Ольга Заровнятных - Закрытая школа. Противостояние

– Эту вышивку сделала моя мама. Этот ребенок – мой брат.

– Что?? – ошеломленно спросила Даша.

– И я знаю, почему его зовут Игорь. Мама назвала его в честь своего старшего брата, Игоря Исаева, – уверенно объяснил Андрей и прижал ребенка к себе. – Надо же… Я так хотел найти отца… что чуть не проглядел брата.

Андрей с нежностью смотрел на Игорька в своих руках. Даша всматривалась в лица их обоих, стараясь найти сходство. Все это было слишком невероятно.

Как раз в это самое время Вика догнала Рому в холле.

– Ром, слушай, – тревожно сказала она, тронув его за плечо. – Это по поводу Сони Гордеевой. Я видела, как вчера она выходила из кабинета Морозова. И вела она себя очень странно… С ней явно было что-то не так.

– Что не так? – нахмурился Рома и поторопил ее, заметив, что из своего кабинета вышел Морозов: – Вик, да говори уже, мне идти надо.

– Она выглядела совершенно убитой. И держалась за шею. Вот так, – Вика прижала ладонь к шее чуть ниже подбородка.

Рома прервал ее, не обратив особого внимания на ее слова, поскольку в тот момент был занят более важным делом: крадучись он зашел с Максом в пустой кабинет Морозова. Тетрадь Сони они нашли достаточно быстро – в одном из ящиков его стола.

Спустя время Макс, уединившись, сидел в коридоре на полу, привалившись спиной к стене, и прокручивал в голове сцены, когда он обижал Соню. На глазах его выступили слезы. Как и его друзья, Макс был убежден, что это именно он был виновен в ее самоубийстве.

– Макс! – окликнул его вышедший из комнаты Рома. – Макс, послушай! Соня не кончала жизнь самоубийством!

– Откуда ты знаешь? – спросил Макс, поменявшись в лице, и украдкой вытер слезы.

– Вот последняя запись, – Рома открыл дневник, нашел нужное место, зачитал вслух: – «Вечером мне велели прийти в кабинет директора. Странно, я ничего плохого не сделала. Мне почему-то страшно идти туда», – Рома сделал паузу, чтобы Макс осмыслил его слова. – Вика видела, как она выходила от Морозова, – сказал Рома и захлопнул дневник. – Выглядела странно. А через несколько часов повесилась.

– Думаешь, они инсценировали самоубийство? – ошарашенно спросил Макс.

Рома молча кивнул. Макс поднялся и пошел следом за ним. Собравшись все вместе в спальне старших мальчиков, ребята обсуждали причины смерти Сони.

– Она не покончила с собой, – уверенно сказал Рома. – Все это подстроили, как тогда с Темкой. Я вам сказал, что последняя Сонина запись – как ее вызывал Морозов. Но есть еще одна. Она, видно, уже плохо соображала, писала на первой попавшейся странице. «Мне сделали прививку от гриппа, но я все равно заболела. Меня знобит, тошнит, а когда я кашляю, изо рта идет кровь. В глазах темно, я плохо вижу. Мне очень страшно. Я не хочу умирать», – зачитал Рома. – А дальше каракули какие-то. Скорее всего, она тоже ослепла, как Мишаня.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Даша, уже и сама прекрасно понимая, к чему он ведет.

– Хочу сказать, что здесь опять убивают людей, – весомо заключил Рома, от чего ребята хмуро переглянулись: все это слишком было похоже на правду. Но если раньше каждый из них, строя предположения, втайне надеялся, что все это может оказаться выдумкой, то теперь, имея в руках доказательства, они поняли, какой смертельной опасности подвергается каждый ученик школы.

За окном опускались зимние сумерки. Так же сумеречно было на душе у друзей.

Они напряженно смотрели на розовую тетрадь в руках Ромы, который, листая ее, пытался найти новые записи, сделанные нетвердой рукой Сони перед смертью.

Дурацкая розовая тетрадочка. – Она с ненавистью следила, как Рома переворачивает страницу за страницей. – Что из нее можно узнать? Сплошные розовые сопли. Настоящий дневник должен быть черным. Черным, как горе, как смерть, как свернувшаяся в венах кровь…

Сумерки на улице сгущались, обволакивая Веру. Она отступила в свет фонаря, когда зазвонил телефон. Выслушав Володю, она узнала, что Вульфа упустили, расстроилась и собралась уже идти в школу, но вдруг наткнулась на приставленную к колонне лопату. Неожиданно из темноты к ней вышел Кирилл Воронцов.

– Ты меня боишься? – спросил он, заметив, как она вздрогнула, сделав от него шаг назад.

– Я знала, что ты тут будешь, Митя мне сказал, – пояснила Вера, отступая.

– Серьезно? – нахмурившись, спросил Воронцов.

– Ему это приснилось, – осторожно сказала Вера. – И про лопату он тоже сказал.

– А он сказал, что его кошмары всегда сбываются?

– Да, – дрогнувшим голосом ответила Вера, упершись спиной в стену.

– Значит, мы ничего не сможем изменить, – сказал Воронцов и вплотную подошел к Вере. – И я сделаю то, что должен, – Воронцов прижал Веру к себе и поцеловал. Ее глаза широко раскрылись. Как наяву она увидела быстро сменяющие друг друга картинки: Воронцов окровавленной рукой схватил лежащую на полу отвертку, с трудом поднялся и воткнул ее в спину Крылову… ударил еще раз… по его руке заструилась кровь… глаза Крылова закатились, он упал на пол… Бросив в яму труп Крылова, Воронцов стал ее закапывать… позади Воронцова виднелся старый могильный крест…

Вера отпихнула Воронцова, затравленно глядя на него:

– Не дотрагивайся до меня, пожалуйста, – сказала она и поспешно ушла, Воронцов с недоумением смотрел ей вслед.

Глава 5

Наказание

На следующий день, войдя на кухню, Вера увидела, как Володя яростно месит в кастрюле тесто. Подойдя ближе, она сказала с жесткими нотками в голосе:

– Крылов мертв. Я знаю, где его тело.

– Откуда? – Володя был искренне изумлен.

Вера не ответила. Они вместе пошли на кладбище, чтобы отыскать могилу Крылова. Вера шла, внимательно рассматривая надгробия и кресты, Володя с двумя лопатами на плечах тащился за ней.

– С чего ты взяла, что Крылов похоронен именно здесь? – недовольно спросил он.

– Просто знаю, и все, – отрезала Вера, внимательно оглядевшись.

– А что мы тогда ищем, если ты все знаешь? Фамилию Крылова, высеченную золотыми буквами? – съязвил Володя.

– Лучше помоги найти крест, – терпеливо ответила Вера. – Такой деревянный… с красивой резьбой.

– Да тут полкладбища таких! – возмутился Володя. Пройдя еще несколько крестов, наугад показал на очередной: – Может, этот?