Наталья Александрова - Сокровища Ирода

– Надо же, как интересно! – оживился Валентин. – Каталонский шлем под Самаркандом! Нужно будет проследить торговые пути, по которым он попал в эти места!

– Вполне реально, – кивнул Старыгин. – Каталонцы и испанцы воевали с арабами, а те же арабы вполне могли добираться до Средней Азии… а это у тебя что такое?

На столе, среди старинных ваз и фарфоровых курильниц, инкрустированных шкатулок и кинжалов в драгоценных ножнах, стояла большая медная чаша, наполненная серебряными кольцами и бронзовыми накладками, коваными застежками и оберегами, талисманами и украшениями – в общем, мелкими металлическими безделушками восточного происхождения.

– А, это – моя головная боль! – вздохнул Сорокин. – Начальство требует, чтобы я разобрал все скопившиеся в отделе мелочи, каждую единицу хранения описал, взвесил, сфотографировал и составил соответствующую опись. Ты представляешь, сколько времени на это понадобится? У меня только вот этих металлических предметов не меньше тысячи единиц!

– Да, это на полгода работы! – искренне посочувствовал коллеге Старыгин.

– Это в лучшем случае!

– Ну, я пойду, пожалуй, мне еще в отдел экспертиз заглянуть нужно, – протянул Старыгин, – там какая-то путаница в отчете…

– Угу. – Сорокин поставил шлем на стол, повернул лампу, чтобы давала больше света, и углубился в изучение надписи на шлеме, не обращая больше внимания на своего приятеля.

– Каталонский… – бормотал он озадаченно, – ну надо же… кто бы мог подумать…

Старыгин по себе знал, как досадно, когда отрывают от любимого дела и мешают работать, поэтому он не обиделся и направился к двери. В это время дверь кабинета Сорокина распахнулась, как будто ее толкнули ногой, Старыгин едва успел отскочить.

За дверью стояла пальма. Или не пальма, но какое-то большое растение самого экзотического вида. Там был длинный ствол, который заканчивался наверху пучком острых жестких листьев, а рядом еще один ствол, поменьше, и тоже пучок наверху, а снизу совсем маленький пучочек торчал прямо из земли.

– Валентин! – строго сказало растение удивительно знакомым голосом. – Ты должен взять его к себе хотя бы на месяц!

– Кого взять? – удивился Старыгин, подходя ближе.

Из-за листьев высунулось лицо его старинной знакомой Татьяны из отдела рукописей, она держала растение на весу и очень утомилась.

– Ты чего такие тяжести таскаешь? – Старыгин принял у нее горшок. – Больше некому?

– Ой, Дима! – Некрасивое, безвременно увядшее лицо Татьяны осветилось улыбкой, она очень ему симпатизировала, и Дмитрий Алексеевич слегка пользовался этим, когда нужно было срочно найти что-нибудь в отделе рукописей.

– Я ухожу в отпуск, – объявила Татьяна, – надо наконец закончить монографию. Валентин, ты должен взять ее к себе, иначе она просто зачахнет без меня!

– Кого еще взять… – заворчал Сорокин, не отрываясь от шлема, – не могу никого взять, штаты не я утверждаю…

– Я говорю о юкке! – Татьяна повысила голос и любовно коснулась горшка с растением. – Пускай она постоит у тебя, пока меня не будет. Ты будешь поливать ее раз в неделю…

– Что? – Сорокин наконец оторвался от своего шлема. – Татьяна, да что ты мне подсовываешь? Какая еще юкка? Мне и так деться некуда, а она полкабинета займет!

– Никто не хочет… – грустно сказала Татьяна, – а мне ее так жалко, ведь пропадет…

– Не расстраивайся, дорогая… – Старыгин вспомнил, как много раз Татьяна ему помогала, и решил, что должен вмешаться, – я готов взять твою юкку к себе.

– К тебе нельзя, у тебя мало света из окон и пахнет разными химикалиями, ей это не понравится… Валентин, у тебя кабинет большой, если подвинуть вот этот стол, то она вполне поместится на подоконнике! – воскликнула Татьяна.

– Давай! – Старыгин дернул стол на себя, медная чаша опрокинулась, и все мелочи покатились по полу.

– Ну что такое! – рассердился Сорокин. – Вы дадите мне поработать спокойно?

– Не волнуйся, Валентин, все будет в порядке! – Татьяна повеселела, потому что юкку выставлять из кабинета не собирались.

Она ссыпала в чашу все мелкие безделушки и благодарно улыбнулась Старыгину.

– Постой-ка… – Дмитрий запустил руку в чашу. – А вот это что за колечко?

У него в руке слабо поблескивал темный от времени перстень, представлявший собой свернутую в кольцо веточку какого-то растения. Возможно, виноградную лозу, хотя форма листьев немного необычна для винограда… Перстень был удивительно похож на один из тех, которые изображены на картине «Гадание».

– Бог его знает. – Сорокин пожал плечами. – Завалялся в одном из ящиков. Когда дойдет до него очередь, попробую установить его происхождение. Странный сплав – не серебро, не бронза. А чем он тебя заинтересовал?

– Валентин, ты не можешь мне дать этот перстень ненадолго? У меня в работе одна немецкая картина, на которой есть точно такой же. Я хотел бы воспользоваться им, чтобы точнее выполнить рисунок. Недели через две я его верну.

– Да пожалуйста, возьми, я до него все равно еще не скоро доберусь. Уж две-то недели у тебя точно есть…

Дмитрий Алексеевич поблагодарил коллегу и сунул перстень в карман пиджака. Татьяны в кабинете уже не было – она поскорей ретировалась, чтобы Сорокин не спохватился и не вернул юкку.

Вечером, закончив все запланированные на этот день дела, Старыгин вышел из Эрмитажа и по Зимней Канавке направился в сторону Невского проспекта. Он шел по своим любимым местам – перешел Мойку, углубился во дворы Капеллы. Тут в любое время дня и ночи сновали люди – меломаны, театралы и просто прохожие, решившие срезать дорогу. Только, пожалуй, туристы здесь почти не попадались – они не знают эти знаменитые проходные дворы.

Вдруг перед Старыгиным возникла странная фигура: смуглая пожилая женщина в излишне яркой поношенной одежде, увешанная аляповатыми украшениями, как новогодняя елка игрушками.

В первый момент ему показалось, что перед ним появилась ожившая гадалка с той картины, которую он начал сегодня реставрировать. Так же ярко блестят темные глаза, так же торчат из-под платка седые волосы, такие же цепкие руки…

Но в следующую секунду он понял, что перед ним самая обычная пожилая цыганка, которых во множестве можно встретить в центральных районах нашего города.

– Мужчина, постой! – проговорила цыганка низким прокуренным голосом, перегородив дорогу Старыгину. – Мужчина, не спеши! Позолоти ручку! Я тебе погадаю, мое гадание верное… Я тебе все скажу, все как есть, без обмана…

– Мне некогда! – сухо ответил Дмитрий Алексеевич и попытался обойти гадалку, но та раскинула свои пышные юбки, не оставив ему прохода, и снова забубнила: