Челси Ярбро - Служитель египетских богов

Кюртиз погнал лошадей от виллы Омата, и Мадлен вздохнула еще раз. Под сидением и полом кареты покоилась земля ее родины, от нее исходили волны энергии, бодрящие тело и вливавшие в душу тепло. И все же хорошо бы найти способ снабдить подобной защитой подошвы туфелек для таких вот приемов, прикрывая глаза, подумала вдруг она.

Письмо судьи Карифа Нумаира к профессору Алену Бондиле.

«Досточтимый профессор!

Я до сих пор не получил из Франции документов, подтверждающих ваши полномочия, а посему намерен лично проинспектировать ход экспедиционных работ, в связи с чем прошу вас предоставить мне полный список всех находок, сделанных вами за весь период вашего пребывания в Фивах. Я также прошу довести до сведения всех членов экспедиции, что они обязаны отвечать на любые мои вопросы, буде таковые возникнут. Если во время инспектирования кого-то из участников экспедиции не окажется на месте раскопок, я потребую от него отчет с подробным описанием того, чем он был занят.

Учтите, что в последние четыре дня я успел опросить нанятых вами землекопов с носильщиками корзин и запротоколировал эти беседы. Так что, если в предоставленных вами отчетах обнаружатся грубые разногласия с имеющимися у меня протоколами, мне придется установить постоянное наблюдение за вашей деятельностью, дабы, выяснить, каковы ее действительные результаты.

Я намерен осуществлять контроль за ходом раскопок с неусыпным вниманием, ибо мы не желаем, чтобы стены древних развалин, которые вы изучаете, претерпели еще больший ущерб. Известны также примеры, когда допущенные в Египет исследователи вели научные изыскания лишь для прикрытия, а на деле забирались в обнаруженные гробницы и присваивали все найденные там ценности, чего я безусловно не допущу.

Если вы усомнитесь в моих полномочиях, я обращусь с просьбой к хедиву,[5] чтобы он взял инспекцию под свою руку.

Мы не безграмотный народ, профессор, мы не позволим ни вам, ни другим европейцам действовать скрытно и в целях наживы, оскорбляя тем самым достоинство нашей великой страны. Я намерен и далее оберегать Фивы, как главную сокровищницу Египта, от разграбления, я поклялся на Коране защищать эти древние камни.

ГЛАВА 4

Работа состояла в основном из расчистки. Юрсен Гибер и Жюстэн Лаплат приглядывали за землекопами, нагребавшими песок в большие корзины, и носильщиками, уволакивавшими их прочь. Когда наконец обнажался какой-то фрагмент руин, туда стекались остальные участники экспедиции, с блокнотами и альбомами для зарисовок. Мерлен де ла Нуа с неизменной трубкой в зубах, стоя на приставной лестнице, невозмутимо вглядывался в древние иероглифы, шумливый Ален Бондиле заламывал в нетерпении руки и громкими возгласами пытался его подогнать.

— Что вы об этом думаете? — спросил Клод Мишель, указывая на основание огромной колонны.

— Сразу не скажешь, — усмехнулась Мадлен. — Похоже… здесь что-то меняли. Вот, видите? — Она прикоснулась ногтем к той части камня, где рельефный рисунок был залит тонким слоем цемента.

Клод Мишель озадаченно покачал головой.

— Вы полагаете, это следы реставрации?

— Нет, коррекции, — возразила Мадлен. — Возможно, жрецы приказали что-то здесь переделать.

— Вы хотите сказать, что это дело рук египтян? — оторопело спросил Клод Мишель.

— Вполне допускаю, — кивнула Мадлен. — В любом случае сделайте зарисовку. Постарайтесь не упустить ни малейшей детали… Например, видите эти маленькие значки? — Она опустилась на колени, разглядывая резьбу, потом, взяв кисть, удалила мешающие песчинки. — Узор в виде лотоса. Это может быть важно. Вряд ли в нем заключена какая-нибудь конкретная информация, но лотос может что-либо означать, как, скажем, листья лавра у греков и римлян.

— Да, конечно. — Клод Мишель присел рядом с ней. — Я достаточно знаком с работами Шампольона, чтобы узнать некоторые обозначения. Открытая ладонь означает «т». Египетский крест с петелькой наверху — это…

— «Анх», — договорила Мадлен, — или «энх», знак жизни. — Она потерла ладони, стряхивая с них песок. — Я тоже кое-что изучала.

— Прекрасно, — сказал Клод Мишель. — Сокол смотрящий на нас, — буква «м». Горизонтальная ломаная линия — «н». — Он раскраснелся от возбуждения. — Пустующий трон и глаз, обведенный кругом, — это Осирис.

— А это? — Мадлен показала на следующую группу знаков в овальной рамке, так называемый картуш. — Что это?

Клод Мишель вгляделся в изображение, потом деловито кивнул.

— Это имя какого-то фараона. Я сейчас все зарисую. Солнечный диск, что-то вроде чаши или полукруга, человеческая фигурка с пером на голове и египетским крестом в руке. Вторая часть изображения: перо, четырехугольник с маленькими пиками на верхней грани, знак «н», затем идет четырехугольник поменьше с чем-то вроде кувшина на верхней грани, и последнее — крючок со стеблем какого-то растения. — Описывая картуш, он одновременно делал набросок. — Готово. Правда, я плоховато рисую. Нет способностей. Так сойдет?

Мадлен сравнила эскиз с реальным изображением.

— Фигурка с пером на голове держит «анх» под углом, отведя его от себя, — сказала она, указывая на колонну. — Надо спросить у де ла Нуа, не нашел ли он что-то подобное. Интересно, что это за фараон?

— Не знаю, — пожал плечами лингвист. — Уверен только, что не Рамзес: картуши с его именем нам известны. — Он снова погладил камень. — Представьте себе людей, работавших здесь. Годы шли, а они все сидели на солнце, выбивая иероглиф за иероглифом. Посетители этого храма, должно быть, молились под нескончаемый стук молотков.

— Весьма вероятно, — сказала Мадлен, — если, конечно, все делалось тут, а не прямо в каменоломнях. — Она поднялась с колен. — Когда выясните имя фараона, не забудьте мне сообщить — хорошо?

— Конечно, — ответил Клод Мишель, с трудом выпрямляясь. — В какой части храма вы будете сегодня работать?

— В самой тенистой. — Ответ прозвучал шутливо, хотя и не расходился с правдой.

— Займусь иероглифами портала у входа в маленький зал. Там их очень много, они могут сказать, для чего назначалось это укромное помещение.

— Обряды, жертвоприношения… — мечтательно подхватил Клод Мишель. — Вы считаете, все это происходило именно там?

— Не знаю, — уронила Мадлен. — И никто не знает… пока. Зал очень маленький. Возможно, он использовался для хранения культовой атрибутики и одеяний.