Дом у дороги. Цикл рассказов - Ирина Лир
— Подонок!!! — кричала она, тыча портретом ребенка в лицо адвоката и хватая того за рукав, — Взгляни! Взгляни на нее! Ее больше нет! С твоей подачи это чудовище на свободе! А моей малышки больше нет!
Адвокат, как мог, пытался высвободиться от рук разъяренной женщины, увещевая ее, что это не его вина и, так постановил суд.
— Суд?!!! Суд говоришь?!!! — не сдавалась убитая горем мать, — Когда это пьяное и обнюханное животное сбило мою девочку, все доказательства были на лицо! Всё было: и медицинское освидетельствование этого гада, и очевидцы так называемой аварии, а по сути убийства ребенка! Куда всё исчезло? Испарилось на твоем суде? А все дело в том, что тот подонок богат, как черт. А ты за деньги готов душу продать! Ты ее и продал! — она буквально выплевывала обвинения в лицо опешившего Филипп Филиппыча, — Это ведь ты постарался, подкупая всех и вся, чтобы скрыть улики и развалить дело! Тебя же заботит только своя шкура! Ты ведь заботишься только о себе!
Отбиваясь от несчастной женщины и втискиваясь в салон автомобиля адвокат наконец выпалил:
— Знаете что, дорогуша! Забота о себе не менее важная вещь, чем забота о других. И Вам я настоятельно рекомендую подумать о своем здоровье и обратиться к психиатру.
— Будь ты проклят… — простонала в ответ раздавленная горем женщина.
Кое-как ему удалось освободиться от разъяренной фурии, сесть в машину и захлопнуть дверь. Но вслед ему неслось: «Будь ты проклят!».
Вера вдруг четко вспомнила, что в тот раз, дворник, спокойно подметающий двор, также остановился и пристально посмотрел на отъезжающую машину адвоката. И вороны тогда тоже умолкли… От чего проклятья, звучащие в полной тишине, казались до дрожи жуткими.
И вот уже неделю Вера не видела господина Нимержицкого. А его автомобиль сиротливо стоял во дворе.
День у Веры выдался очень тяжелым: запарка на работе, непрекращающиеся звонки материной соседки, на которые Вере просто некогда было отвечать. Или она для себя так решила, что некогда… В конце концов, мать там не одна, есть соседи, раз названивают. Плюс ко всему под вечер позвонили из школы. Лиска, гадина такая, подралась с каким-то мальчишкой. Дожили…
Уже заворачивая во двор, Вера увидела жуткую картину. Все вороны, пригретые дворником, кружили словно улей по пустому двору. Они кричали так, что, казалось, никакие сирены не смогли бы их заглушить. Их крики сверлом врезались в мозг. Но самое странное было то, что никого из соседей не было видно. Неужели никто не вышел и не возмутился данным безобразием? Ну раз все настолько трусливы, чтобы сделать хотя бы одно замечание этому Пахомычу, то Вера не из пугливых.
Припарковавшись, он вышла из машины и стала искать глазами дворника. Но его нигде не было видно. И тут Вера заметила, что дверь в дворницкую была приоткрыта. Не секунды не сомневаясь, она решительно направилась туда. Но чем ближе она подходила к каморке, тем сильнее стучало ее сердце. Что это? Простой страх? Предостережение? Предчувствие опасности на уровне первобытных инстинктов? Вера остановилась возле самой двери, перевела дыхание и прислушалась. Да что тут услышишь в таком шуме! Она резко выдохнула и рванула дверь на себя.
Внутри было темно.
— Есть кто?! — крикнула Вера в темноту.
Тишина.
— Эй, Пахомыч! Простите, не знаю Вашего имени, Вы здесь?
Тишина. Выудив из сумочки телефон и включив на нем фонарик, Вера обвела светом коморку. Ничего особенного. Комнатушка небольших размеров была завалена метлами и граблями. Здесь же, на вбитых в стену гвоздях, висели пару «желтух» и телогрейка. В углу стоял небольшой столик с табуретом. «Не похоже, чтобы здесь кто-нибудь жил…» — подумала про себя Вера и осторожно сделала первый шаг. Как только она вошла внутрь, дверь резко захлопнулась, пол под ногами исчез и, Вера полетела в темноту.
***
Очнулась Вера, лежа на боку в кромешной темноте. Всё тело затекло и, она застонала, пытаясь пошевелиться. Под ней зашуршало то ли сено, то ли солома. Вокруг стоял запах затхлости и чего-то еще… Вера не могла определить.
— Очнулись, Верочка? — услышала она справа до боли знакомый мужской голос.
— Кто здесь?!
Забыв на мгновение о боли в суставах, Вера резко попыталась подняться. Но затекшие ноги отказались слушаться и, она буквально рухнула назад, больно ударившись о бетонный пол, скудно присыпанный соломой.
— Не торопитесь, Верочка. Не нужно резких движений, — вновь раздалось откуда-то справа, — Вы пролежали без сознания очень долго. Он Вас еще вчера притащил. Вашим мышцам нужно время.
— Кто Вы?! Кто меня сюда притащил?! И где я, черт возьми?! — уже не на шутку перепугалась Вера.
— Ну меня-то Вы точно помнить должны, — в голосе говорившего Вере послышался горький смешок, — Нимержицкий Филипп Филиппович, к Вашим услугам.
— Филипп Филиппович! Вас столько времени не было. А Вы вот где…
— Сколько меня не было, Верочка? Я потерял счет времени. Здесь время теряет свой смысл.
— Вас не было неделю.
— Неделю? Странно… Это немного… Правда? А мне кажется, что прошла вечность с тех пор, как ОН притащил меня сюда и начал мучить.
— Кто ОН?!
— Не знаю… Я не знаю, кто он или ЧТО он такое, но точно не человек.
— Филипп Филипович, Вы меня пугаете! — уже не помня себя от ужаса простонала Вера.
— Поздно пугаться, Верочка. Раз уж Вы здесь. Нужно просто быть готовым. И я Вас не пугаю, а предупреждаю о возможных последствиях попадания сюда. Предупрежден, значит вооружён, — он опять горько усмехнулся, — Надо же… Даже здесь и сейчас говорю, как юрист. Да уж… Как говорят: «Профессионализм не пропьешь».
И опять удрученно хмыкнул.
— Так, — пытаясь собраться с мыслями и успокоиться, сказала Вера, — Где мы?
— Понятия не имею. Но у нас с Вами смежные клетки.
— Что?!
— Да, моя дорогая, он держит людей в клетках в полной темноте. Свет появляется, только когда приходит он, в окружении своей вороньей свиты.
— В клетках?
— Подползите немного вправо и Вы убедитесь в этом.
Не помня себя от страха, Вера стала боком продвигаться вправо, пока не наткнулась на толстые железные прутья. И тут же ее схватила чья-то рука. От ужаса Вера закричала.
— Не нужно так пугаться. — послышался торопливый голос господина Нимержицкого, — Это всего лишь я.
Вера выдохнула, пытаясь успокоить, готовое выпрыгнуть из груди, сердце и, вырывая руку назад. Вдруг ее осенило.
