Камерон Джейс - Безумие

— Шесть часов — это когда Безумный Шляпник остановил время своим ужасным пением. Так сказала Черная Королева, — говорит она.

— А ведь леди на самом деле права, — говорит мне в ухо Пиллар.

— И что дальше? — интересуюсь я. — При чем здесь Безумный Шляпник?

— Это может быть и не прямая ссылка на Шляпника. Чем еще известен Шляпник?

— Чаепитием, своей шляпой и странным поведением, — отвечаю я.

— Вот и ответ, — говорит он, но я все равно ничего не понимаю.

— Думаю, это могли бы быть чайные чашки на входе в Грейт холл, — предлагает старушка. — Куда бы Шляпник ни пошел — повсюду чайные чашки.

Даже не представляю, знает ли она, что вообще происходит. Полагаю, она считает, что это какое-то интерактивное собрание, проводимое Оксфордским университетом с целью развлечь туристов.

— Я всегда считал, что книги Льюиса Кэрролла подходят для читателей от девяти до девяноста лет, — говорит Пиллар. — Ей, случайно, там не за девяносто, а?

— Замолчи, — бросаюсь я через холл, расталкивая туристов. Ловлю взгляд охранника, но он ко мне не приближается. Интересно, он обо мне знает?

Подбегаю ко входу, где стоит огромный стол с тарелками и десятком пустых чашек. Я проверяю чашки одну за другой.

— Это Алиса Бонд, — хлопает в ладоши старушка.

— Все чашки пусты. Все, кроме одной, — говорю я Пиллару.

— Там написано «Выпей меня»? — спрашивает Пиллар своим причудливым голосом.

Даже не буду терять время. Опускаю пальцы в чай и что-то там нащупываю. Вот оно, как раз то, что я искала.

— Это еще одни часы… электронные, — говорю я.

— Работают? — спрашивает Пиллар.

— Нет.

— Потри их так, как бы ты потерла кувшин с Джином, — слышу, как он делает затяжку, — уверен, они начнут отсчет времени назад.

— Почему? — потираю их своим рукавом.

— Те часы в сыре тикали и внезапно остановились, как только ты их потерла. А эти заработают, когда ты их потрешь. Это вот такая бессмыслица как раз в духе Чешира.

— Но тогда время стояло на шести. Он не мог предсказать, когда я их потру, — говорю я.

— Часы могут стоять, когда их часовая и минутная стрелка зафиксирована, Алиса. Это не так уж и сложно. А теперь давай, потри эти часы.

Я так и делаю. Пиллар прав. Это секундомер. Цифровой счетчик часов начинает отсчет назад. На шести минутах я говорю Пиллару:

— Значит, у нас осталось шесть минут. Новый предельный срок, — комментирует Пиллар. — Тиканье. Перемотка назад. Вот опять начинается сумасшествие.

ГЛАВА 24

— Должна быть еще какая-то подсказка в чашке, потому что это, определенно, последний кусочек пазла, — предполагает Пиллар.

Старушка вытаскивает свернутый кусочек бумаги из чашки с глупой улыбкой на лице.

— Бумажка, — я ее разворачиваю и зачитываю Пиллару. — Здесь говорится: «четырехбуквенный дублет».

— Вот что я называю захватывающим, — говорит Пиллар. — Что еще там говорится?

— Здесь нарисована дверь и стрелка, которая ведет от двери к замку, — говорю я. — Что за абракадабра этот дублет? — не представляю, почему я вдруг заговорила на сленге Пиллара.

— Дублет, еще его называют «цепочкой слов», — это игра, которую придумал Льюис Кэрролл в Рождество 1877, — поучает меня Пиллар. — Это простая игра. Я называю тебе слово из четырех букв и прошу тебя превратить это слово в другое, меняя одну букву за раз.

— Что? — у меня кипит мозг. Я не могу даже сосредоточиться на игре.

— Ну, например, я прошу тебя превратить слово «роза» в «кора». Сначала, ты меняешь «роза» на «роса», заменив одну букву, потом ты меняешь «роса» на «коса».[15] И потом, наконец, ты заменяешь последнюю букву в «коса» и превращаешь это слова в «кора». Раз плюнуть, ведь так?

— И какое это имеет отношение к спасению девушки? — я снова гляжу на часы. Пять минут.

— Чешир нарисовал для тебя дверь и замок, — объясняет Пиллар. — Он хочет, чтобы ты превратила слово «дверь» в «замок».[16] А так как мне известно, какой он сумасшедший, я могу представить, что это каким-то образом является подсказкой к тому, где держат девушку. Возможно, за какой-то дверью. Лучше бы поспешить, Алиса.

— Хорошо, — я снова начинаю паниковать. Глаза старушки становятся шире. Не уверена, слышала ли она Пиллара, но она подбадривает меня и говорит, что у меня все получится. — Давай уберем одну букву из слова «door». Давай превратим «r» в «m». Получаем «doom»,[17] — щелкаю я пальцами.

— Нет, Алиса. Нет, — говорит Пиллар. — Ты не сможешь видеть «судьбу». Это должно быть что-то, что ты сможешь видеть или что-то с этим сделать. Каждое слово должно помочь тебе отыскать настоящий замок.

— «Door» в «boor»,[18] — бормочу я.

— Звучит хорошо, — говорит Пиллар.

— А что такое «boor»? — интересуюсь я.

— Грубый и бестактный человек. Продолжай. Ты на правильном пути.

— Теперь мы меняем «boor» на… Хм… «Book»?[19] — я поднимаю в воздух палец.

— Отлично. Могу представить себе, что где-нибудь рядом мы сможем отыскать полезную книгу. Продолжай.

— «Book» в «look»?[20] — импровизирую я.

— И, наконец, меняем еще одну букву в «look» и ты получаешь «lock»,[21] — хлопает в ладоши Пиллар. — Отличная работа.

— И что потом?

Осталось четыре минуты.

— Оглянись по сторонам и поищи какого-нибудь грубияна, — говорит Пиллар. — Давай же. У тебя нет времени. Ищи грубияна. Прислушайся к студентам, преподавателям, туристам, что жалуются, назойливые или с плохими манерами. Во всем мире таких полно.

— Грубияна, наглого и неприятного, — напоминаю я себе, когда оглядываюсь по сторонам.

— Мой муж точно неприятный, — говорит старушка. — Он в соседнем зале, ругается из-за цены на книгу, которую только что купил.

— Невежда и книга, boor and book. Двое по цене одного, — донимает меня в ухо Пиллар. — А ведь это еще даже не Рождество.

ГЛАВА 25

— Сэр, — зову я мужчину, подбегая к нему.

Он стоит и ругается с библиотекарем, чтобы ему вернули деньги, потому что книга с дырками. Когда я подхожу, то вижу, что холл освободили от людей для уборки. Обслуживающий персонал просит его уйти. Я мчусь через весь холл и никому не позволяю меня остановить. Хотя его жену останавливают.

— Я заплатил за эту книгу, — протестует противный мужчина. Он выглядит как раз так, как я всегда и представляла себе Эбенезера Скруджа из Рождественской Песни.

— Пожалуйста, мистер Скрудж, — умоляет библиотекарь. — Нам надо, чтобы вы покинули холл.