Яцек Пекара - Слуга Божий

— Будто бы, он предлагал тому и этому интересную работёнку, — засмеялся Мерри. — Но дураков нет, парень. Знаешь, кого уже давно не видели в Хезе? Вырвальда Солового и его людей.

— А он-то откуда здесь взялся? — я сдвинул брови, ибо Вырвальда в последний раз видели в подземельях барона Берга. А насколько я знал, из этих самых подземелий быстро не выходили. А если и случалось, то обычно не своими ногами.

Мерри пожал плечами.

— А я что, гадалка? В любом случае был, а теперь его уже нет.

— Взял аванс и смылся, — сказал я, ибо все знали, что Соловый и его люди — не самая солидная фирма.

— Ты, похоже, дурак, если думаешь, что Ракшилель дал ему аванс, — фыркнул он. — Это дело плохо пахнет, парень, и советую тебе: держись подальше от проблем.

— А именно?

— Уезжай, Мордимер. Просто уезжай.

— Ах, вот как, — хмыкнул я. — И какой будет цена моей любезности?

— Спроси лучше, сколь дорого будет стоить твоя нелюбезность. — Сукин сын даже не старался скрыть угрозы в голосе.

— Лоемерр, столько лет мы знакомы и ты должен бы знать, что меня можно купить, но нельзя запугать, — произнёс я с упрёком.

Шулер допил вино до конца и встал.

— Мне казалось, ты всегда знал, куда ветер дует, Мордимер, и что у тебя девять жизней. Не ошибись на этот раз.

Я кивнул ему.

— Спасибо за вино, — сказал я, — и взаимно. Хочу только, чтобы ты знал одно. Я скоро уезжаю из города, а делом Ракшилеля займусь, когда вернусь. Или не займусь. Это будет зависеть от многих вещей, в том числе и от состояния моих финансов.

Конечно, я лгал, но, похоже, это был неплохой шанс, чтобы успокоить Лоемерра. Если он имел что-то общее с Элей Карране, а похоже было, что имел, то несомненно передаст, что Мордимер Маддердин покидает Хез-хезрон. И даже если не поверят, зерно сомнения будет посеяно.

Мерри ушёл, напоследок помахав мне с порога рукой, а я немного посидел один у стола и допил вино. Когда, наконец, я вышел, то увидел, что Смертух и близнецы сидят в компании пары оборванцев перед корчмой и играют в «пристенок». Я кивнул им. Они с неохотой оторвались от игры. Мы отошли в сторону.

— Ничего из этого не вышло, — сказал я.

Смертух скривил лицо и скривившимся выглядел ещё хуже, чем обычно. Близнецы помрачнели.

— Сами, как бы, чего-нибудь поищем, — рявкнул Второй.

— Как хотите, но, — я поднял палец, — у меня на примете кое-что совсем иное. Будьте тут ежедневно с полудня до двух. И никаких дебошей, ибо второй раз не буду вытаскивать вас из тюрьмы бургграфа!

Смертух опять скривился, вспомнив тот момент. Мне действительно пришлось задействовать все средства, чтобы вызволить парней из тюрьмы. Их ожидало наказание за убийство, изнасилование и кражу. В лучшем случае — повешение. В худшем, с предварительным вырезанием из кожи ремней, отсечением конечностей либо колесованием. Но мне удалось выхлопотать осуждение их лишь к публичной порке и месячной епитимье[46]. Каждый день они должны были по восемь часов лежать у подножия аналоя, в покаянных мешках и с остриженными головами. Также каждый день они получали по пять ударов кнутом — на рыночной площади, до которой сами должны были доползать на коленях. Но, наконец, весь этот фарс закончился, а парни получили незабываемый жизненный опыт. Я надеялся, что они смогут сделать из него выводы.

Лицензия пришла через восемь дней, и, поверьте мне, я проверил её очень тщательно. И печать, и подписи были настоящими. Красная печать со львом и драконом, а также размашистая подпись самого епископа Хез-хезрона. Хотя я не думал, что Ракшилель дойдёт до подделки церковного документа, но бережённого Бог бережёт. Эти восемь дней я посвятил не одним развлечениям. Впрочем, что за развлечения в Хез-хезроне? Дешёвые проститутки были грязными и больными, а дорогие, как слово само за себя говорит — дорогими. Слишком дорогими для бедного Мордимера, который с трудом сводил концы с концами. Но я слушал там и сям всё, что слушать надлежит, и… Ракшилель был прав: Эля вела себя как-то странно. Мерри тоже не ошибся: это дело плохо пахло. Но у меня была лицензия, и благодаря этому будущее рисовалось в более ярких красках. При условии, что я вернусь из Саревальда. А поскольку оттуда не вернулся этот негодяй Соловый, это означало, что задание нелёгкое.

Саревальд — это развалины замка, в двух часах пути от Хез-хезрона. Замок сгорел примерно сто тридцать лет назад, и раза три его пробовали отстроить, но ничего из этого не вышло. Какой-то епископ хотел даже возвести на холме храм, но потом вспыхнула война с Хаджарами[47] и епископа сожгли, а после войны у всех были более важные проблемы. В общем, развалины твердыни пугали с высоты, вечно овеянные туманом и также овеянные легендой. Постоянно говорилось о детях, которые не вернулись от холма, селяне клялись, что ночью видны огни и слышен адский вой с дьявольским хохотом. Что дети пропадали — не диво, ибо вокруг лишь болота, да глинища[48], а с селянами понятно: трезвого редко когда встретишь. Но округа решила, что в развалинах зародилось Зло, и даже посылала просьбы епископу, чтобы прислал экзорциста[49] или инквизиторов. Будто у епископа не было дел поважнее выше головы.

В Саревальд мы отправились в пятничный вечер, так, чтобы всю субботу ждать уже на месте. Я не скрывал нашего отъезда. Прямо-таки, наоборот. Мы выехали через северные ворота, и Смертух с близнецами были уверены, что мы направляемся на работу в городок Вильвен, отдалённый на полдня пути. Что целью является Саревальд, я сказал им только тогда, когда стены Хез-хезрона исчезли у нас из вида. Почему мы выезжали через северные ворота? Потому что развалины Саревальда располагались как раз на север от города. Если кто-то за нами следил, наверняка подумал себе: «смотрите-ка, хитрый Мордимер и его люди выезжают через северные ворота. Если бы они хотели добраться до Саревальда, поехали бы через южные и втихомолку обогнули бы город». Но не похоже было, чтобы кто-то следовал за нами, и поверьте мне, вашего покорного слугу обучали распознаванию таких вещей.

Я не спешил, и до Саревальда мы добрались ночью. Небо было хмурым, и луна лишь время от времени показывалась из-за серой вуали туч. Но даже при таком свете было видно, что внешние стены крепости держатся весьма неплохо. Итак, было более чем вероятно, что если кто-то сюда заявится, ему придётся пройти через ворота или, точнее, через тот пролом, что остался вместо ворот.

Мы нашли себе безопасное место и пошли спать, выставив трёхчасовую стражу. В субботу утром мы немного покопались в развалинах, и Смертух нашёл ржавую секиру. Вот тебе и загадочное место. Но я был далёк от легкомысленного отношения к заданию. В конце концов, Ракшилель послал сюда уже три группы людей, и никто не вернулся. А это о чём-то говорило. До ночи мы подкреплялись неплохим винцом, которого Смертух приволок целый бурдюк. Не вижу причин, из-за которых ребята не могли бы выпить перед операцией. Они достаточно опытны, чтобы понимать: если напьются и что-нибудь завалят, могут погибнуть. Если не убьёт их враг, это сделаю я сам. Собственноручно, да так, чтобы преподать хороший урок другим любителям сомнительных развлечений. Но как близнецы, так и Смертух имели действительно крепкие головы. Я сам видел, как Смертух когда-то опорожнил одним махом пятилитровую бутылку крепкого, сладкого вина, и даже бровью не повёл. Лишь потом проблевался от излишка сладкого, да укокошил человека, что осмелился тогда рассмеяться. А затем двоих друзей этого же человека, которые почувствовали себя уязвлёнными таким отношением к собутыльнику.