Джим Батчер - Барабаны зомби

— А как быть с теми трупами, которых вы обследовали? — спросил я. — Гуманоидов, но определенно не людей?

— Ну-у, — не сдавался Баттерс, — вселенная велика. На мой взгляд самонадеянно полагать, будто мы в ней единственные разумные существа.

— Те трупы принадлежали вампирам Красной Коллегии, и вы вряд ли обрадовались бы встрече с живым таким. В свое время их у нас в городе было пруд пруди. Теперь их меньше, но там, откуда они родом, их до сих пор в достатке. Это ведь только одна порода вампиров. А сами вампиры — только малая толика сверхъестественных хищников. Тот мир — джунгли, Баттерс, и люди далеко не на самой вершине пищевой цепочки.

Баттерс упрямо мотнул головой.

— И вы хотите сказать, никто об этом не знает?

— О, знает, и довольно много людей, — заверил я его. — Только те, кто знает, предпочитают об этом не распространяться.

— Почему так?

— Ну, для начала, потому что никому не хочется просидеть три месяца под присмотром в психушке.

— Ох, — Баттерс покраснел немного. — Ага, кажется, я понимаю. А что с обычными людьми, которые видят эти штуки — ну там, озарения, и близкие контакты, и все такое?

Я терпеливо вздохнул.

— А это как раз второе, что вам придется понять. Людям не хочется принимать реальность, которая их пугает. Некоторые все-таки открывают глаза и участвуют в этом — как Мёрфи, например. Большинство же не желает иметь со сверхъестественным ничего общего. Они просто отворачиваются от этого и не говорят об этом. Стараются даже не думать. Ну не хотят они, чтобы реальность была такая, поэтому стараются изо всех сил убедить себя в том, что это не так.

— Нет, — мотнул головой Баттерс. — Мне очень жаль. Я этого не покупаю.

— И не покупайте, — сказал я. — Это правда. Как цивилизация мы представляем собой огромное сборище идиотов. Мы запросто игнорируем факты, если выводы, к которым они приводят, заставляют нас чувствовать себя неуютно. Или просто пугают.

— Погодите-ка. Вы говорите, весь наш мир, все множество научных исследований, достижений, теории и практики — все, что основано на наблюдении вселенной и изучении ее законов — все это... что? Ошибка, ибо отвергает магию как предрассудок?

— Не просто ошибка, — возразил я. — Опасное заблуждение. Потому, что истина — это нечто такое, на что мы боимся взглянуть прямо. Люди боятся признаться себе, что вселенная велика, а мы — нет.

Он сделал глоток кофе и покачал головой.

— Не знаю, не знаю.

— Ну же, Баттерс, — настаивал я. — Вспомните историю. Сколько веков вся научная мысль полагала, что Земля — центр вселенной? А когда нашлись смельчаки, с фактами в руках доказавшие, что это не так, ответом стали уличные беспорядки. Никто не хотел поверить в то, что мы все живем на маленькой песчинке где-то на задворках тихой, провинциальной галактики. Да что там, мир вообще считался плоским, пока люди не доказали обратного, обогнув его на паруснике. В микробов тоже никто не верил, пока их не увидели в микроскоп. Биологи презрительно морщили нос в ответ на все рассказы о диких человекообразных, живущих в горах Африки, несмотря на многочисленные показания свидетелей — и так до тех пор, пока им не притащили тело мертвой горной гориллы.

Он пожевал губу, глядя на летящие навстречу огни.

— Время от времени история демонстрирует нам то, что люди, если им не хочется верить во что-то, развивают в себе феноменальные способности не замечать очевидного.

— Вы хотите сказать, вся история человечества — это сплошное отрицание?

— По большей части — так, — кивнул я. — И ведь это не так и плохо. Просто такая уж у нас натура. Вот только всяким странностям на это наплевать: они просто продолжают себе случаться, и все тут. У каждой семьи имеется своя история с привидениями. Большинство людей, с которыми мне доводилось разговаривать, хоть раз в жизни встречались с чем-либо, не поддающимся объяснению. Но это вовсе не значит, что потом они кричат об этом на каждом углу — потому что всем известно, что таких вещей не бывает. Попробуйте утверждать, что остальные заблуждаются, и на вас сначала будут коситься, а потом подарят пиджачок с длиннющими рукавами.

— Все свидетели, — скептически хмыкнул он. — Помалкивают и стараются забыть?

— Я вам вот что скажу, Баттерс. Поедемте вместе в полицейское управление, и вы расскажете им, что только что подверглись нападению некроманта и четверых зомби. Что они бегают быстрее разгоняющегося автомобиля, что они убили охранника, а тот потом встал и швырял ваш рабочий стол как пушинку, — я сделал выразительную паузу. — Как вы думаете, что они сделают?

— Не знаю, — он опустил голову низко-низко.

— Сверхъестественные вещи случаются то и дело, — сказал я. — Но об этом не говорят. Ну, по крайней мере, открыто не говорят. Потусторонний мир проявляется повсюду. Просто он не слишком громко заявляет о себе.

— Вы-то говорите, — заметил Баттерс.

— Но мало кто принимает меня всерьез. По большей части, те, кто обращается ко мне за помощью, просто платят по счету, а потом уходят в твердой решимости выкинуть меня из головы и вернуться к нормальной жизни.

— Но как такое вообще возможно? — спросил Баттерс.

— Запросто. Ведь все эти штуки наводят страх, — ответил я. — Подумайте сами. Вы узнаете о существовании монстров, по сравнению с которыми чудища из ужастиков все равно что персонажи "Улицы Сезам", и что вы ничегошеньки не можете сделать, чтобы защититься от них. Вы узнаете о таких жутких происшествиях, о которых и думать страшно. И гораздо проще не жить в вечном страхе, а отстраниться от этого. Постепенно вы убеждаете себя в том, что все вам только померещилось. Ну, или что вы преувеличиваете угрозу. Вы находите этому более-менее рациональное объяснение, забываете то, чему такого не нашлось, и возвращаетесь к нормальной жизни, — я покосился на свою руку в перчатке. — И я не могу винить людей в этом.

— Может, и так, — кивнул он. — И все равно, не понимаю, как выходит, что всякие хищные твари охотятся на нас, убивают нас, а мы и не знаем.

— Сколько человек училось на вашем курсе, а?

Баттерс удивленно зажмурился.

— Чего?

— Нет, вы ответьте.

— М-м... около восьмисот.

— Так вот, — кивнул я, — в прошлом году в одних Штатах пропало без вести больше девятисот тысяч человек.

— Вы это серьезно?

— Угу, — подтвердил я. — Можете проверить в ФБР. И это при общей численности населения около трехсот миллионов. То есть, пропадает один человек из кждых трехсот двадцати пяти. Ежегодно. Сколько лет прошло со времени вашего выпуска? Около двадцати, да? Выходит, человек сорок-пятьдесят с вашего курса исчезли. Просто исчезли. И никто не знает, где они.