Людмила Белякова - Призрак прошлого

«Конь, сволочь доисторическая, не забегал посмотреть на дело своих копыт?!» – чуть было не ляпнул Андрей, но его опередила Валя, которая, стоя на пороге комнаты, аккуратно сворачивала черный платочек.

– Пал Никитич в гробу лежал как живой, будто только заснул.

«Все, мне пора!»

– А ты чем занят, сынок? – поинтересовался главный, от души сморкаясь.

– У нас тут посетитель был интересный, – сумрачно пробормотал Андрей. – Я на обед отойду?

– Иди. Но ты вернешься?

– Куда ж я денусь! Работы вагон, – буркнул Андрей и поспешно вышел.

Посетив кафешку, Андрей решил пройтись. Раннее, незнойное еще лето было в этом не загубленном окончательно цивилизацией старинном городе просто очаровательно. Оно опушило все имевшиеся в запасе у кустарников сережки, развернуло и расправило клейкие листики. Свежие гроздья акации, белые и желтые, источали ни с чем не сравнимый тонкий аромат. В сквере пищали молоденькие воробышки-слетки. Отчаянно желторотые, они прыгали по дорожкам за исхудавшей мамкой, трепыхали крылышками, прося есть, а она тщетно пыталась научить их клевать крошки, которые бросали малышам сердобольные пенсионеры. У старого административного здания чересчур густо высадили ярко-малиновые колокольчики, но даже это не могло испортить общего вида. Неподалеку, здесь и там, на незаасфальтированных клочках притулились желтые корзинки одуванчиков. Это было ужасно трогательно и чуть искупало кислотно-малиновое безобразие.

Проходя мимо газетного киоска, Андрей решил купить «Подмосковную мимозу». Его не оставляло смутное беспокойство: чем сейчас занята Тамарка Зуева? Роет ту же тему – вылазки водяных чудовищ? Бесполезно, все концы у него. Она, конечно, редкая сучка, но не дура – должна понимать.

Андрей на ходу перелистал еженедельник – Тамаркин материал имелся, но это был обычный дамский стеб на тему «Как половчей выскочить замуж и не рехнуться от счастья».

«Кто умеет, тот делает. Кто не умеет, тот учит других», – злорадно фыркнул он.

Тут нечто заставило его, остановившись у дверей их здания, пробежать колонку частных объявлений.

«Куплю ручную/ножную швейную машину «Зингер» до тридцатых годов выпуска в любом состоянии».

«Интересно, а Марья Федоровна пьет коньяк?» – подумал Андрей, сворачивая газету и взбегая вверх через три ступеньки.

Валя сидела за своим компьютером, что-то набивала одной рукой и мешала очень-очень темный чай другой.

– Вальчик, когда устанешь, скажи. Я попрошу тебя женским голосом в одно место позвонить.

– Да я и сейчас могу, – подняла на него красные глаза Валя. – А… кому?

Андрей дернул головой:

– По работе. Вот по этому объявлению.

Он взял диктофонный «крокодильчик» и прицепил на решетку телефона. Весь материал будет на одной кассете – это хорошо.

– А что это за чудеса? – удивилась Валя. – Почему тебе это интересно?

– Вот, решил хозяйскую машинку загнать. Авось не заметят. А то стоит мешает. Заработаю…

– Ты что – с ума сошел?

Она оттолкнула его руку с газетой. У нее, видимо, от расстройства временно отказало чувство юмора.

– Да нет, Валь, я серьезно. Это какое-то чудное поветрие. Пока вас не было, ко мне бабушка одна заходила, жаловалась, что какие-то люди ходят по дворам и просят продать эти развалюхи. А если им отказывают, забираются в дома и курочат машинки.

– Да-а?!

Она еще не верила.

– Да, Валя, да. Спроси похитрее, что за машинка нужна, пощупай, что у них за интерес… Что я тебя, женщину, врать учить должен?!

– Ну и комплимент, – пробурчала Валя, но вывела аппарат на громкий режим и начала набирать номер. – Здравствуйте!

Она заговорила, неуловимо изменив голос на чуть деревенский и какой-то скрытно-алчный.

– Здрасте, – ответил ей недовольный мужской голос.

– Это вы старые «Зингеры» покупаете? Вас как звать-величать?

– Валера.

– А как покупаете – самовывозом? А то она тяжкая, как смертный грех. Мы поэтому ее и не выбрасываем.

– А какая у вас машина?

Андрей почувствовал, как неведомый Валера на том конце провода засучил ногами от возбуждения.

– Ну, «Зингер», как вы пишете… Она старая, на чердаке стоит уже лет тридцать. Я на ней шить училась, а потом мне в приданое электрическую родители купили. Но она на ходу, работает.

– Да это не важно, женщина! У нее номерок такой овальный, шурупчиками прикрученный, на передней бабке есть?

– На передней ба-а-абке? – задумчиво протянула Валя, вопросительно глядя на Андрея.

Он истово закивал – как лошадь, сгоняющая слепня.

– Да, кажется, есть.

– А номер на ней какой – четырех-пятизначный?

Андрей поднял брови.

– Ну, молодой человек, этого не скажу, не помню. Давно не видела.

– А когда можно подъехать посмотреть? Вы ко…

– А сколько вы заплатите-то, скажите? – скрипуче перебила Валя.

Андрей чуть не прыснул со смеху – так это было хорошо сыграно.

– Ну, тысячи полторы, – промямлил Валера нерешительно.

– Ой, это мало! Она ж на ходу, шьет – только смазать.

– Женщина, повторяю: нас это не интересует. Нам интересны год выпуска и модель.

– А почему?

– Я повторяю: для кол-лек-ци-и. В Европе их почти не осталось, а в России находятся. Когда можно подъехать к вам и посмотреть? Тогда и о цене договоримся.

Валера явно начал терять терпение.

– А-а… Тогда знаете что… Я с мужем посоветуюсь и вам перезвоню.

– Это ваш домашний номер? – быстро спросил вконец разозлившийся Валера.

– Нет, это с работы. Я вам обязательно перезвоню.

– Как скажете.

Валя положила трубку, Андрей снял «крокодильчика» с решетки микрофона.

– Ну и что ты по этому поводу думаешь? – уставился Андрей на Валю, которая собиралась с мыслями, глядя куда-то внутрь себя.

– Он темнит. Это точно.

– А что ты думаешь про эти номера на винтиках?

– Ничего не могу придумать. Чушь какая-то.

– Чушь-то чушь, но ребята рискуют, под статью идут, в дома вламываются.

– Уж и до этого дошло?

Они помолчали.

– А нам не предлагали такие объявления публиковать? – поинтересовался Андрей.

– Нет. Я б тебе сразу сказала.

– Запрос заслать фашистам?

– А от хохота они не помрут?

– Да, тут и до международного конфликта недалеко.

Дело зашло в тупик. Андрей встал из-за компьютера.

– Ладно, придумаем что-нибудь.

До конца дня Андрей отписал в Москву Терпсихорову о новых похождениях водяного коня в Подмосковье и сообщил о его прежних подвигах в средневековом Париже, сделал насыро материал о фермере и отдал его на проверку Бороде. На эту неделю материала было довольно, можно было идти домой. Тосковать об Анне О. До языческих игрищ оставалось еще много мучительных дней, а где эта тусовка будет проходить, Андрею было до сих пор неизвестно.