Говард Лавкрафт - Сны в Ведьмином доме

И из Семени Древнего Предка возродится Тот, кто заглянет в Прошлое, хоть и не ведая своих целей.

Но нельзя Ничего ожидать от этого, если не будет Наследника и если Соли или способ изготовления Солей будут еще не готовы. И здесь я должен признаться, что не предпринял достаточно Шагов, дабы открыть Больше. Процесс идет весьма туго и требует такого Количества Специй, что мне едва удастся добыть довольно, несмотря на множество моряков, завербованных мною в Вест-Индии. Люди вокруг меня начинают проявлять любопытство, но я могу держать их на должном расстоянии. Знатные хуже Простонародья, ибо входят во всякие мелочи и более упорны в своих Действиях, кроме того, их слова пользуются большей верой. Этот Настоятель и доктор Меррит, как я опасаюсь, проговорились кое о чем, но пока нет никакой Опасности. Химические субстанции доставать нетрудно, ибо в городе два хороших аптекаря — доктор Бовен и Сент-Керью. Я выполняю инструкции Бореллия и прибегаю к помощи VII Книги Абдула Алъхазреда. Я уделю вам долю из всего, что мне удастся получить. А пока что не проявляйте небрежения в использовании Слов, которые я сообщил вам. Я переписал их со всем тщанием, но, если вы питаете Желание увидеть Его, примените то, что записано на Куске пергамента, который я вложил в этот конверт. Постоянно произносите Стихи из Псалма в Страстную Пятнииу и в Канун Дня всех святых, и, если ваш Род не прервется, через годы должен явиться тот, кто оглянется в Прошлое и использует Соли или материал для изготовления Солей, который вы ему оставили. Смотри Книгу Иова, 14:14.

Я счастлив, что вы снова в Салеме, и надеюсь, что вскоре смогу с вами свидеться. Я приобрел доброго коня и намереваюсь купить коляску, благо в Провиденсе уже есть одна (доктора Меррита), хотя дороги здесь плохи. Если вы расположены к путешествию, не минуйте меня. Из Бостона садитесь в почтовую карету через Дедхем, Рентем и Эттлборо: в каждом из этих городов имеется изрядная таверна. В Рентеме остановитесь в таверне мистера Болкома, где постели лучше, чем у Хетча, но отобедайте у последнего, где повар искуснее. Поверните в Провиденс у порогов Потаксета, затем следуйте по Дороге мимо таверны Сайлса. Мой Дом за Таун-стрит, напротив таверны Эпенетуса Олни, к северу от подворья Одни. Расстояние от Бостона — примерно сорок четыре мили.

Сэр, остаюсь вашим верным другом и покорным Слугой во имя Альмонсина-Метратона.

Джозефус К.

Мистеру Саймону Орну,

Вильямс-лейн, Салем.

Как ни странно, именно это письмо указало Варду точное местоположение дома Карвена в Провиденсе; ни одна запись, найденная им до сих пор, не говорила об этом с подобной определенностью. Открытие было важным вдвойне, ибо указывало на то, что новый дом Карвена был построен в 1761 году точно на месте старого. Ныне это обветшалое здание все еще стояло в Олни-Корт и было хорошо известно Варду, который много раз проходил мимо него во время своих скитаний по Стемперс-Хилл. Место это было не так уж далеко от его собственного дома, стоящего выше по склону холма. Там проживала негритянская чета, которую время от времени приглашали к Вардам для стирки, уборки и заготовки дров для печей. На юношу произвело огромное впечатление найденное в далеком Салеме неожиданное доказательство значения этого фамильного гнезда для истории его собственной семьи, и он решил сразу же по возвращении тщательно осмотреть дом. Самые таинственные фразы письма, которые Чарльз счел своеобразными символами, в высшей степени заинтриговали его; и легкий холодок страха, смешанного с любопытством, охватил юношу, когда он припомнил, что отрывок из Библии, отмеченный как «Книга Иова, 14:14», был известным стихом: «Когда умрет человек, то будет ли он опять жить? Во все дни определенного мне времени я ожидал бы, пока придет мне смена».

2

Молодой Вард приехал домой в состоянии приятного возбуждения, а следующую субботу провел в долгом и утомительном осмотре дома на Олни-Корт. Это старое ветхое здание представляло собой довольно скромный двухэтажный особняк в колониальном стиле: простая остроконечная крыша, высокая дымовая труба в самом центре строения, покрытая вычурной резьбой входная дверь с полукруглым наддверным окошком, треугольный фронтон и тонкие колонны в дорическом стиле. Внешне дом почти совсем не изменился со времен постройки, и Вард сразу почувствовал, что наконец-то вплотную соприкоснулся со зловещим объектом своего исследования.

Нынешние обитатели дома, упомянутая негритянская чета, были ему хорошо знакомы. Старый Эйза и его тучная супруга Ханна очень любезно показали ему все внутреннее убранство. Здесь оказалось больше перемен, чем можно было судить по внешнему виду здания, и Вард с сожалением отметил, что большая часть мраморных урн, завитков, украшавших камины, и деревянной резьбы буфетов и стенных шкафов пропала, а множество прекрасных панелей и лепных украшений отбиты, измазаны, покрыты глубоким царапинами или заклеены дешевыми обоями. В общем, зрелище было не столь захватывающим, как ожидал Вард, но по крайней мере он испытал некоторое волнение, стоя в стенах жилища одного из своих предков — дома, служившего приютом такому страшному человеку, как Джозеф Карвен. Мурашки пробежали по его спине, когда он заметил, что со старинного медного дверного молотка тщательно вытравлена монограмма прежнего владельца.

С этого момента и вплоть до окончания учебного года Вард проводил все свободное время, исследуя фотокопию шифрованного манускрипта Хатчинсона и собранную информацию о Карвене. Шифр все еще не поддавался разгадке, но зато из документов Вард извлек много нового, найдя ряд ключей к другим источникам, и наконец решил совершить путешествие в Нью-Лондон и Нью-Йорк, чтобы познакомиться с некоторыми старыми письмами, которые, по его данным, должны были там находиться. Поездка оказалась успешной: он нашел письма Феннера с описанием нападения на ферму в Потаксете, а также послания Найтингейл-Толбота, откуда узнал о портрете, написанном на одной из панелей в библиотеке Карвена. Особенно заинтересовало его упоминание о портрете: он многое бы отдал, чтобы узнать, как выглядел Джозеф Карвен, и принял решение еще раз осмотреть дом на Олни-Корт в надежде найти хоть какой-нибудь след давно умершего человека под слоем облупившейся стародавней краски или полуистлевших обоев.

В начале августа Вард предпринял эти поиски, тщательно осматривая и ощупывая стены каждой комнаты, достаточно просторной для того, чтобы служить библиотекой бывшего владельца дома. Особое внимание он обращал на панели над сохранившимися каминами и пришел в неописуемое волнение, когда примерно через час обнаружил обширное пространство над каминной доской в одной из комнат первого этажа, где поверхность панели, с которой он соскреб несколько слоев краски, была гораздо темнее, чем обычная деревянная облицовка. Еще несколько осторожных движений острым перочинным ножом — и Вард убедился, что нашел большой портрет, написанный масляной краской. Проявив терпение и выдержку подлинного ученого, юноша не рискнул повредить портрет, сцарапывая дальше краску ножом в попытке сразу же посмотреть на обнаруженную картину; вместо этого он стал искать человека, который мог бы оказать ему квалифицированную помощь. Через три дня он вернулся с опытным художником, мистером Уолтером Дуайтом, чья мастерская находилась у подножия Колледж-Хилл, и этот искусный реставратор картин тотчас принялся за работу, применяя свои испытанные методы и соответствующие химические вещества. Старый Эйза и его жена, несколько встревоженные визитами необычных посетителей, были должным образом вознаграждены за причиненные им неудобства.