Вольфганг Хольбайн - Книга мёртвых

Рольф не знал, какое чувство в нем сейчас сильнее — облегчение или ужас. Казалось, что дом сам сражается с врагами. Но разве такое возможно? Отогнав от себя эту мысль, Рольф принялся искать марионетку, однако ее не было. Он осмотрел каждый шкаф в комнате и даже заглянул в камин, но машина исчезла. Чувствуя все большее беспокойство, Рольф вышел из библиотеки и, нерешительно потоптавшись в коридоре, начал обыскивать весь дом, комнату за комнатой.

Прошло около получаса, когда он наконец решил подняться в мансарду.

Я вступил в отчаянное сражение со временем, хотя знал, что проиграю.

Я чувствовал, как в мое тело возвращается жизнь, я уже мог шевелить пальцами, дышать и моргать, правая нога отделилась от картины, но я боялся, что не успею. Сарим де Лоре, застывший в изумлении перед портретом, тоже начал двигаться. Когда он придет в себя, даже дом не сможет мне помочь. Я изо всех сил сопротивлялся энергии, которая удерживала меня в картине, и это было ужасно. Мне казалось, будто меня разрывают на части, вернее, что я сам себя разрываю на части. Из глаз хлынули слезы, комната расплылась, и мне показалось, что я опять могу обрушиться в черную воронку времени — смерть требовала своего.

Поднявшись, де Лоре с глупым выражением лица уставился на меня. Я увидел в его глазах ненависть. Сделав шаг вперед, он поднял руку и направил на меня дуло маленького, но от этого не менее опасного пистолета марки «дерринджер».

— Так, значит, ты жив, проклятый пес, — прорычал он голосом, вовсе не напоминавшим человеческий. — В этот раз колдовство тебе не поможет!

Доски пола под его ногами громко треснули. Охнув, де Лоре замахал руками и провалился вниз. А меня что-то толкнуло в спину, и я вывалился из портрета. Левой рукой я отбросил пистолет Сарима, правой влепил ему пощечину, а напоследок заехал ему коленом в живот. Охнув, де Лоре упал.

— Сдавайтесь, де Лоре! — сказал я. — Все кончено. Вы проиграли!

— Это ты так думаешь, — прохрипел он, пытаясь ударить меня ногой.

Уклонившись, я вдруг понял, что хотя и воскрес, я не был голым, как созданный Богом Адам. Выхватив шпагу, я приставил ее острие к горлу тамплиера.

— Сдавайтесь, де Лоре, — повторил я. — Или я убью вас, клянусь Богом.

Судя по всему, моя угроза не очень-то впечатлила Сарима. Скорее наоборот. Вместо того чтобы испугаться, он вдруг ухмыльнулся. В его глазах блеснуло коварство.

— Не убивай его, Аллисдейл. Он нужен мне живым.

Я с презрением посмотрел на него и сказал:

— Тебе не кажется, что эта шутка уже устарела, Сарим?

В тот же момент я заметил какую-то тень и повернулся. Увидев искаженное гримасой лицо тамплиера, я понял, что не успею. В отчаянии подняв шпагу, я попытался парировать удар Аллисдейла, но его меч плашмя обрушился на мою голову. У меня перед глазами заплясали огоньки, и, покачнувшись, я упал на колени. Я изо всех сил старался не потерять сознания, но фигуры де Лоре и появившегося из ниоткуда тамплиера стали расплываться, в голове гудело. «Они убьют меня, — равнодушно подумал я. — Я воскрес из мертвых лишь для того, чтобы меня убили еще раз».

Но смертоносного удара так и не последовало. Пока что.

С ненавистью посмотрев на меня, Сарим де Лоре неторопливо поднялся на ноги и властным жестом приказал Аллисдейлу отойти в сторону.

— Ты жив, — прошипел он. — Не знаю, как тебе это удалось, но ты выжил, Крейвен. Хорошо. — Он сжал тонкие пальцы в кулак. — Я мог бы убить тебя здесь и сейчас, но ты недостоин чести умереть от священного оружия. Тебя ждет медленная и мучительная смерть, Роберт Крейвен. Мы еще увидимся, даю тебе слово, и произойдет это раньше, чем ты себе можешь представить. И поверь, я растопчу тебя, как червяка.

С этими словами он повернулся и ушел. Еще никогда в жизни я не чувствовал такого облегчения. Я не очень хорошо запомнил, что происходило потом. Мне как-то удалось подняться на ноги и покинуть чердак. Я даже дошел до лестницы, не свалившись вниз и не сломав себе шею.

Внизу я увидел рыжего здоровяка, который изумленно вскрикнул и успел поймать меня прежде, чем я окончательно потерял сознание.

Придя в себя, я обнаружил, что лежу на кушетке в моем кабинете. Говард массировал мне виски, а Рольф как раз выносил из комнаты что-то темное, подозрительно напоминавшее человеческое тело. Я предпочел зажмуриться и тихо застонал. Затем я вновь осторожно открыл глаза. Нет, это была не галлюцинация — рядом со мной действительно сидел мой старый друг — Говард Филлипс Лавкрафт.

— Как ты сюда попал? — спросил я.

Нахмурившись, Говард перестал массировать мне голову.

— Это долгая история, — ответил он. — А тебе не кажется, что сначала этот вопрос должен задать я? Может, ты все-таки расскажешь нам, что произошло? — Он с укоризной посмотрел на меня.

Нам? Что он имел в виду? Удивленно оглянувшись, я спустил ноги с кушетки и чуть было не упал, так как у меня опять закружилась голова. Но Говард успел подхватить меня.

Говард и Рольф были тут не одни. Кроме них я увидел доктора Грея, верховного судью лорда Дарендера, моего давнего друга Коэна и какого-то мужчину лет сорока, который показался мне совершенно незнакомым.

— Итак, Крейвен, где, черт побери, вы были? — прошипел Коэн.

— Совсем недалеко от упомянутого вами черта, дорогой мой друг, — ответил я, криво улыбнувшись.

— Что вы имеете в виду? — помрачнев, произнес Коэн. — Как насчет того, чтобы четко ответить на поставленный вопрос?

— Оставьте его в покое, Коэн, — вмешался лорд Дарендер. — Вы же видите, он еще не до конца пришел в себя.

— Ах, дело не только в этом, — пробормотал я. — Боюсь, самое худшее — это как раз то, что я пришел в себя.

— О чем это вы? — Казалось, лорд Дарендер превратился в живой вопросительный знак.

— Похоже, вы успели позабыть, что сами приказали меня казнить, — ухмыльнулся я. — Ну что ж, меня казнили.

— Но я думаю, что…

— Мне плевать, что вы думаете, — нетерпеливо перебил я верховного судью. — Учтите, что я пока жив и собираюсь оставаться в этом состоянии еще лет пятьдесят. — Я хмуро покосился на Коэна.

Говард пресек эту ссору в зародыше, указав на Рольфа:

— Рольф рассказал нам, что здесь произошло — по крайней мере, так, как он это понимает. Однако в его истории имеются определенные пробелы. Что же случилось на самом деле?

— Черт побери, я не знаю! — рявкнул я. — Хочешь верь, хочешь нет, но я был мертв.

— Как интересно, — отметил незнакомый мне человек. — И что вы помните об этом… состоянии?

Мрачно посмотрев на него, я проигнорировал этот вопрос.