быстро плыла по течению. Не вёсла гнали её, а одно лишь течение, да может быть ещё ужас, если лодки способны его испытывать.

— Давайте, берите его под ручки и на улицу.

Слова эти были обращены к Румбику с Комиссаром. Тащить нужно было Славика.

Спиртное-таки доконало его и, в парилке, он отключился. Холодный душ привёл его в чувство, но в норму, как решил Пантелеев, Славяна мог вернуть лишь свежий воздух.

Что бы не околел, на Славку напялили рабочую фуфайку и, вытащив на улицу, устроили у стены, под балконом. Позиция у него была царская, с видом на Волхов.

Прямо у его ног, начиналась широкая лестница, полого спускавшаяся к самой реке.

Только, Юдин всю эту прелесть вряд ли мог оценить. Безумно вращая глазами, он лишь мычал что-то нечленораздельное. Оставив его трезветь, в порывах ветра, друзья вернулись в сауну.

Саня Чертихин тоже сломался. Завалившись в предбаннике на лавку, он спал глубоким пьяным сном.

— Джентльмены! По моему, пора заканчивать, а то ещё чуть-чуть и я стану как Славик.

Ещё немного и все, пожалуй, стали бы как Славик, поэтому возражений, на слова Пантелеева, не последовало.

Помывшись под душем, все оделись и поднялись на второй этаж. Один Саша остался безмятежно спать в предбаннике. Разойтись по домам не было никакой возможности.

За окном бушевал ураган. В такую погоду, хороший хозяин и собаку бы из дома не выгнал. В комнате отдыха, опять, разгорелось биллиардное сражение. Правда, игроки часто не попадали по шарам и те, чаще вылетали со стола, чем попадали в лузы.

А, под балконом, медленно трезвел Славик. Вернувшаяся способность соображать, заставила его сильно удивиться. Сколько он ни тужился, но так и не смог ничего понять. Где он? Как очутился у Волхова? Почему в одной фуфайке?

Под многометровой толщей воды, на дне реки пробуждался от сладкого сна смерти утопленник. Его тело, забитое сильным течением под корягу, было присыпано песком. Оно и дальше преспокойно могло лежать во мраке глубин, медленно поедаемое рыбами, если бы не облако мёртвой воды, вдохнувшее в полуразложившийся труп силу нового, нереального существования. Сдвинув тяжеленное бревно и поборов мощь водных струй, мертвец поднялся на ноги.

Стержень его существа требовал пищи, он был голоден. Пронзив водную преграду, нечеловеческий взгляд начал обшаривать берег. Ему нужны были живые люди. Их можно было убивать и пожирать их души.

Перестав крутить головой, осматриваясь, Славян вгляделся в береговую линию. Его внимание привлекло нечто, отделившееся от воды и двинувшееся по лестнице в его сторону. Зрение у Славки было плохое и, даже щурясь, он видел лишь смутное пятно. По мере приближения, пятно приобретало различимые очертания. В конце концов, Слава разглядел высокого мужчину. Скорее всего, это был рыбак, так как на нём были резиновые сапоги с длинными голенищами и одет он был в брезентовую штормовку. Подойдя вплотную, рыбак остановился. С него потоками стекала вода и Славка поджал ноги. Рыбак молчал и заговаривать, похоже, не собирался. Некоторое время молчал и Юдин, но не выдержал и спросил первое, что в голову пришло:

— Ничего погодка, да?

Вместо ответа, рыбак молниеносно вытянул руку и схватил парня за горло.