Евгения Грановская - Конец пути

– Красивое имя. А меня – Илона. Запомнишь?

– Да. Илона.

Она выпустила еще одно облачко дыма и посмотрела, как оно растворилось в воздухе, не оставив после себя ни следа, ни запаха.

– Странный все-таки дом, – сказала девушка.

– Еще какой! – горячо подтвердил Филипп. – Знаете, что раньше было на этом месте?

– Нет. – Теперь уже и сама Илона посмотрела на мальчишку с интересом. – А что?

– Деревня, где жили язычники! – выпалил он.

– Кто-кто?

– Язычники. Это люди, которые верят не в Иисуса, а в других богов. Они были иностранцы.

– Иностранцы?

– Ну да. Сбежали откуда-то из Европы. То ли из Моравии, то ли еще откуда-то. Попросили у нашего царя позволения осесть здесь, заплатили золотом, и он разрешил.

– От кого же они сбежали?

– Об этом не сказано. Написано только, что они были идолопоклонники. Ну, что-то типа сектантов по-нашему. Люди из соседних деревень на них жаловались. Говорили, что они поклоняются Сатане и вообще убивают людей.

– Угу. – Илона выпустила уголком рта тонкую струйку дыма и усмехнулась: – И пьют кровь младенцев, да?

Филипп неуверенно улыбнулся:

– Насчет младенцев ничего написано не было. Но царю это все, наверное, не нравилось. Люди стали говорить, что царь защищает язычников, и все такое. В конце концов у царя лопнуло терпение, и он послал в деревню карательный отряд. Всех язычников перебили, а тела побросали в колодец. Сверху его залили негашеной известью и забросали землей. На экскурсии нам говорили, что там было тридцать восемь тел. Представляешь? Тридцать восемь мертвецов в одном колодце! Круто, правда?

Илона посмотрела на возбужденное лицо Филиппа насмешливым взглядом.

– Тебе правда все это интересно? – спросила она.

– Да. Это же наша история! А знаете, что было потом? Деревню сровняли с землей. А потом, спустя много лет, на ее месте сделали кладбище.

Илона стряхнула с сигареты пепел и прищурила лазоревые глаза:

– Кладбище?

– Да, – кивнул мальчик. – Но непростое. Сюда свозились неопознанные трупы со всей Москвы. Их хранили на леднике, в подвалах. Люди, которые потеряли родственников, приходили сюда и искали их среди мертвецов. Тех, кого не забрали, хранили ровно полгода, а потом всех невостребованных хоронили в братских могилах. На седьмую неделю после Пасхи. Тогда говорили – «на седмицу». И так каждый год.

– Кошмар!

– Да уж.

Илона поежилась и невольно посмотрела себе под ноги.

– Сколько же мертвецов под этим домом? – тихо проговорила она.

– Не знаю, – пожал плечами Фил. – Может, сотни, а может, тысячи. Но, скорей всего, их там давно уже нет. Котлован прорыли на двадцатиметровую глубину. Так что все кости – если, конечно, они тут были – выкопали и вывезли.

Илона сдвинула брови:

– Куда вывезли?

– Не знаю, – пожал плечами Фил. – Наверное, за город, в какой-нибудь овраг. А может, на свалку ТБО. Хотите узнать, что тут было потом?

– Ну, расскажи, – пожала плечами она.

Мальчик с воодушевлением продолжил:

– После революции кладбище уничтожили, а на его месте разбили сквер. Он назывался «Детский парк».

– Фу, – поморщилась Илона.

– Потом, лет через пятнадцать, в сквере сделали большую танцплощадку. По выходным здесь были танцы, люди гуляли, ели мороженое, катались на карусели… В общем, как в обычном парке. Но потом тут стали пропадать люди. Сначала девушка, потом еще одна. А потом – молодая пара.

– Их нашли?

Филипп покачал головой:

– Нет. Постепенно люди перестали ходить в этот сквер. Он зарос деревьями и стоял так несколько лет. Но перед самой войной здесь построили госпиталь. Сюда привозили раненых, но не только военных, но и простых жителей – тех, которые пострадали во время бомбежек. С оторванными руками, ногами и…

– Я поняла, – перебила его Илона. – Что было дальше?

– То ли в сорок втором, то ли в сорок третьем году в госпитале случилось ЧП.

– Что случилось?

– ЧП, – повторил Фил. И пояснил: – Чрезвычайное происшествие.

– Что еще за происшествие?

– Однажды ночью привезли очередную партию раненых, человек восемь. Одному из них требовалась срочная ампутация ног. Врачи начали операцию. Они ампутировали бойцу ноги, но потом… Потом они не смогли остановиться.

– Как это? – не поняла Илона.

– Они отрезали ему все, и даже голову. И не только ему. Они раскромсали на куски еще несколько раненых.

– Откуда ты все это знаешь? – сухо спросила Илона.

– В Интернете прочитал.

В глубине дома что-то громыхнуло. Илона и Филипп вздрогнули и слегка побледнели.

– Ты слышал?

– Да.

Они напряженно прислушались. Илона усмехнулась и проговорила с досадой:

– Фу ты, черт. Нарассказывал мне всяких гадостей. Теперь от каждого шороха вздрагивать буду.

Она швырнула окурок на пол, и он тут же исчез в щели воздухозаборника.

– Слушай, – обратилась она к Филиппу. – Зачем ты все это читаешь?

Тот улыбнулся:

– Я люблю мистические истории. И часто хожу на экскурсии.

– На какие экскурсии?

– Пешеходные. «Проклятые места Москвы», «Тайная Москва», «По следам масонов». Ну, и на другие тоже.

Илона дернула уголком губ:

– Делать тебе нечего, вот и страдаешь ерундой.

– Почему ерундой? Это же интересно. А тебе разве нет?

Илона хмыкнула:

– По-моему, нужно быть полным извращенцем, чтобы интересоваться этими ужасами.

Фил слегка смутился.

– Спорный вопрос, – тихо сказал он. – Для того чтобы любить фильмы ужасов, не обязательно быть извращенцем.

Илона скривилась:

– Терпеть не могу фильмы ужасов.

– А я их обожаю, – признался он.

– Значит, ты очень странный мальчик, – вынесла вердикт Илона.

Фил вздохнул:

– Да, мама тоже так говорила. Когда я завел плотоядную агу.

– Кого завел?

– Агу.

– Слушай, ты можешь говорить по-русски?! Какая еще ага?

– Тропическая жаба. Я заказал ее в Интернете.

– Зачем?

Фил улыбнулся:

– Она красивая.

– Красивая? Жаба?

– Ну да. Мама спросила, что мне подарить на день рожденья. И я попросил агу. Мама была против, но папа сказал, что нет ничего дурного в том, что ребенок любит животных.

– Твой папа такой же кретин, как и ты, – объявила Илона. – Любить можно кошек или собак, но не жаб.

– А как же черепахи и змеи? Их тоже многие заводят.

Илона наморщила нос.

– Ладно. Не хочу больше слушать про эту дрянь. А тебе надо лечиться. Ты уж прости меня за откровенность и прямоту. Пока!

Илона двинулась прочь. Филипп проводил ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась за углом.

– Я не болен, – тихо пробормотал он. – Просто я не такой, как остальные.

В кармане у Филиппа пискнул мобильник. Он достал трубку и включил экран.